Вспоминалки - Владимир Рыскулов

заснеженную пустыню в Дейр-эз-Зор. Там нашли гостиницу. Рядом набережная, по ней протекала небольшая, наполовину высохшая река. Я знал её название, но всё равно спросил хозяина гостиницы. "Это Евфрат," — гордо ответил он. Выход из номера был прямо на улицу. Навалили сверху одеял наши куртки, так и спали. На следующее утро поехали дальше, миновали Ракку и остановились в ас-Сауре, чтобы осмотреть Евфратскую плотину. Вместе с советским инженером мы спустились на лифте вниз, где-то на седьмой уровень, и он показал нам турбины. Затем отвёл на смотровую площадку. Мой шеф решил нас сфотографировать. Для этого он вскочил на парапет и встал спиной к ревущему потоку. Нас всех охватил ужас от такого зрелища. А он спокойно спрыгнул на пол, и мы пошли дальше.

Оба моих начальника приехали в Сирию, имея международные водительские права. Но в Москве у них не было своих машин, поэтому, не имея ещё необходимого опыта вождения в стране, где все ездят, как хотят, и поголовно являются миллиметровщиками, они сначала попадали в опасные ситуации. С первым шефом мы какое-то время ездили на старой «Волге». Один раз нас оттеснил с дороги гигантский автобус, прочертив глубокую царапину вдоль борта. В другой раз, когда мы получили из Москвы новенькую «Ладу», мы двигаясь на ней задним ходом, врезались в мула, точнее в большой мешок у него на спине. Но поскольку в Союзе шеф увлекался гонками на мотоциклах, он научился водить машину так, что мы на трассе легко обгоняли Мерседесы и БМВ. До сих пор с содроганием вспоминаю, как он ночью на дикой скорости ехал по горному серпантину из Латакии в Алеппо. Второй начальник пытался учить вождению меня. Дважды мы приезжали с ним в пустой парк Тишрин, где обычно проводились выставки. В первый раз я чуть не съехал по лестнице вниз, с трудом дотянувшись ногой до педали тормоза (шеф был выше меня на голову, а мы не отрегулировали сидение водителя под мой рост — 176 см). Во второй раз я даже сделал несколько кругов по площадке, потом свернул на улочку, и ехавшая навстречу машина, опасливо прижавшись к бордюру, остановилась.

С первым начальником мы несколько раз были в Ариде, небольшом местечке в Ливане, недалеко от Хомса. Оставляли машину рядом с таможенным постом, шли пешком мимо деревни, затем по камням через ручей и — мы в Ливане. Мы приноровились выносить двухкассетные магнитофоны, ставя их вертикально в черных пакетах. Главное было успеть донести покупки до нашей "Лады", потому что на ней были дипномера. Меня и начальника не останавливали ни разу, но мы особо и не наглели. Как-то он захотел купить видео и телевизор. В лавке ему сказали, что это можно переправить через границу на осле, но в тот день было нельзя, так как патруль получил сигнал о возможной контрабанде гашиша. Однажды мы взяли с собой в Ариду директора Центра русского языка в Дамаске. Она, глядя на нас, тоже купила двухкассетник, и сирийские таможенник остановил её. Тогда она на литературном языке сказала ему: "Мне нужен магнитофон, потому что я изучаю арабский". Таможенник засмеялся и пропустил её.

В Тартусе мы с шефом иногда останавливались на ночлег в бунгало, на специально огороженном пляже для военных. Обычно мы брали с собой пропуска, подписанные начальником Генштаба Сирии. С этим удостоверением у меня как-то случился конфуз. Поехал провожать шефа в Тартус, на теплоход до Одессы. В городе машина заглохла. Стали её толкать, и этот скользкий ламинированный документ выпал из кармана моей рубашки. Обнаружил я это через полчаса, вернулся на то же место, а там работают уборочные машины. Оказалось, что пропуск смыло сквозь дренажную решетку в водосток. Пришлось напечатать длинную объяснительную записку сирийцам, чтобы мне выдали новый.

Как-то в Латакии мы вчетвером остановились в гостинице с до боли знакомым названием "Лазурный берег". Там, в двухэтажном номере, кроме основной двери, которая открывалась с помощью электронной карты, можно было раздвинуть стеклянные и прямо в плавках выйти на пляж. Там же, в Латакии, мы как-то сняли двухместный номер в другом отеле и попросили поставить туда дополнительную раскладную кровать для руководителя наших русистов в Алеппо, которого мы взяли с собой в командировку. Утром к нам заглянула уборщица со шваброй в руках, солидная полная женщина, и, увидев этого роскошного мужчину, с буйной растительностью на обнажённой груди, воскликнула:

— Алла́!

Один раз заезжали в И́длиб (российские СМИ и эксперты неправильно ставят ударение на второй слог), нынешнюю столицу «Джабхат ан-Нусра». Наших специалистов там не было. Встретились с губернатором. Он рассказал нам про местную достопримечательность — советского зубного врача, который учился в Союзе с одной сирийкой, и, женившись на ней, поселился в их городе. До этого мы встречались только с русскими, украинками и белорусками, женами сирийцев, и их детьми-билингвами.

Однажды мы приехали в военно-морской колледж в Джебле. Там советником был капитан 1-го ранга. У него дочь свободно болтала с соседскими детьми, которые то и дело забегали к ним в квартиру. Затем её посадили рядом со мной на диван с "Учебником арабского языка" Ковалёва и Шарбатова, по которому я сам когда-то учился в институте, и она начала так же бойко читать.

В других городах мы часто заходили в местные клубы, где собирались наши специалисты. О таких посещениях мой первый начальник говорил:

— Ну вот, опять я всех обыгрываю в настольный теннис и на бильярде, а ты — в шахматы.

И действительно, несмотря на своё довольно плотное телосложение, мой шеф в этих двух играх был настоящим мастером.

Среди развалин Пальмиры и Угарита

Конечно, за долгие годы моего пребывания в Сирии я увидел множество достопримечательностей, которыми так богата эта страна. Конечно, я не мог их внимательно рассмотрел, потому что почти всегда выступал в качестве переводчика, а не экскурсанта. Хорошо, что эта тематика была мне знакома, благодаря работе в «Интуристе». Только здесь приходилось переводить не с русского на арабский, а наоборот.

Самой известной в мире достопримечательностью страны является, безусловно, Пальмира. Я побывал здесь дважды: во время срочной военной службы и через пять лет, работая с делегацией. За всей этой величественной архитектурой поздней античности стоит царица Зенобия. Она объявила о независимости от Рима и подчинила себе всю Сирию, восточную часть Малой Азии и Египет. В 272 г. н. э. армия Зенобии была разбита императором Аврелианом в сражениях при Антиохии (Антакье) и Эмесе (Хомсе).