Сага о шпионской любви - Игорь Атаманенко

Подчеркиваю, «КОНСТАНТИНОВ» в наших делах не новичок! Если он сам догадался, что у «ШЕХЕРЕЗАДЫ» имеется диктофон, то вот тебе и ответ на твои подозрения его в двойной игре. Они возникли в твоем воспаленном воображении. Почему ты не допускаешь, что «КОНСТАНТИНОВ» скрывает содержание задушевных разговоров с «ШЕХЕРЕЗАДОЙ» не от тебя, а от диктофона в ее сумке? Зная, что его записываем не только мы, но и турчанка, он по вполне понятным причинам начинает шептать ей на ухо то, что ему предложил ТЫ, а не то, что хотел бы услышать, или, наоборот, не должен был бы слышать Селлерс! Логично?

— В общем-то да, Леонтий Алексеевич, — задумчиво произнес Казаченко. — Но меня настораживают некоторые реплики «КОНСТАНТИНОВА», которые я слышал во время встреч с ним при отработке задания по «ШЕХЕРЕЗАДЕ»…

— Например?

— Да сколько угодно, Леонтий Алексеевич! То он обронит невзначай: «Всю жизнь я проплавал в вашем унитазе баттерфляем», то вдруг с сожалением скажет: «Я и иже со мной — деляги, авантюристы и мелкие жулики от контрразведки». Наконец, его заявление: «По прошествии двадцати пяти лет работы на КГБ я себя чувствую пианистом, которому отрубили руки». Станьте на мое место и оцените его высказывания! Что я должен в них усматривать? Либо свидетельство его временной депрессии, либо общее разочарование в нашей работе, либо его сожаление о том, что свою судьбу он связал с контрразведкой. Вы согласны со мной, Леонтий Алексеевич? Да и объективно, ну что «КОНСТАНТИНОВ» получил от нас? Прописку в Москве и однокомнатную квартиру, которой грош цена?! Труднее перечислить, что он потерял, связав свою судьбу с нами. Семьи нет, детей нет, дача, машина отсутствуют. Деньги, которые мы ему платим, — это же крохи, и он этого не может не сознавать, потому что по нашему же заданию общается с людьми влиятельными и весьма обеспеченными. Он невольно проводит сравнение не в свою пользу с теми, по кому мы заставляем его работать…

Карпов, внимательно слушавший азартный монолог Казаченко, задумчиво произнес:

— Ну, во-первых, Олег Юрьевич, мы не заставляем… Все на добровольной основе. Во-вторых, «КОНСТАНТИНОВ» рожден быть агентом, как птица для полета. Наконец, в-третьих, — высший смысл жизни он видит в получении удовольствия. Он — гедонист по своей природе, знаешь, кто они такие?

— Да, гедонизм — это этическое учение, которое высшим благом признает наслаждение, — по-школярски бойко произнес Казаченко. — Но ему поклоняются люди, конкретно, мужчины в возрасте до сорока, сорока пяти лет. А потом приходят нехорошие мысли, что твоя квартира наполняется кошмарами, потому что в свое время она не наполнилась голосами твоих детей, не так ли, Леонтий Алексеевич?

Карпов внимательно посмотрел на собеседника и с расстановкой изрек:

— Ты хочешь, чтобы я поговорил с греком по душам?

— Не исключаю такой возможности, Леонтий Алексеевич! Главное в другом. Вы должны понять, что мое отношение к «КОНСТАНТИНОВУ» — это следствие его сомнений в нас и, как мне кажется, утраты интереса к нашему общему делу. А первые симптомы его разочарования в нас и в нашей работе я вижу в упомянутых мною репликах…

— Ну да ладно, потеоретизировали и буде! — Карпов хлопнул ладонью по столу. — Вернемся к конкретным делам. Тебя уж, наверняка, заждался «КОНСТАНТИНОВ». Думаю, пора углубить любовь турчанки к агенту.

— Каким образом?

