Живи, пусть умирают другие - Ян Ланкастер Флеминг

Между ними был столик. Внезапно она потянулась вперед, взяла и поцеловала руку Бонда. Он нахмурился и попытался вырвать руку, но она крепко сжимала ее своими ладонями.

Она подняла глаза и признательно взглянула на него.

— Спасибо, — сказала она. — Спасибо, что поверили мне. Я знаю, это было непросто. — Только теперь она выпустила его руку и откинулась назад.

— И правильно сделал, — рассеянно откликнулся Бонд, который все-таки никак не мог понять эту женщину.

Он полез в карман за сигаретами и зажигалкой. Это была запечатанная пачка «Честерфилда», и он здоровой рукой начал срывать с нее целлофановую обертку.

Солитер потянулась и взяла у него пачку, надорвала, подцепив длинным ногтем, вытащила сигарету, прикурила и протянула зажженную сигарету и пачку. Бонд улыбнулся.

— Я выкуриваю три пачки в день, — сказал он. — Так что вам придется потрудиться.

— Я буду помогать вам открывать только новые пачки. И вообще не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь надоедать вам всю дорогу до Сент-Питерсбурга.

Глаза у Бонда сузились, улыбка погасла.

— Вы же не думаете, будто я поверила, что мы едем только до Вашингтона, — сказала она. — Не зря же вы запнулись, говоря сегодня по телефону. К тому же и мистер Биг уверен, что вы отправитесь во Флориду. Я слышала, как он давал указания своим людям. Он говорил по междугородному телефону с человеком по прозвищу Грабитель. Велел, чтобы тот наблюдал за аэропортом в Тампе и поездами. Может, нам лучше сойти, не доезжая, в Тарпон-Спрингз или в каком-нибудь другом прибрежном городке. Кто-нибудь видел, как вы садились в поезд?

— Насколько мне известно, нет, — сказал Бонд, вновь успокаиваясь. — А у вас? Были какие-нибудь проблемы?

— По этим дням у меня урок пения. Он пытается сделать из меня эстрадную певицу. Один из его людей отвез меня к учителю, и должен будет вернуться к полудню. Раннее время его не удивило. Я часто завтракаю с учителем, только чтобы не трапезничать с мистером Бигом. Он-то считает, что мы всегда должны есть вместе.

Она посмотрела, который час. Бонд отметил про себя стоимость этих часов из платины, с бриллиантами. — Они хватятся меня примерно через час. Я подождала, пока машина уехала, а потом сразу пошла звонить вам. В центре поймала такси. В аптеке купила зубную щетку и другие туалетные вещи. Помимо этого, у меня только драгоценности да сумасшедшие деньги, которые я всегда от него прячу. Около пяти тысяч долларов. Так что обузой я не буду. — Она махнула в сторону окна. — Вы подарили мне новую жизнь.

Поезд пересекал довольно отталкивающую на вид пустынную равнину между Нью-Йорком и Нью-Арком. Если бы не огромные щиты, на которых рекламировался текущий бродвейский репертуар, не кучи железного лома и не кладбище автомобилей, можно было подумать, что едешь по Транссибирской магистрали в предвоенные годы, а за окном бескрайние просторы России.

— Надеюсь, когда-нибудь смогу предложить вам что-нибудь получше, — сказал Бонд, улыбаясь. — Но не благодарите меня. Теперь мы квиты. Вы ведь прошлой ночью спасли мне жизнь. То есть, — с любопытством посмотрел на нее Бонд, — если вы действительно ясновидящая.

— Действительно, — кивнула она. — Во всяком случае что-то в этом роде. Я часто знаю, что должно произойти, особенно с другими. Конечно, я приукрашиваю рассказ, так что на Гаити я спокойно выступала с такими номерами в кабаре. Они там все помешались на потустороннем и были вполне уверены, что я ведьма. Но, честное слово, впервые увидев вас там, в комнате, я сразу поняла, что вы посланы мне во спасение. Мне многое, — тут она покраснела, — открылось.

— Что именно?

— Ну, трудно сказать, — весело ответила она. — Многое. — Поживем — увидим. Но осложнений будет много, — добавила она серьезно, — трудностей и опасностей. У нас обоих. — Она помолчала. — Так что вы уж постарайтесь, чтобы все кончилось благополучно. Хорошо?

