Колдун из Темногорска - Роман Буревой

– Мне что же, так и жить с этой штукой?! – крикнул Юл, видя, что взрослые перестали интересоваться его персоной.

– Она тебе понравится, – засмеялся Роман и похлопал Юла по плечу. – К тому же ожерелье поможет тебе найти убийцу, как я тебе уже говорил.

Этот довод перевесил все остальные, и Юл смирился. Зато возмутился Алексей.

– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?

– Помогаю ему, раз ты не хочешь. Или не можешь.

– Какое у тебя право?

– Никакого. Но разве это имеет значение? – Наглость колдуна ошеломила Алексея, и он в растерянности замолчал. – Пошли лучше обедать. Скажу по секрету – Варвара прекрасно готовит. Язык проглотите. Злая она, как гадюка, но готовит классно, хотя всегда одно и то же.

Да уж, более вкусной самодельной колбаски или студенька из свиных ножек вряд ли кто-нибудь из них едал до сегодняшнего утра. Однако Варвара подавала все эти яства с такой кислой миной на лице, что половина удовольствия от ее великолепных блюд тут же пропадала. Ели молча. Алексей сказал несколько вежливых фраз, но, получив в ответ пару едких замечаний, замолк. Роман постарался сосредоточиться на еде, чтобы окончательно не испортить аппетит.

Гости поднялись из-за стола, и Варвара тут же спросила:

– Когда уедете?

Роман посмотрел на отца, но тот сделал вид, что старательно собирает хлебом остатки студня с тарелки и ничего не слышит.

– Завтра утром, – сказал Роман.

– Господи, как я от вас устала, – вздохнула Варвара. – Просто с ног сбилась. Шли бы вы куда-нибудь со двора, что ли.

– Пойдем на реку, испробуем ожерелье, – предложил Роман. – Ты с нами? – спросил Алексея.

– Нет.

– Как знаешь. Только учти, мою тачку тебе не угнать, так что не стоит дверцы выламывать. Вместе уедем.

– Я же сказал, оставь это дело. И Юла отпусти. Ты не знаешь, во что лезешь.

Господин Вернон лишь улыбнулся. Оставить? Да ни за что! Роман всю жизнь считал, что он – последний водный колдун. Как последний из могикан. И тут вдруг слышит это таинственное “наши”. О Вода-царица! Их же много. Неведомо где. И у них – свой круг. Что-то вроде спасательного круга, наверное.

– Ожерелье можно проверить? – спросил насмешливо и добавил, делая вид, что уступает. Немного, чуть-чуть, но уступает: – Потом посмотрим.

– Верни мальчишку в Темногорск, – продолжал настаивать Алексей.

– А ты куда отправишься?

– Это тебя не касается.

– Ладно, мы на реку. Если не хочешь с нами, можешь поспать на чердаке. Отец печку затопил, там сейчас тепло станет. Я в детстве любил на чердаке спать. Если дождь идет, слышно, как по крыше барабанит. В туалет только бегать неудобно. Так что много воды не пей.

– Сволочь!

Колдун решил, что опровергать подобное утверждение бессмысленно. Ему не терпелось проверить ожерелье. Да и то, что устроил Юл в первый раз на реке, его поразило. Странное видение. Оно что-то значило. Но вот что? А старший Стеновский никуда не денется: из Пустосвятова ему против воли колдуна ни уйти, ни уехать. Только что с ним делать дальше? Можно, конечно, прибегнуть к крайним мерам и заставить Стеновского говорить. Но для такого гордеца, как Алексей, подобный фокус был слишком оскорбительным – не надо быть колдуном, чтобы это почувствовать.

Юл спустился к воде, и волна, подбежав к самым его ногам, спросила:

– Зачем ты пришел? Вновь задавать свои вопросы?

– Я хочу знать ответ. Самый важный.

– Твое право – услышать то, что положено тебе. И Юл коснулся поверхности реки. Опять, как и в первый раз, образовалась безобразная оспина. Но теперь на дне водяного пузыря проступило совершенно четкое изображение: маленькое лесное озеро, окруженное вековыми елями, грибница новеньких домиков на берегу и церковь в отдалении. Церковь выглядела одновременно очень старой и в то же время совершенно новенькой, будто ее только вчера, белокаменную, любовно обихаживали мастера. И что еще странно – церковь эта как будто плавала посреди лесного озера. Вековые ели отражались в неподвижной глади, и только на золотом куполе горел одинокий луч солнца, пробившийся сквозь заставу осенних облаков. Можно было предположить, что там, посредине, был крошечный островок. Но Роману почудилось, что под фундаментом нет тверди и церковь плавает на воде, как белая лодочка. Никогда прежде Роман этого места не видел, и, судя по растерянному взгляду Юла, мальчишка тоже на этом озере не бывал. Но одно ясно было точно: как-то это видение связано со смертью Александра Стеновского. Со странным чувством следил Роман за движениями мальчишки – то и дело в них проступало что-то смутно-знакомое, будто он, Роман, наблюдал за самим собой со стороны. И еще показалось, что мальчишка не просто разнимает водную плоть на части, но открывает дверь в неведомое, и стоит только нырнуть в эту черную ямину-ход, как окажешься в незнакомом светлом мире, подернутом синеватой дымкой. Колдун наклонился и погрузил руку в черную оспину. Таинственный ход тут же закрылся – перед ним зарябила поверхность вспухшей от осенних дождей реки.

Роман отпустил скованную воду на волю, и она пролилась на песок. Колдун временно должен был отступить. Но только временно – быть такого не может, чтобы тайна, известная воде, не открылась ему, Роману Вернону.

– Доволен? – насмешливо спросил Юл. – А теперь я буду искать настоящего убийцу.

Юл вновь зачерпнул пригоршню воды, но на этот раз в водном пузыре ничего не появилось. Вода переливалась и рассерженно булькала, не желая отвечать пацану. Юл в растерянности поднял глаза на Романа, обескураженный своей неудачей.

– Это не твой вопрос, – объяснил колдун. – Тебе вода не ответит.

– А кому ответит?

– Алексею. Пошли домой – с нашим гостем пора поговорить.

И они заспешили назад.

Разумеется, Роман должен был что-то уловить еще тогда, когда вошел во двор, или потом, когда поднимался на крыльцо. Но не почувствовал. Может быть, потому, что рядом с крыльцом стояла канистра с бензином, а бензин – это ипостась огненная, а стихии, как известно, лучше не смешивать – это правило дед Севастьян считал первой заповедью. Но колдун не насторожился, только отметил, что собачья будка пуста и подле валяется цепь с поводком. Но и раньше, если хозяева дома, Бобку отпускали побегать по поселку. Так что и этот факт сам по себе Романа не удивил.

И Юл тоже должен был что-то почувствовать, но Юл свою обиду из-за ожерелья-ошейника лелеял и по дороге на реку и обратно думал только о себе.

Оттого все так и получилось: едва Роман открыл дверь, как ему в лицо ткнули горящий факел, пламя обожгло губы и через ноздри проникло внутрь, а водная нить на шее зашипела и принялась сжиматься удавкой. Роман попытался коснуться руки, держащей факел, но не успел, пальцы его свело судорогой, и он грохнулся на пол. Еще несколько секунд он ощущал щекой прохладу деревянных половиц, потом и это исчезло.