Моя прелестная девочка - Тэсс Даймонд

– Почему бы вам не позвонить жене? – предложил Гэвин. – Закройтесь пораньше сегодня. Проведите время дома.

– Думаю, я так и сделаю, – сказал мистер Маккорд.

– Вы очень помогли, – заверила его Грейс. – Звоните, если вспомните еще что-то.

Грейс и Гэвин покинули магазин ювелира, колокольчик радостно зазвенел им вслед. Но вид у них был совсем не веселый.

– Четыре пары, – заговорила Грейс, в точности повторяя его мысли. – Это значит…

– Он запланировал еще два убийства. По меньшей мере, – договорил за нее Гэвин. – И кто знает, был ли это единственный ювелир, у кого он закупался?

– Он поднимает ставки. Он перешел от убийства на расстоянии к непосредственному контакту с жертвой за каких-то двенадцать часов. Такая быстрая серия обычно говорит о том, что убийца потерял контроль, поэтому меняет почерк, но в нашем случае… – Грейс нахмурилась, погрузившись в мысли, и теребила края шелковых манжет. – Я не думаю, что он потерял контроль. Он не стал неряшливым и не впал в панику.

– Он становится более жестоким. Им движут более личные мотивы, – сказал Гэвин.

– Он что-то задумал. – Грейс посмотрела на него, ее лицо выглядело взволнованным, но полным решимости. – Нам нужно помешать его планам. И быстро. Или погибнут люди.

– Мы должны убедить Харрисона.

– Нам потребуется нечто большее, чем воспоминая старика и несколько серийных номеров на бриллиантах, – сказала Грейс. – И если мы будем работать над этим в штаб-квартире, Пол непременно станет совать нос, чтобы контролировать нас, и придет в бешенство, когда выяснит, что я нарушила его приказ.

– Так что ты предлагаешь?

– Ты возьмешь дело Дженис. Я займусь Андерсонами. Мы каждый по отдельности разберем улики. Мы по отдельности представим Полу наши выводы. Но профиль будет один и тот же. Тот же преступник. Он не сможет отрицать это, когда все факты будут перед ним, выведенные черным по белому. И он не сможет сказать, что мы просто-напросто скормили друг другу свои идеи.

– Неплохая мысль, – сказал Гэвин. – Тогда я должен высадить тебя где-то, чтобы мы могли приняться за работу. Где тебе удобно?

– У меня. – Грейс набрала адрес на навигаторе.

– Так ты думаешь, Харрисон взбесится? – спросил Гэвин, сворачивая направо, направляясь в район, где она жила.

– Думаю, он быстро придет в себя, – сказал Грейс. – То, что он делает, его твердолобость, это все не потому, что у него взыграло эго. Пол не такой.

В ее голосе была нежность, которая встревожила Гэвина, в животе зашевелился страх. Были ли Грейс и Харрисон вместе? Он не заметил между ними какой-либо страсти, но, возможно, она действительно отлично умела разделять отношения и работу.

– Вы довольно близки. – Гэвин понимал, что начинает неловкий разговор, но не мог с собой ничего поделать. Был ли у нее кто-то? Его вдруг потрясла свирепость, с которой он возненавидел одну эту мысль.

– Он и моя лучшая подруга были помолвлены, – сказала Грейс, и что-то похожее на облегчение наполнило его. Грейс была не из тех женщин, кто стал бы встречаться с бывшим женихом лучшей подруги, независимо от обстоятельств. – Мы знакомы уже очень давно.

– Ты переживаешь за него, – сказал Гэвин, догадавшись, что здесь крылась причина всей ее нежности – в тревоге за здоровье Харрисона.

– ПТСР – редкая дрянь, – сказала Грейс. – Я сталкиваюсь с ним у некоторых детей в центре, и я работала с ветеранами и агентами, которые получили психологическую травму или работали под прикрытием. Бывает, что для восстановления приходится пройти долгий путь. И на нем всегда есть препятствия.

– Харрисон – добрый малый, и если у него есть мощная поддержка, частью которой являешься ты, я бы не переживал слишком сильно, Грейс, – сказал Гэвин.

Она улыбнулась благодарной, доброй улыбкой, какую он еще никогда раньше не видел на ее лице, и его сердце застучало так сильно, словно хотело выпрыгнуть из грудной клетки.

– Надеюсь, ты прав, – сказала она.

– Вы прибыли в пункт назначения, – прострекотал навигатор. Гэвин припарковался у ухоженного особняка. Это был красивый дом, высокая лестница вела к темно-синей двери.

– Ну что, увидимся завтра? – спросил он.

– Завтра, – подтвердила Грейс. Она вышла из внедорожника, но затем обернулась в нерешительности. – Спасибо, – сказала она.

Он нахмурил брови.

– За что?

– За то, что прикрываешь меня. Что понял меня там, на месте преступления. Что понял про Пола. – Она пожала плечами, ее щеки покраснели. – Что был собой.

Раньше, чем он успел что-то ответить, она стремительно развернулась и поспешила вверх по лестнице, затем, на крыльце, она остановилась, нагнулась и подняла посылку, после чего скрылась внутри.

Какое-то время Гэвин не трогался с места, он был огорошен, но вместе с тем что-то согревало его. Грейс Синклер умела выбивать почву у него из-под ног, когда он меньше всего это ожидал. Как же сильно ему хотелось подняться по этой лестнице, постучать в дверь и поцеловать Грейс сразу, как только она откроет ее.

Но было еще слишком рано. Предстояло слишком много работы.

Она не была готова. И он хотел быть уверен, что в следующий раз, когда она окажется в его постели, это будет уже надолго.

Он отъехал от бордюра и выезжал из квартала, когда зазвонил телефон. Увидев, что это Грейс, он нахмурился.

– Уже соскучилась? – сказал он в трубку.

– Сейчас я очень рассчитываю на то, что ты подлый, хорошо обученный шпион в отставке, – сказала она. У Гэвина все внутри похолодело, потому что ее голос дрожал.

– Грейс, что ты… – начал было он. Он уже разворачивал внедорожник, его пальцы онемели.

– Потому что я более чем уверена, что кто-то прислал мне бомбу, – перебила его Грейс. – И я держу ее в руках.

– Мне нужно, чтобы ты не шевелилась, – сказал Гэвин.

Грейс облизала губы. Они были сухими, и она чувствовала, как облезает помада, когда теребила зубами нижнюю губу.

– Все очень плохо, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы ее руки оставались неподвижными. В них все еще был сверток, который она подобрала на крыльце, и она старалась держать его как можно более ровно.

– Как ты поняла, что это бомба? – спросил Гэвин, нагнувшись, чтобы рассмотреть коробку у нее в руках.

– По тому, как сложена бумага на углах, – проговорила она срывающимся голосом, ее переполняла паника. Она с силой кусала щеку, стараясь прояснить мысли. Она должна была оставаться спокойной. Она не могла позволить адреналину захлестнуть ее. Тогда ее руки задрожат.

Ее рукам нельзя дрожать.

– Углы загнуты слишком опрятно. А потом почерк… так, будто он писал по линейке. Буквы были слишком ровными. Все так педантично и вводит в заблуждение… как и он. Я поняла, как только посмотрела на адрес. – Грейс невнятно мямлила, она не могла ничего поделать с этим.