Динозавры против млекопитающих: история соперничества, которая не закончилась до сих пор - Юрий Александрович Угольников

выдавливающие сумчатых конкурентов. Двум видам кускусов удалось попасть на остров Сулавеси, но это было, видимо, пределом их скромных сумчатых возможностей[75]. И уж никакой плацентарной конкуренцией не объясняется то, что так и остались не заселенными млекопитающими соседние с Австралией острова, остатки Зеландского континента[76], — Новая Каледония и собственно новозеландский архипелаг. Это мои предположения, но, думаю, если Австралию изначально населяли бы не сумчатые, а плацентарные, они изобрели бы способы добраться до окрестных островов, тем более до целого материка (пока он еще не ушел окончательно под воду).

Казалось бы, овладение искусством «мореходства» на поваленных деревьях не требует ни серьезных затрат, ни перестройки организма. И все же плацентарные оказываются и здесь успешнее.

Прибывая на новое место, первые морские переселенцы имеют довольно скромные перспективы обзавестись здесь половым партнером. Но есть несколько способов, заметно упрощавших поиск. Во-первых, неплохо быть стадным животным — вы как упали в воду небольшим коллективом, так можете и добраться до новых мест (если повезет). Млекопитающие, однако — это не те существа, которые десятками выползают греться на одном поленце. Жизнь в коллективе требует от них развития социальных навыков и, стало быть, большого, сложного мозга. У приматов, за исключением наиболее близких к человеку, развитие неокортекса (новой коры головного мозга) сильно коррелирует с численностью их семейных групп. У сумчатых же с мозгами все не так хорошо. Но не слишком большая мозговитость не главная проблема.

Во-вторых, есть еще один, и более надежный, способ обрести полового партнера на новом месте — надежный по крайней мере для самок. Будущих мужей они могли привозить в самих себе: им достаточно было быть уже беременными. Беременность у плацентарных длится дольше, а потому и шанс получить на новом месте полноценного полового партнера был заметно выше. «Сумчатая» беременность стремительна, детеныш рождается неразвитым и дальше перебирается в сумку — пережить дальнее, скудное пищей и небезопасное морское путешествие им было сложнее. Возможно, способность к морским странствиям была одной из особенностей (наряду с множеством других), позволивших именно плацентарным широко расселиться в кайнозое и почти всюду вытеснить своих обремененных сумками родичей.

Еще один фактор, обеспечивший доминирование в кайнозое именно нам, плацентарным, а не братьям нашим сумчатым, — плохая выживаемость потомства при его вынашивании на теле, если это вынашивание происходит в холодном климате. Сегодня из сумчатых только опоссумы распространены в умеренных широтах (и выдерживают там конкуренцию с плацентарными). И то они распространены в Северной Америке из-за вытянутости этого материка по долготе и островного характера его северной части, климатические зоны там не столь сильно выражены, как в вытянутой по широте Евразии. К тому же ареал распространения опоссумов не поднимается до тех широт, на которых распространены по-настоящему «морозоустойчивые» плацентарные (речь даже не идет о зонах тундры и лесотундры). Это еще раз говорит, что умеренный климат мог способствовать плацентаризации млекопитающих.

Сумчатые плохо ладят с водой, но помимо сумчатых ни древним мезозойским млекопитающим, ни даже синапсидным предкам млекопитающих не удалось освоить жизнь в море. Причем, повторяю, современные плацентарные вполне успешно с этой задачей справились, и сделали это неоднократно совершенно разные группы плацентарных. На протяжении мезозоя и палеозоя, как уже было сказано, никаких представителей синапсид на морских просторах не видно — господствуют там совершенно другие животные, причем морская амниотная фауна мезозоя весьма разнообразна. В разные периоды появляются морские черепахи (третья волна этих переселенцев прекрасно сохранилась до наших дней), морские крокодиломорфы, наконец, родичи современных варанов — мозазавры. Наиболее известные жители морей мезозоя — плиозавры и ихтиозавры. Моря мезозоя — царство диапсид. Хотя число височных окон у морских ящеров, как правило, уже меньше, чем у «правильных» диапсид, но это результат именно уменьшения количества. Самое интересное, что в массе своей эти животные никакого отношения к динозаврам и вообще архозаврам, заправлявшим на суше (за исключением морских крокодилов, но они оставались явным меньшинством), не имеют.

В этом диапсидном царстве есть одно крупное, уже названное мной исключение — черепахи, представители группы анапсид, но и они отличаются вполне рептильным строением и, скорее всего, происходят от диапсидных предков.

Перешедшие к жизни в воде «завры» мезозоя в большинстве своем были даже более похожи на млекопитающих, чем сами мезозойские млекопитающие. Плиозавры и вообще плезиозавры, скорее всего, были существами живородящими[77], а ихтиозавры живородящими были несомненно[78]. Более того, скорее всего, некоторые из них перешли к живорождению еще до того, как отправились осваивать просторы океанов. Это видно из расположения детеныша в туловище беременной ихтиозаврессы, конкретнее — у экземпляра раннетриасового чаохузавра (Chaohusaurus) (мезозой — время, когда одно название удивительнее другого). Так вот, у покойной ихтиозаврессы детеныш рождался головой вперед, что для водного амниота невыгодно: пока детеныш родится, он может задохнуться, для него выгоднее движение хвостом вперед (не знаю, какой стороной выходят на свет новорожденные морские змеи, но не думаю, чтобы они были исключением). Такое положение маленького ихтиозаврика во время рождения может значить то, что живородящими предки ихтиозавров стали, еще когда обитали на суше, и только после этого они переселяются в океан. Можно считать установленным, что у многих морских ящеров был достаточно активный метаболизм, позволявший им поддерживать высокую температуру и даже обитать в весьма прохладных морях[79].

Сказанное не означает, что все морские ящеры всегда были «с подогревом». По устоявшейся сейчас теории (которая все-таки существенно отличается от того, о чем я буду размышлять), основной причиной того, что морские завры так разгорячились, была их стремительность и склонность к дальним заплывам. Поэтому их внутреннее потепление разовьется, только когда они освоят морские просторы, то есть все-таки не сразу, и тепленькими сделаются только сравнительно продвинутые ихтиозавры (вероятно, здесь первыми были неоихтиозавры) и столь же продвинутые завроптеригии в лице лезиозавров. Тем не менее морские ящеры были теплокровны.

Тенденция к приобретению живорождения до переселения в океан сохраняется очень долго. Опять же переход к живорождению происходил неоднократно и в самых разных группах животных, но у вторичноводных позвоночных он не кажется случайным.

Уже первые вторичноводные амниоты, вернувшиеся к жизни в морях еще в палеозое, в начале пермского периода, — мезозавры (Mesosaurus) — также были живородящими[80]. Уточню, что мезозавры были, скорее всего, полуводными животными и селились по берегам моря, а не полностью переселились в море, как предполагалось ранее[81]. При этом, если маленькие и юные мезозаврики предпочитали резвиться в воде (или на воде), то мезозавры солидного возраста больше времени проводили уже на побережье.

Мезозавры были