— Как, ты забыл?! Не ожидал от тебя такого, Олег Юрьевич! Ты же выступаешь сотрудником МИДа РФ, располагающим связями среди руководителей российских средств массовой информации… Предложи турчанке пакт: ты можешь повлиять, то есть воспрепятствовать появлению ее фото в «Московском комсомольце»…

— А взамен?

— А взамен ничего не проси, пусть думает сама! Тебя, своего друга из МИДа «КОНСТАНТИНОВ» вызвал, чтобы ты не допустил публичного скандала, который может спровоцировать какая-нибудь бульварная газета, так? Турчанка одним уже этим будет обязана Аристотелю. Агент уже убедил «ШЕХЕРЕЗАДУ» переночевать у него дома. Завтра поутру он вынет из почтового ящика номер «МК», исполненный в одном экземпляре, где в рубрике «Срочно в номер» будет заметка такого содержания:

«Вчера в 21.50 на Горьковском шоссе, в районе сосредоточения дивизионов ПВО стратегического назначения, был задержан сотрудник дипкорпуса одной из стран НАТО, в нарушение дипломатического протокола находившийся в запретной зоне. О развитии событий мы сообщим нашим читателям в следующем номере дополнительно».

И все! Она поймет, что ты сдержал обещание, и поэтому ее фото не появилось в газете, но вместе с тем вероятность его появления осталась, так ведь? Вот это-то и укрепит ее веру в «КОНСТАНТИНОВА», и тем быстрее она добудет для него чистый бланк паспорта. Действуй! В разговоре с нею подчеркни, что ты пошел на сделку со своей совестью, игнорировал должностные инструкции, лишь отдавая дань своей дружбе с Аристотелем. Покажи, что ты не для нее стараешься, а для него. Тем самым ты подчеркнешь ее зависимость от агента…

— А «КОНСТАНТИНОВ»? Получив паспорт, который открывает въезд во все зарубежье, не смотается ли он?

— Извини за цинизм, Олег Юрьевич, но это уже не мои проблемы… В конце концов, он сейчас у тебя на связи! По душам я с ним, как и обещал, поговорю, но не более того. С другой стороны, если ты поставил перед собой цель выяснить, зачем Ахмед-паша закупает станки, тебе просто деваться некуда. Ты просто вынужден послать «КОНСТАНТИНОВА» в Турцию. Послушай, Олег Юрьевич, даже если он сбежит, что мы теряем? В госсекреты он не посвящен. Да, работал на КГБ-ФСБ, ну и что? Кто у нас сегодня не агент?! МВД, таможня, налоговые органы… Да мало ли какие силовые структуры имеют свою агентурную сеть! Ну, пожурят тебя, ну и что? Вали все на меня — Карпов, мол, воспитал перебежчика. С тебя взятки гладки, ты только что принял его на связь! Это раньше за побег негласного сотрудника можно было схлопотать неполное служебное соответствие или понижение в звании, в нынешние времена все изменилось… Тебе известно, сколько офицеров КГБ и ГРУ во время перестройки переметнулось на сторону противника? Нет? Тогда я тебе скажу: более двадцати! Заметь, бежали не агенты, а кадровые разведчики и контрразведчики, и не лейтенанты — полковники… Но не все физически переместились с Лубянки или из Ясенево в Лэнгли, некоторые по заданию своих хозяев из ЦРУ стали «кротами» — оставаясь в Москве и продолжая исполнять свои служебные обязанности, они одновременно снабжают противника ценнейшей секретной информацией…

В этой связи вспоминаю допрос одного из последних задержанных «кротов», секретаря парткома Первого главка (внешняя разведка Союза) полковника Пигузова. Ох и угорь же он был — голыми руками не возьмешь! Однако, на его несчастье, дело вел полковник Добровольский, ас Следственного управления Комитета, патриот, умница, очень порядочный и объективный следователь.

На допросах Пигузов пытался преподнести свою измену как феномен, естественно присущий человеческой природе. Этот демагог за основу брал два библейских события. Следуя абстрактной логике, он в весьма оригинальной трактовке подавал противостояние Иисуса Христа и Иуды Искариота.