Двуглавый Орден Империи Росс. Магия изначальная - Алекс Нагорный

Нет, ну вот какого чёрта?! Вот чего ей щас надо было? Ну, про мисс и миссис, это я понял. Не принято тут «девушка», «женщина», это понятно. А как тогда надо?

И это ещё, «было»! Хлахол прашэтшава вреними! Тахда было, а сичас нету! АХА!!!! И вот что это за вездесущее «было» было?! Зла не хватает!

Я разозлился так, что даже не распаковал свои покупки. Хотил по комнате взад-вперёд, махал руками, нервничал, короче. Взяла наорала, ничего не объяснила, обозвала по-всякому, да ещё и приданое ей!

В дверь постучали. Я мгновенно подобрался. А вдруг это она — Татьяна, а я тут такой весь из себя бука букой, целым миром недоволен.

— Да-да, — сказал я голосом как можно более беззаботным.

Дверь открылась и в комнату пошла Аннушка. Я не то чтобы расстроился, или сник как-то… А… Как бы это… Да расстроился я, расстроился. Я почему-то хотел увидеть сейчас именно её — Татьяну. Она же как луч света во тьме. Как прохладный ветерок в жару. Она же не такая как эта… долбанутая принцесса.

— Добрый день, Александэр Константинович, — Аннушка сказала это с несомненной учтивостью и безусловной вежливостью, но пришла-то она по делу, по этому, дождавшись моего кивка, на большее я сейчас не способен, продолжила: — Сестрица Ваша, Валерия Антуанетта, наказывали не подавать обед, покуда Вы не воротитесь. А Таня… Татьяна Андревна сказали, что Вы воротились. Прикажете подавать?

Значит, Татьяна Андреевна…

— Валери! — крикнул я. — Обедать будем?

Но дверь «спального комплекса» уже открывалась, Валериантуанетта, чтоб её, вся такая улыбается, прямо вот ангелочек:

— Аннушка! Да, да, да, конечно, накрывай, золотце!

Золотце-Аннушка моментально расцвела, агакнула и удалились. Даже не удалилась, а изчезла, потому что на всё это ей понадобилось секунды полторы. Ну, мне так показалось.

Я посмотрел на Лерку. От улыбки и след простыл.

— Чё ты здесь барахло своё разложил? К себе в комнату отнеси.

Я посмотрел ей прямо в глаза. Какая-то холодная не ненависть даже… презрение не презрение… В общем создавалось ощущение, будто бы она — хозяйка, а я — плебей. Э, нет, дорогая! В эти игры мы играть не будем!

— А повежливей нельзя?! — я за собой вины не чувствовал, вот и нехрен на меня наезжать.

— Вещи свои убери! — всё тот же приказной тон.

А вот хрен тебе!

— Я тебе вопрос задал! — я ведь тоже обертона в голос добавлять умею.

— Сейчас люди придут, а у нас бардак! — она привела этот странный аргумент тоном, который больше похож на крик, чем на приказ.

Я не сдамся. Надо идти в атаку. Я повысил голос так, чтобы казалось, что вот-вот на крик перейду:

— Ты какого хрена разоралась?! — и чуть громче, — Тебя кто-то главной назначил?! Захочу — уберу! Поняла?!

— Ты чё орёшь?! — изумлению Лерки не было предела.

Ура, мы ломим, гнутся шведы!

Ну-ка ещё поднажмём!

— Хочу и ору! Я мужчина — могу себе позволить! Приданое ей?! Женщины от мужчин, говоришь, зависят? Свататься, говоришь, придут? — я распалялся и распалялся. — Выберет она за выйдет, за кого нет. За кого отдам, за того и замуж! А разводов здесь нет! Всё! С глаз долой — из сердца вон!

Не знал, что глаза у неё такими большими бывают. Она уже даже воздуха в грудь набрала, чтоб ответить, но тут входная дверь открылась, и появилось «золотце», несущее поднос с обедом и временное перемирие. Температура сразу упала до комнатной. За золотцем-Аннушкой вошла золотце-Глаша тоже с подносом. Это ещё более сгладило ситуацию, потому что Лерка сразу направилась осмотреть принесённое.

И тут случилось чудо. В наш номер вошло солнце. Да, вот так запросто. Через дверь.

— Господин Александр, Дмитрий Францевич спрашивал, что Вы на ужин желаете? — поинтересовалось солнце голосом Татьяны.

Я решительно не представлял себе не только возможности местной кухни, но и… Короче, не ходил я никогда по ресторанам. Вот. Я не ходил, а Лерка точно бывала, пусть теперь отдувается:

— А Вы, Татьяна Андревна, с сестрицей моей обсудите, — и рукой повел в сторону «сестрицы».

Та не спасовала, но начала явно не с того:

— Татьяна Андреевна, голубушка, — почти пропела Лерка, — Не Александр, а Александэ́р…

— Лера! — решительно прервал я эти ненужные нравоучения, — Это я велел ей так меня называть!

Сказал и со всей возможной твёрдостью во взгляде уставился на Лерку. Она подняла брови, имитируя удивление, и слегка склонив голову вправо вопросила:

— Чево вдруг?

Делая вид, что ничего не случилось, и не мы с ней только что орали друг на друга, я совершенно беззаботно сказал, как будто бы спохватился:

— Так я ж тебе не сказал! Я же в городе Шена встретил! Вот он мне и говорит, Александэ́р это вроде, как и не по-русски совсем, а вот Александр — это совсем другое дело. А он, кстати, не просто Шен, Шен Косиджанович, — в конце тирады я сделал такое хитрое движение головой, так-то мол.

— Косиджанович? — Лерка скептически сдвинула брови.

— Да. Все его так зовут. А правильно Ксиаоджи… Блин! Не помню! Ну, вот короче из-за этого он и посоветовал, чтоб язык не ломать, Александром… Так всем привычнее и вообще… — я сделал неопределённый жест рукой, который и должен был объяснить всё остальное.

Наступила пауза. Я посмотрел на Татьяну, мне показалось, что она чем-то удивлена, но при этом взгляд у неё какой-то отсутствующий, такой бывает у людей, которые глубоко задумались о чём-то своём. Словно она только что услышала что-то удивившее её, и сейчас тщательно обдумывает.

Между тем, Аня и Глаша закончили сервировать стол и, сделав по лёгкому книксену удалились. Первой нарушила тишину Лерка:

— Татьяна Андреевна, Вы давеча про ужин спрашивали, — и, выдержав лёгонькую паузу, продолжила, — Мы люди нездешние, традиций местных не знаем, расскажите, а что обычно на ужин подают?

К чести Татьяны, из задумчивости своей она вышла мгновенно:

— Поросёночка можно зажарить, курочку, утку с яблоками запечь, — по мере перечисления блюд, взгляд её прекрасных серых глаз устремлялся всё выше к потолку. — Перепелов можно, рябчиков. Рыбку можно щучку, судачка, осетра, коли пожелаете, с икрой или с молоками…

— С икрой?!!! — даже не знаю, кто из нас с Леркой первый спросил.

Мы с «сестрой» переглянулись, и она вкрадчиво поинтересовалась:

— Татьяна Андреевна, а вот осетровой икры, отдельно, без рыбы можно?

— Как прикажите, — ответила та, совершенно не смутившись.

Ну, правильно, а чего ей смущаться, у них здесь чёрную икру в красную книгу ещё не занесли!

— А утка с яблоками — это что? — всё так же хитро сощурившись, спросила Лерка.