Хобби гадкого утенка - Дарья Донцова

– Ловко, – завопила Машка, разжимая руку. На перемазаннойшариковой ручкой ладошке и впрямь лежало лучшее средство защиты от СПИДа, –думала, никогда не узнает!

– Где взяла? – сурово спросил старший брат.

Сестрица затараторила:

– Ну, прикол! Хотела такое найти, чтобы он вовек недогадался, все перерыла, потом залезла к тебе в сумку и нашла пакетик!

– Интересно, – протянула Зайка, окидывая муженька с головыдо ног гневным взглядом, – и зачем тебе презерватив, а? Да еще в барсетке!

– Понятия не имею, как он там оказался, – хмыкнул Кеша.

Но потом, увидав, что хорошенькое личико Зайки сталомедленно краснеть, быстро добавил:

– А, вспомнил! Заезжал в аптеку, мне и дали в качествеподарка!

Ольга открыла было рот, но тут заговорила Рита:

– Боже, как интересно! А угадайте, какие у меня духи?

– Элементарно, – с готовностью ответил Тузик, – Мияки,«Огненный шар». Это очень просто. Помада, да и вообще вся косметика у васБуржуа. Хотите, шампунь назову? Правда, он какой-то необычный, можно, я подойдупоближе?

– Пожалуйста, – засмеялась Рита, – на здоровье!

Тузик обошел стол, приблизился к Назаровой и спрятал свойнос в ее роскошных волосах. Издали это выглядело так, словно он целует ее взатылок.

В эту секунду раздался грохот, визг Ирки, дверь в столовуюраспахнулась, и послышался мужской гневный голос:

– Сука, блядь, так я и знал!

На пороге стоял крепкий мужик в смокинге безукоризненногопокроя. Его белую рубашку украшала красная бабочка с брильянтовой брошью всередине, о стрелки брюк можно было порезаться, ботинки лаково блестели…Идеальное впечатление респектабельности портило выражение дикой злобы насмуглом лице и огромный, чудовищного вида пистолет в правой руке.

– Вы к кому? – растерянно спросила я.

– Понял! – радостно закричал Тузик. – Черный хлеб, репейноемасло и…

– Мразь, – завопил мужик.

Прогремел выстрел. Взвизгнув, Рита нырнула под стол. Янемедленно последовала ее примеру. Мы сидели под столешницей, накрытой длиннойскатертью, прижавшись в ужасе друг к другу. В комнате творилось невообразимое.Вопль, крик, визг, звон бьющейся посуды, мат, выстрелы… На втором этаже выли наразные голоса собаки.

– Кто это? – шепотом спросила я.

– Мудак, – ответила Рита, – мой бывший муженек. РифатИбрагимов! И как только он узнал, что я сюда поеду? Нет, вернусь домой, выгонюРайку, свою секретаршу. Это она ему настучала…

Скатерть задралась. В укрытие проникла голова с выпученнымикарими глазами. Рита завизжала. Я собралась с духом и заявила:

– Оставьте нас в покое!

– Ты мне не нужна, – рявкнул Рифат и, ухватив сильной рукойРиту за плечо, вытащил ее наружу.

Я немедленно вылезла следом и ойкнула. Красиво убраннаякомната превратилась в кошмар. Стол был разгромлен, остатки фрикасе разметаныпо полу и щедро засыпаны осколками, в диване зияло несколько дыр. Маруся сиделана подоконнике, поджав ноги, около нее трясся Тузик. Аркадий с белым лицомсидел в углу, держась за челюсть. Ни Севки, ни Зайки, как, впрочем, и самогоРифата с Ритой не наблюдалось.

– Что тут произошло? – закричала я.

Тузик выглянул из-за занавески.

– По-моему, погром. Может, антисемиты налетели?

– Глупости, – фыркнула я и кинулась к Кеше, – что с тобой?

– Ничего, – процедил сын, – этот сумасшедший просто чемпион,так мне вмазал по зубам, что искры из глаз посыпались! А потом начал по диванустрелять и посуду крушить.

– Ой, жуть, – подала голос Манюня, не решавшаяся слезть сподоконника, – кошмар ходячий, хорошо, собаки заперты, он бы их убил! Это что,ограбление было?

– Нет, – отрезала влетевшая с пузырем льда Зайка, – на,Кешка, приложи! Интересно, кто и зачем пригласил эту парочку?

Я молчала. Со двора послышался визг, потом вопль, следом шуммотора. Хлопнула входная дверь, раздались рыдания, и в столовую, пошатываясь,вошла абсолютно голая Рита.

– Блин, – выкрикнула Зайка и бросилась к ней, – он тебяранил?

– Нет, – рыдала Рита, размазывая макияж, – только всю одеждусодрал, драгоценности в клумбу зашвырнул и шины у моего «БМВ» проколол! Идиот!

– Прикройся, – сказала я, протягивая красотке плед измериноса.

Ольга наполнила фужер коньяком и мигом влила его в Риту.Зайка считает, что благородный «Реми Мартен» – лучшее средство от всех ран:моральных и физических. Ритуся опрокинула емкость и выдохнула:

– Вот дела!

– Из-за чего он так озверел? – спросила я.

– Да из-за Миши Каюрова, – вздохнула Назарова, – как прозавещание услышал, прямо с катушек съехал!

– Каюров! – воскликнула я. – Он-то здесь при чем!

– Ты его знаешь? – в свою очередь удивилась Рита.

– Ой, больно, – вскрикнул Кеша.

– Мы поедем в Институт Склифосовского, – подскочила Зайка, –может, этот непонятно откуда взявшийся идиот Аркашке челюсть сломал!

– Я с вами, – проорала Маня.

– Зачем? – попытался сопротивляться Аркадий.

– А вдруг у тебя действительно перелом, – кинулась в бойМаня, обожающая всегда быть в центре событий, – между прочим, я – будущий врач!

– Ветеринар, – буркнула Зайка, таща слабо сопротивляющегосямуженька к двери.

– Подумаешь, – фыркнула Маня, – Кешка недалеко от обезьяныушел!

Переругиваясь на ходу, они ушли. Тузик выпал из укрытия ипробормотал:

– Пойду, пожалуй, отдохну.

– А где Севка? – ехидно спросила я.

Нос ничего не ответил и исчез. Впрочем, все ясно и без слов.Храбрый Лазарев, очевидно, оказался в момент нападения ближе всех к двери.

Оглядев разгром и Риту Назарову, потерявшую без боевойраскраски и шикарного платья всю свою красоту, я вздохнула:

– Пошли ко мне, подберем одежонку.