Шепчущие - Джон Коннолли

– Он – лапочка. А беспокоиться тебе из-за меня надо.

– Послушайте, я пью пиво и читаю газету. Почему бы вам вместе с вашим Игорем[13] не пойти куда-нибудь попугать детей. Мне с вами разговаривать не о чем.

– Знаешь, кто я такой?

Тобиас отхлебнул пива, но головы не повернул.

– Да, я знаю, кто вы.

– Тогда ты знаешь, почему я здесь.

– Мне работа не нужна. У меня все в порядке.

– Судя по тому, что я слышал, лучше, чем в порядке. У тебя крутая фура. Ты регулярно вносишь платежи и при этом еще можешь позволить себе выпить пива в конце трудного рабочего дня. Просто как сыр в масле катаешься, как я погляжу.

– Как вы и сказали, я много работаю.

– На мой взгляд, тебе, чтобы зарабатывать такие деньги в наши трудные времена, и тридцати часов в день не хватит. Независимый перевозчик, конкуренция с большими парнями. Черт, тебе и спать должно быть некогда.

Тобиас промолчал. Допил пиво, сложил газету и забрал сдачу со стойки, оставив доллар чаевых.

– Вас это не касается.

– Ты не очень-то вежлив, – сказал Джимми.

Тобиас посмотрел на него с любопытством.

– Приятно было пообщаться, – сказал он и поднялся.

Эрл потянулся, чтобы усадить его на стул, но Тобиас действовал быстрее. Развернувшись, он ударил Эрла ногой в левое колено. Нога подогнулась, и Тобиас схватил Эрла за волосы и с силой впечатал физиономией в стойку. Эрл свалился на пол.

– Не надо так, – сказал Тобиас. – Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим.

Джимми кивнул, но не примирительно, а утвердительно, словно только что укрепился в некоем своем подозрении.

– Хорошей дороги.

Тобиас вышел. Эрл еще держался за колено, но самообладание сохранил и, похоже, намеревался продолжить выяснение отношений, но Джимми успокоил подручного, положив руку ему на плечо.

– Пусть идет. – Он проводил Тобиаса взглядом. – Это только начало.

Теперь, в «Парусном мастере», Эрл изо всех сил делал вид, что ему дела нет до нашего разговора.

– Тобиас оскорбил его профессиональную гордость.

– Очень ему сочувствую.

– И правильно делаешь. Эрл оскорблений не прощает.

Я посмотрел на Эрла. Он убирался в баре, хотя посетителей не было и сделать «Парусный мастер» чище можно было только одним способом – залить все поверхности кислотой. В этом отношении он имел немало общего с «Голубой луной».

– Он и дня не отсидел за то, что случилось с Салли Кливер. Может, пара лет за решеткой немного бы его закалила.

– Тогда Эрл был моложе, – сказал Джимми. – Сейчас он повел бы себя по-другому.

– Но ее уже не вернешь.

– Не вернешь. Строгий ты судья, Чарли. Люди имеют право меняться и учиться на своих ошибках.

Он был прав, а я – нет, но признавать этого не хотелось.

– Почему ты не снес то, что осталось после пожара? – спросил я.

– «Луну»? Даже не знаю. Может, из сентиментальности. Как-никак мой первый бар. Дыра, конечно, но они все такие. Я знаю свое место и знаю клиентов.

– И?

– Это напоминание. И для меня, и для Эрла. Уберу «Луну», и мы начнем забывать.

– Ты знаешь что-нибудь о Жандро, полицейском, что там умер?

– Не знаю. И на все вопросы полиции я уже ответил. А у тебя, насколько я помню, никакого жетона. Разве что с надписью «Любопытный кретин».

– А Тобиас?

– Похоже, после моего с ним разговора решил глаза не мозолить. За границы штата целый месяц не выезжал. Сейчас снова начал.

– Есть мысли, где у него на канадской стороне пункт назначения?

– Груз возит стандартный: корма для животных, бумажная продукция, запчасти. Я бы, пожалуй, достал тебе список, но только толку от него не будет. Обычное дело. Либо я запоздал с вопросами, либо те люди умнее, чем кажутся.

– Люди? Ты имеешь в виду партнеров?

– Какие-то армейские дружки. Они вместе с ним гоняют. Парню с твоими талантами найти их будет нетрудно. – Джимми поднял газету и начал читать. Разговор закончился. – Приятно было поболтать, Чарли. Ты ведь выход сам найдешь? Эрлу провожать тебя не надо?

Я поднялся и надел куртку.

– Так что он возит, Джимми?

Рот у Джимми скривился, правая сторона скопировала левую, изобразив крокодилью улыбку.

– Как раз выясняю. Может, поставлю и тебя в известность…

Доверял ли я Джимми Джуэлу? Не уверен. Мой дед однажды охарактеризовал его как человека, который может солгать, о чем-то умолчав, но в целом предпочитает не лгать. Разумеется, Джимми делал исключение для Таможенной службы США и служб закона и правопорядка в целом, но и в отношениях с ними он стремился по возможности избегать конфронтации и, таким образом, необходимости говорить неправду.

Если исходить из услышанного, то ясно, что теперь Джоэл Тобиас на радаре у Джимми Джуэла, а это примерно то же самое, что оказаться под наблюдением военного дрона – по большей части он просто висит где-то над тобой, но ты узнаешь об этом только тогда, когда он обрушивает возмездие на твою голову.

Удостоверившись, что фура Тобиаса осталась на складе, а «Силверадо» по-прежнему стоит у дома, я заглянул в «Протоку» с луизианской кухней на Диринге подкрепиться тарелкой супа гумбо. Джимми сказал, что Джоэлу Тобиасу помогают бывшие солдаты, а это влекло за собой целый комплекс новых проблем. В штате Мэн проживало более 150 тысяч ветеранов, и это не считая призванных воевать в Афганистане и Ираке. Большинство обосновались вне городов, предпочитая более спокойную жизнь в сельских районах вроде Каунти. Я по собственному опыту знал, что они не склонны откровенничать с посторонними, тем более обсуждать свои дела, легальные или нелегальные.

Расположившись за столом, я позвонил Джеки Гарнеру и сказал, что у меня есть для него работа. Джеки до сих пор, хотя ему шел четвертый десяток, жил со своей матерью, которая сквозь пальцы смотрела на увлечение сына самодельной взрывчаткой и прочими импровизированными зарядами, но ему было строго-настрого запрещено приносить их домой. В последнее время в этом уютном эдиповом сожительстве появилась нотка напряженности, вызванная тем фактом, что Джеки начал встречаться с женщиной по имени Лайза, которая, похоже, так запала на своего нового кавалера, что стала настаивать на его переезде к ней. Оставалось неясным, в какой степени она осведомлена о делах со взрывчаткой. Мать Джеки видела в ней нежеланную конкурентку за сыновнее внимание и в последнее время принялась разыгрывать роль болезненной, чахнущей родительницы под неизменный мотив «кто-же-присмотрит-за-мной-когда-ты-уйдешь?». Правда, удавалась ей эта роль не слишком хорошо, поскольку не всякая большая белая акула приспособлена к уединенной жизни лучше, чем миссис Гарнер.