Никто, кроме вас. Рассказы, которые могут спасти жизнь - Андрей Звонков

Надо его везти, подумала Татьяна, перебирая в коммуникаторе больницы. Выбрала ближнюю, но активировать запрос не спешила. Она оставила дверь открытой и пошла за водителем. Тот поднял в квартиру волокушу и пошел по подъезду искать помощников. Бывало, что Таня вдвоем с водителем вытаскивала больных. Волоком в лифт, а на первом точно так же волоком до подъезда, где уже стояли носилки. Нужно было только крякнуть и, поддернув, затащить тело на носилки. «Вот откуда появилось слово «кряква» для толстых больных», – заключила для себя Татьяна.

Когда водитель закатил носилки в салон, Таня пошла в квартиру за ящиком, курткой, заперла дверь, и тут диспетчер опять позвонила:

– Ну что вы там? Освободились?

– Нет, – мстительно улыбнувшись, ответила Таня, – госпитализирую с прободной язвой.

– Место запросить?

– Ну, запросите, я хотела сама.

Через три минуты диспетчер назвала больницу. Это было несколько дальше, чем хотела Татьяна, но так даже и неплохо. Время идет.

Мужчину довезли с маячками и сиреной, сдали. Хирург в приемном не спорил. Все и так ясно.

Татьяне очень не хотелось нажимать кнопку «завершение вызова». Но надо. Коммуникатор блямкнул и… завис.

«Вот и слава богу», – подумала Татьяна. Обменять или перезагрузить. Она села в кабину, сказала водителю:

– В район.

Нашла в кармане монетку и принялась доставать из отсека коммуникатора батарею. После перезагрузки тот заработал, но показывать новый вызов не спешил. Доехали почти до подстанции, как басурманская машина снова крякнула и высветился новый вызов: «Мужчина 96, головокружение».

Перфорация язвы в желудке или двенадцатиперстной кишке может произойти в любой момент, но чаще всего – после еды. Содержимое желудка или кишки попадает в брюшную полость. Этот момент на фоне видимого здоровья производит впечатление ножевого ранения в живот. Эту боль так и называют – кинжальная. Ходить и вообще как-то двигаться больному очень трудно. Боль может вызвать шок. Главная ошибка самого больного и свидетелей – это попытка пить воду или водку. Это действие может убить, боль настолько сильна, что может спровоцировать инфаркт или остановку сердца. Вторая ошибка – прием обезболивающих. Боль они лишь немного снижают, но перитонит продолжает развиваться и шансов выжить становится все меньше.

Перфорация язвы в желудке

Главная первая помощь при перфорации язвы и при перитоните, вызванном, например, разрывом гнойного аппендицита, – это холод на живот. Только лед в пакете на живот. И ничего больше! Не глотать лед, и вообще ничего не глотать. Сухость во рту снимать, смачивая губы влажной салфеткой.

Признаки перфорации язвы:

1. Боль возникает внезапно.

2. Имеет кинжальный характер. Сперва боль усиливается, затем (за 2–3 часа) немного утихает.

3. Боль мешает двигаться.

4. Характерная поза больного на боку, поджав колени к груди.

5. Больной бледен, холодный пот.

6. АД низкое, пульс больше 100 в мин.

7. Если плавно нажать на живот, а затем резко отпустить – возникает сильная боль.

8. Живот напряжен – «доска» – и болезнен при прикосновении и отпускании (боль даже сильнее).

Характерное положение при перфорации язвы

Тактика: лед на живот, немедленная госпитализация. Счет времени для благоприятного исхода идет на минуты. Каждый час промедления «отъедает» 10–20 % шансов на спасение.

Десятая история, в которой «немецкий инженер Питер фон Блут» принимает участие в спасении пассажира рейса «Женева – Мехико», а во дворе школы чуть не погибла девочка, если бы не находчивый учитель физкультуры и не бригада «Скорой», случайно оказавшаяся рядом

Посадку на рейс «Женева – Мехико» объявили, пассажиры потянулись к стойке с посадочными талонами.

Саша не взял с собой в салон ничего, кроме пакета из дьюти-фри с двумя бутылками пива «Кромбахер», которое обожает настоящий фон Блут, и бутылкой восемнадцатилетнего айриш-виски, еще немного безделушек для Марты, жены инженера, магнитик на холодильник с видом Женевского озера и гейзером. Разорил карточку на весьма приличную сумму, но приобрел часы «Свисс милитари Эйрборн хроно» – точно такие, как лежали в сумке в багаже. Только в тех был вмонтирован маяк ГЛОНАСС, а эти – обычные.

Также Саша знал, что хорошо кормят только в самолетах «Аэрофлота», а все западные авиакомпании хоть и подают питье и еду, но все весьма формально. Будто тщательно следят за весом пассажиров. Говорить ему было не с кем, потому, кроме «Битте шён» и «Данке», он ничего не произносил за все время путешествия до посадки. Вообще вид у инженера был весьма неприметный, он листал путеводители по Центральной Америке «Лоунли Планет» и «Нэшнл джиогрэфик» на немецком и испанском. Вполголоса повторял и отрабатывал испанское произношение.

Он видел руку судьбы, получив в своем крайнем задании имя любимого литературного героя – пирата капитана Блада. Питер фон Блут – полное имя по-немецки этого персонажа. И надо полагать, родители новорожденного инженера тоже обожали Рафаэля Сабатини[24] и его обаятельного корсара-доктора, иначе как объяснить, что фон Блуты дают своему первенцу, родившемуся еще в ГДР, имя Питер?

Что отличало капитана Блада и Питера фон Блута в исполнении Саши? Практически все. Рост, цвет волос, цвет глаз. Пират был высоким бледным брюнетом с голубыми глазами, а инженер-разведчик – невысоким блондином с серыми. Капитан Блад брился до синевы, а Саша Степанов, хоть и брился, убирая редкую щетину, носил рыжеватые усы, которые прикрывали шрам после пластики «заячьей губы» в младенчестве. В остальном они были очень близки. И тот, и другой в гражданской службе имели степень бакалавра медицины[25], оба при этом были еще и морскими офицерами. Только один – боевой капитан, служивший под командованием отважного голландского адмирала Де Ритёра, а второй больше пяти лет занимался тактической и подводной разведкой, работал фельдшером на «Скорой помощи» и в совершенстве знал радиодело, то есть мог наладить любую военную электронную аппаратуру.