Тень белого ворона - Ян Мир

– Значит, – обдумывая его слова, я сделала небольшую паузу, – я совершеннолетняя?

– Да, – в его голосе послышалось сомнение.

– А что насчет белого ворона?

Тело Рена напряглось.

– Ты говорил что-то о белом вороне.

На несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. Я прислушивалась к каждому шороху и скрипу.

– Спи, – наконец раздраженно отозвался Рен и повернулся ко мне спиной.

Рен лежал на спине, закинув руки за голову, и вслушивался в завывания ветра за окном. Сон, такой долгожданный особенно этой ночью, не торопился к нему приходить. Вместо него всплывали давно похороненные воспоминания. Каждый момент прошлого приносил с собой отголосок не замолкающего одиночества.

Девчонка спала рядом. Спасаясь от сквозняка, она укуталась в одеяло. В полумраке комнаты Рен повернул голову и принялся изучать ее лицо. Скользил взглядом по небольшому аккуратному носу, слегка пухлым губам. Ее грудная клетка размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Ярко-зеленые глаза плотно закрыты. Волосы, перетянутые резинкой, выбились из хвоста, так что несколько прядей небрежно легли на лицо. Рен хотел поправить их, но рука застыла, так и не достигнув цели. Ресницы девчонки дрогнули, она что-то пробормотала во сне. Раздраженно цыкнув, Рен развернулся на другой бок и почувствовал, как гостья завозилась во сне.

Закрыв глаза, он в очередной раз попробовал уснуть. Стоило ему погрузиться в легкую дрему, и прошлое вновь набросилось на него голодным диким зверем. С жадностью перемалывало реальность, утягивая обратно к точке выбора, совершенного несколько лет назад. Стараясь прогнать мысли, Рен тихо поднялся с кровати и направился в сторону кухни. Прислонившись лбом к холодному окну, он ненадолго замер. Прохлада приятно остужала, приводя мысли в порядок. Усталый выдох Рена оставил на стекле запотевший след.

Там, за стенами этой бетонной коробки, мир населяли люди, у которых была своя правда, идеи и цели. Никому не нужные, пустые, лживые. Рен до боли сцепил зубы и зажмурился. Неужели они не понимают, что многого могут достичь даже по отдельности. Им столько всего дано. А ему, чтобы обрести свободу, пришлось заплатить высокую цену – отказаться от всего. И что он получил взамен? Внутри все так же пусто. Почему такие, как он, должны наблюдать за жизнью, не имея возможности попробовать ее вкус?

Злость разгоралась сильнее, на языке появилась терпкая горечь. Сквозь веки проступал яркий свет от неоновой вывески со стены соседнего дома. Рен сглотнул и открыл глаза, устремив взгляд на улицу. Ночная Бета будто бы ждала его внимания. Раскрыв пасть, вновь зачавкала челюстью, пожирая судьбы своих жителей. С крыши сорвалась сосулька. Разлетелась осколками льда на асфальте. Впервые за долгое время Рен вернулся в тот день, когда приблизился к краю и сделал первый шаг, заслужив клеймо предателя. Стремительное падение закончилось мощным ударом, и вместе с ним начался отсчет до расплаты. Дороги назад нет. Старые рубцы шрамов разошлись, открывая безобразные раны.

Тоска, приходящая по ночам, в этот раз ощущалась намного отчетливей, чем обычно. Рен думал, что успел примириться с ней, но он ошибался. Ее присутствие безжалостно выворачивало наизнанку, выдергивая из тумана прошлого далекий знакомый образ. Он терял очертания и заново обретал, пока не превратился в девчонку с рыжими, как расплавленная медь, волосами. Сердце забилось быстрее. Совершенно новое непонятное чувство, которое не было похоже ни на что ранее испытанное Реном, жаром растеклось по венам. Он застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Внутри него тьма смешивалась с тусклым светом. Мелькнувшая догадка сбила дыхание. Рен отшатнулся от окна и, прогоняя наваждение, провел пальцами по лицу. Одна часть его «я» пыталась избавиться от незнакомого чувства, другая же медленно просыпалась, сбрасывая оковы долгого сна, и готовилась утвердить свое право на сознание, чтобы полностью подчинить желаемый свет и ввергнуть его во мрак. Последнее нельзя допустить. Иначе все его жертвы станут напрасными.

Наблюдая за восходом солнца, Рен до побелевших костяшек сжал кулаки. Ему остался год. Всего лишь год. Он не должен сдаться и отступить. Расплата уже близко. Он пришел один и один уйдет, не позволив себе потерять контроль.

* * *

Сквозь грязное окно в комнату пробиваются лучи солнца. В их теплом свете танцуют частицы пыли. Я наблюдаю за их полетом, прислушиваясь к ровному дыханию спящего Рена. Его волосы разметались по подушке и простыне. Одеяло скинуто на пол, рука свешивается с края кровати. Рен слегка ворочается во сне и от сережек в его ухе отскакивают солнечные зайчики. В ожидании движения замирают на потолке.

Комната, несмотря на свою обшарпанность и бедность, в дневном свете выглядит довольно уютно. Лениво перевожу взгляд в сторону коридора, вспоминая о плакате на одной из стен. Город и парящий в небе ворон – почти все как из моего недавнего сна, за исключением разрушенных зданий. Наверное, так когда-то мог выглядеть этот мир. Без распрей и ссор, без лишних смертей, где люди готовы исправить собственные ошибки. Сколько лет прошло с того момента, как зерно хаоса опустилось на почву и дало свои ростки?

Внимательно рассматриваю Рена. Решив, что он крепко спит, аккуратно, не желая разбудить, перелезаю через него. Перебрасывая ногу, коленом случайно задеваю его бок и в нерешительности замираю. Рен сразу же распахивает глаза. Сокращая расстояние между нами, резко приподнимается на кровати и хватает меня за предплечье. Стискивает его пальцами. От неожиданности опускаю руку на правое плечо Рена и, упираясь ладонью, стараюсь отвоевать немного личного пространства.

Взгляд Рена холодный, губы крепко сомкнуты, лицо жесткое. Нервно сглатываю, пытаясь прогнать ощущение ледяных игл, что ввинчиваются в горло. Сердце глухо бьется в районе живота. Проходит несколько долгих минут, прежде чем в глазах Рена появляется осмысленность. Узнав меня, он расслабленно откидывается обратно на подушку и обводит рассеянным взглядом комнату. Солнечные зайчики вновь замирают на потолке. Рен трет глаза и тяжело вздыхает.

– Мелкая, обязательно было меня будить? – произносит, не отпуская мое предплечье. – Мне снился замечательный сон, – ирония в его голосе говорит об обратном.

Запоздало осознаю, что давлю на его раненое плечо. Поспешно отдергиваю ладонь и давлюсь воздухом, не в силах вымолвить ни слова.

– Доброе утро, – Рен убирает руку от лица и слегка щурится от яркого света.

Я же с ужасом ожидаю, когда сквозь ткань серой футболки проступит пятно.

– Хотя, знаешь, твое утро не обещает быть добрым, – продолжает Рен.

Невольно пропускаю его слова мимо ушей, судорожно думая о том, чем зажать рану.

– В чем дело? – недовольно интересуется он. – Неужели ты не станешь меня ни о чем расспрашивать?

– Плечо, – хрипло выталкиваю из себя и испуганно замираю, ожидая реакции.

Рен сразу улавливает ход моих мыслей. Усмехаясь, он непринужденно оттягивает горловину футболки, оголяя плечо и показывая гладкую кожу.