Кельтский круг - Карло Шефер

Вопросов не последовало.

Старший гаупткомиссар уставился в свои записи. Искусственное освещение больше не требовалось, Господь Бог пособил, вращая Землю. Сыщики повторяли еще раз, что им удалось выяснить, и начали с Лейдига. Тойер прошелся по ключевым моментам:

— Итак, вдова Рейстера держится спокойно, даже более чем спокойно. Она не проявляет никаких признаков печали, хоть и знает, в каком свете из-за этого предстает перед людьми. Покойный часто колотил ее и двух сыновей. Она знала его еще со студенческих лет, тогда этот козел мечтал о стезе писателя и трудился над безразмерным романом, который так и не был закончен. Его талантов хватило лишь на должность внештатного сотрудника рекламной газетенки. Он был капризным, легко впадал в депрессию. Она хотела от него уйти, но квартира досталась им в наследство от ее родителей и принадлежала им обоим. Так что тут можно оборзеть… Но если ее рассматривать как преступницу, тогда все наши замечательные свидетели оказываются не у дел, верно? Лейдиг покачал головой:

— По-моему, это исключено. Когда Рейстер отправился на свою ночную прогулку, она тут же позвонила подруге, чтобы выплакаться. У них телефон фиксирует все звонки, она ему не доверяла и подозревала, что у него есть любовница или типа того, но никак не могла узнать наверняка. В эпоху мобильников это уже сложно. Рейстер каждый вечер отправлялся на прогулку в шикарный Нойенгейм, он всегда мечтал там жить, но куда ему. Я запросил данные в Телекоме, так что насчет времени разговора почти нет сомнений.

Тойер кивнул.

— Короче, бесконечное множество мотивов, и Плазма, который в них вообще не нуждается, поскольку он чокнутый. Лучше некуда!

— Его ищут повсюду, — вздохнул Штерн. — Но он как под землю провалился.

— О'кей, двинемся дальше. Второй убитый — доктор Томас Танненбах, окулист и — как мы теперь знаем — просто фантастический алкоголик. При вскрытии потребуются зажимы, чтобы приподнять его разъеденную циррозом печень. Ни близких, ни явных врагов благодаря такому образу жизни или как раз вопреки ему. Точно такой же modusoperandi, то есть почерк убийцы. В прессе ведь не упоминалось, как был застрелен Рейстер? Лейдиг отрицательно покачал головой.

— У обоих мужчин до их гибели общим было только одно: за приличным фасадом скрывалось нечто другое. Но дает ли нам это хоть какую-то зацепку? Боюсь, что подобное можно сказать едва ли не о каждом.

Хафнер, казалось, что-то обдумывал, потом покачал головой. Тойер оставил его жест без внимания.

— Плазма исчез, что, вероятно, бывало с ним и прежде. Все же он — наш единственный подозреваемый… Я вижу его, но не в цвете. К глазному врачу записался пациент. Ведь Танненбах принимал только по записи, и в его кабинет никто не врывался, двери не ломал.

— А если к Танненбаху явилась женщина и заявила, что ассистентка просто не расслышала ее фамилию? Я хочу сказать, что это могла быть и женщина, что дело тут в ревности и… — без всякой логики возразил Лейдиг.

— Тот гад назвался Бенедикт Шерхард, как могла фрау Бёгер ослышаться? — Тойер вздохнул. Он испытывал все большую усталость и уже не мог сосредоточиться ни на чем, кроме кончика собственного носа.

— Последняя страница в регистрационном журнале вырвана. — Штерн выглядел так, словно того и гляди с грохотом рухнет на пол, но в дискуссии принимал больше участия, чем прежде.

Тойер предавался неясным размышлениям на тему «этот-мог-бы-стать-моим-преемником», что мешало ему давать быстрые ответы. Вскоре он додумался до того, что его преемник будет новейшей моделью компьютера или генетически измененными шелковичными червями, которые станут ткать сложные контакты.

— Это сделал преступник, чтобы сбить нас с толку. Я еще раньше хотел сказать, Лейдиг. Ведь преступник должен был указать какой-то адрес, мы бы его проверили, а он оказался бы ложным. Это делается быстро. Теперь же нам придется сначала искать какого-то Бенедикта Шерхарда, причем неизвестно, что там в конце фамилии — «д», «т» или «дт». На это уйдет время, ведь мы должны проверить все варианты и точно выяснить, существует или нет некий господин Шерхард, совершивший одно или два убийства. Кроме того, Шерхард может быть, к примеру, туристом. Словом, убийца выгадывает много времени. Кстати, как мне показалось, у Танненбаха не было компьютера. Верно?

Лейдиг подтвердил.

— Между прочим, он принимал только частных и платежеспособных пациентов. Бёгер проговорилась об этом лишь в конце. Так что гуманизмом тут и не пахнет.

Это сообщение оставило в душе Тойера печальный шлейф разочарования.

— Неужели Плазма тоже из этой категории? — грубо вторгся в его печаль Хафнер. — Вот уж никогда не поверю. К тому же он не мог быть таким хитрым и придумать что-то сложное. И вообще я не понял, что вы там говорили про регистрационный журнал.

Тойер встал, прижимая ладонь ко лбу:

— Давайте все вкратце обобщим. Поскольку мы не знаем, существует этот Шерхард или нет, будем разрабатывать оба варианта: с Шерхардом и без Шерхарда… Да и что значит безумный? Известны ведь типы, которые заранее продумывали самые хитрые и жестокие убийства и в то же время играли в шахматы с архангелом Гавриилом. Плазма сумел прожить столько лет. И даже ухитрялся выглядеть одинаково неряшливо, с бородой одной и той же длины… возможно, это все грандиозный обман.

Он схватился за телефон и приказал нескольким выспавшимся сотрудникам искать по всей стране людей по фамилии Шерхард. Если же таковые отыщутся, заняться их разработкой.

— Было бы еще хитрее, назовись он Мюллером или Мейером, — заметил Лейдиг.

— Так тоже хлопот не оберешься, — буркнул Хафнер.

— Какое чудесное утро! Сразу вспоминается Гёте и хочется воскликнуть: «Как свежо и прелестно это утро!» Господа, как вы рано явились на службу, я готов был поспорить, что окажусь в числе первых, но иду и слышу голоса своих сотрудников…

— Вы определенно не первый, — дружелюбно ответил Тойер. — Но вы, вне всяких сомнений, господин Зельтманн.

Могучему сыщику удалось еще раз вкратце обрисовать ситуацию, но он уже едва держался на ногах от усталости.

— Словом, серия убийств… — угрюмо закончил он.

— Серия? Я вас умоляю, не поймите это как поучение, примите как информацию… Человек, кроме всего прочего, оснащен превосходной матрицей для обработки данных и порой способен соображать лучше всякого компьютера. Таким образом, Conditiohumanaблестяще самоутверждается и в эпоху цифровой техники. Я читал об этом в одной книге, автора… короче, краткое изложение книги… э-э-э… как там его… забыл автора. Я дочитал до половины…

— Вы что-то хотели сказать, доктор Зельтманн, — напомнил Тойер, преувеличенно четко выговаривая каждое слово. — Или уже не помните? Даже приблизительно?

— Тьфу!.. Господин Тойер, — Зельтманн в шутку приподнялся на цыпочки, — вы, дорогой мой… Да, конечно, я прекрасно все помню: вы говорили про серию убийств, а о серии мы говорим только после трех эпизодов, связанных между собой.