— Постараюсь, — ответил Бонд. — Прежде всего надо немного поспать. Давайте выпьем и закусим, а потом вызовем проводника, чтобы принес постель. Нет-нет, ничего такого, не волнуйтесь, — добавил он, увидев, как Солитер нахмурилась. — Но ведь мы едем вдвоем. В течение суток мы будем делить это спальное купе, так что не стоит слишком привередничать. В конце концов вы — миссис Брайс. — Он ухмыльнулся. — И должны вести себя соответственно. По крайней мере до известной степени.

Она рассмеялась, задумчиво посмотрела на него, ничего не сказала и нажала на кнопку звонка под оконной рамой.

Кондуктор появился одновременно с официантом. Бонд заказал виски, сандвичи с цыплятами и кофе без кофеина, чтобы покрепче заснуть.

— Еда в стоимость билета не включена, мистер Брайс, — сообщил кондуктор.

— Разумеется, — ответил Бонд. Солитер потянулась к сумочке. — Не беспокойся, дорогая, — сказал Бонд, вытаскивая бумажник. — Ты, верно, забыла, что отдала мне деньги перед тем, как ехать на вокзал?

— Да, госпоже понадобится немало денежек на летние наряды, — заметил кондуктор. — Магазины в Питерсбурге дороговаты. И жарища там страшная. А вы как, бывали раньше во Флориде?

— Мы каждый год туда ездим в это время.

— Ну что ж, приятного путешествия, — сказал кондуктор.

Дверь за ним закрылась, и Солитер весело рассмеялась.

— Да я и не беспокоюсь, — сказала она. — Не знаю, что я буду делать, если вы бросите меня на произвол судьбы. Я для начала пойду туда, — она кивнула на дверь, ведущую в туалет. — Выгляжу, должно быть, ужасно.

— Вовсе нет, — сказал Бонд, но она уже исчезла.

Бонд поглядел в окно — мелькали дома в предместьях Трентона. Он любил поезда и с удовольствием предвкушал долгую дорогу.

Поезд замедлил ход. Параллельно бежали запасные пути, на них стояли грузовые составы с наименованиями всех штатов: «Делавер, Лакванна энд Вестерн», «Чиза-пик энд Охайо», «Зи ВЭЛЛИ», «Сиборд фрут экспресс» и празднично раскрашенный «Атчисон, Топека энд Санта Фе» — названия, воплощающие романтику американских железных дорог. «Бритиш райлуэйз», — подумал Бонд, вздохнул и перевел мысли на нынешнее приключение.

К добру ли, к худу ли, но он решил действовать вместе с Солитер или, как он мог бы цинично выразиться, использовать ее. Ответа требовало много вопросов, но пока не время задавать их. А сейчас его грело то, что мистеру Бигу придется испытать еще один удар, причем по самому чувствительному месту — самолюбию.

Что же касается девушки, приятно будет провести с ней время, и Бонд был рад, что они уже пересекли границу, за которой начинается дружба, а, может, не только дружба.

Правда, Биг Мэн сказал, что мужчинами она не интересуется. Но это сомнительно. На вид она создана для любви. По крайней мере у него с ней что-нибудь получиться может. Он с нетерпением ждал, когда она вернется и скова сядет напротив, так, чтобы можно было смотреть на нее и неторопливо, шаг за шагом, изучать эту женщину. Солитер. Приятное имя. Неудивительно, что ее прозвали так в вонючих ночных клубах Порт-о-Пренса. Даже в той явной симпатии, которую она ему демонстрирует, остается нечто не до конца понятное, загадочное. Ему чудилось одинокое детство на большой, приходящей в упадок плантации, пустынная усадьба, медленно разваливающаяся по частям, зарастающая буйной тропической растительностью. Родители умирают, земля продается. Один или двое слуг, неуютная жизнь в городских квартирах. Красота — единственное ее достояние. Борьба с разного рода сомнительными предложениями стать «гувернанткой», «компаньонкой», «секретаршей» — респектабельные, эвфемизмы обыкновенной проституции. Затем робкие, неуверенные шаги в мир шоу-бизнеса. Вечерние выступления в ночном клубе — сеанс магии, который в глазах людей, верящих в сверхъестественное, должен был сделать ее человеком, внушающим страх. И, наконец, как-то вечером в одиночестве садится за столик огромный мужчина с землистым лицом. Обещает ей работу на Бродвее. Возможность новой жизни, избавление от духоты, вони и одиночества.