Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный

Видимо я не ошибся, записав Роман-Григорича именно в ХОРОШИЕ знакомые, потому что на идею подарить мне бритву, он отреагировал словами:

— Миколка, ну-ка давай живенько принеси бритву Александру Константиновичу, — и тут же добавил красноречивое уточнение: — ту, что купцу из Иркутска делали. Он всё равно ещё через месяц только приедет, успеем сделать новую.

Милока ушёл, а я подумал, что сделанная на заказ бритва — это, наверное, круто. Ну, по местным-то меркам! А вслух сказал:

— Мне кажется, если бы Роман-Григорич подарил бы бритву самому Ваньке, то вероятность налаживания поставок в Тюмень стала бы значительно выше. Иван ведь тоже сильный боец, и тоже запросто мог победить Трофима, если бы не эта досадная случайность.

Шен с Михайловым переглянулись. На их лицах ясно читалось «и как же я сам про склад не догадался» (хотя они-то уж точно не знают, откуда это). Но, а всё равно решил пояснить свою мысль:

— Ну, они же по-любому все попробуют ею побриться, значит, все смогут оценить её по достоинству. Вот такое ненавязчивое ознакомление с товаром. Вводный продукт называется.

— Да! — воскликнул Михайлов, и его горящие глаза очень красноречиво говорили о его отношении к идее. — Вот именно так и надо поступать! Нужно дать людям попробовать! Да! Именно так!

— Только, Роман Григорьевич, Ивану нужно выделить бритву несколько более простую, чем господину Александру. Речь ведь идёт о поставке именно партии, и значит, по качеству они не должны отличаться. — Попытался слегка остудить его китаец.

— Верно, — согласился Михайлов. — Вы всё правильно мне сейчас сказали. Я так и сделаю.

— Господин Александр! — Обратился он ко мне. — Вы позволите мне так Вас называть?

— Как Вам будет угодно! — Я постарался сказать это со всей возможной учтивостью.

— Благодарю! Господин Александр, — продолжал хозяин лавки, — Вы сейчас дали мне очень ценный совет. И я хотел бы отблагодарить Вас. — Тут он слегка смутился. — Вам, помнится, приглянулся один из моих ножей. Окажите милость — примите в подарок! Не побрезгуйте.

— Соглашайтесь! — Громким заговорческим шёпотом посоветовал Шен.

— Почту за честь! — сказал я, слегка склонив при этом голову так, чтобы это походило на лёгкий вежливый поклон благодарного человека.

Мне были вручены нож, ножницы и бритва в хорошем и, наверное, дорогом кожаном футляре. Я убрал всё это во внутренний карман сюртука.

Роман-Григорич вдруг вздрогнул, как будто его что-то изнутри кольнуло.

— Миколка! Ты за деньгами, шельмец, ходил и не принёс! — накинулся он на потенциального переговорщика.

— Да как же не принёс, Роман-Григорич! — изумился Микола, и вынимая из кармана штанов деньги протянул их хозяину. — Вот они, и золотой тут, как Вы и наказывали!

— А почему сразу не отдал? — Сдвинув «грозные» очи, вопросил Роман-Григорич.

— Да Вы же сами его то туда пошлёте, то сюда! — заступился за приказчика китаец.

Михайлов не нашёлся, что сказать. Наверное, поэтому промолчал. А Шен тем временем, посмотрев на слесаря-переговорщика усмехнулся и произнёс:

— А ведь ему пора идти. Время не ждёт. — Потом повернулся к хозяину лавки. — Не Вы ли, любезнейший Роман Григорьевич, говорили мне: «куй железо пока горячо»?

— Да-да, верно. Ты, Миколка, собирайся, возьми бритву для Ивана ихнего и иди, — и уже в след уходящему посланцу: — Ты всё понял-то?

Тот остановился почти уже в дверях и, обернувшись с видом страдальца произнёс:

— Да понял я, понял. Пойти в тюменский обоз, найти Ваньку какой седни против Трошки выходил, сказать, что с барином шли в лавку, да посмотреть задержались. Всё и видели. Сказать, что барин осерчал за такую лукавость, да и сам вышел. Ну, его-то Ванька, чай, видел. Вот значится, — Микола перевёл дух и продолжил: — А Вы, стало быть, барину-то бритвочку-то возьми и да подари. А он барин, значится, про ево, про Ваньку-то, тоже словцо замолвил. Ну, вот оно… стало быть… и всё. А… ну, и бритву енту самую Ваньке и презентовать прилюдно.

Михайлов аж руками всплеснул.

— Вот, как Вам это нравится, милейший Шен Косиджанович?! Вы только послушайте, как этот олух разговаривает! Ну, это же надо в одной фразе у него и «енту» и «презентовать»! Каково?! — Роман-Григорич посмотрел на обалдевшего Миколу и, обреченно махнув рукой, промолвил: — Иди уже.

Микола вышел. Китаец посмотрел ему вслед, потом обратившись к хозяину лавки сказал:

— Вы только не ругайте его, когда вернётся, — и, видя, что тот не до конца понял его мысль: — Напьются они там. Побратаются и напьются.

Михайлов только рукой махнул:

— Это ладно. Лишь бы дело сделал!

Китаец осмотрел меня с ног до головы. Я совсем не понял, с чего он решил уделить столь пристальное внимание моей внешности, но с расспросами торопиться не стал: наверно, сейчас сам расскажет.

А Шен тем временем произнес, обратившись к хозяину заведения:

— Любезнейший Роман Григорьевич, нам с Александром Константиновичем пора откланяться! — И он действительно поклонился, и добавил: — Дела, знаете ли.

Любезнейший Роман Григорьевич поклонился в ответ.

— Захаживайте к нам, не забывайте! — сказал он напоследок.

Я тоже поклонился ему со всей изящностью, на которую был способен. Михайлов поклонился мне. Раскланявшись вот таким вот образом, мы и расстались.

Когда мы отошли от «Слесарных изделий Михайлова» шагов на тридцать, Шен остановился:

— Александр, у вас с Валерией и в Вольном городе вещей было не много, а сейчас и вовсе ничего нет, — он снова пробежал по мне взглядом. — Давайте мы с Вами сейчас заглянем к портному и подберём Вам что-нибудь из одежды.

Всё-таки китайцы мудрый народ. По крайней мере, Шен-то уж точно.

До лавки портного мы дошли довольно быстро, правда, от рыночной площади она отстояла на три улицы. Со слов Шена я понял, что товары на рынки предназначены больше для простого народа, ну, кроме продуктов, конечно. А люди позажиточней, вроде нас с Леркой, отовариваются в заведениях на вроде мастерской Михайлова. Да-да, у Роман-Григорича там именно мастерская, ну и лавка при ней. А Микола, полное имя Николай, не только приказчик, вернее не столько приказчик, сколько подмастерье у самого Михайлова. А сам Роман-Григорич учился в той же магической школе, что предстоит и нам. Учился он магии металлов. Маг он, к сожалению, слабый, но в металлах понимает. Потому и бритвы у него лучшие не то что в Армагорске, но как бы и не на всём Урале.

— Шен, а Армагорск далеко от Вольного города? — задал я, давно мучавший меня вопрос.

— Далеко, Александр, ваши враги вас с Валерией здесь не достанут! — успокоил китаец.

— Я вообще-то про расстояние, — проговорил я.