Сомниум - Александра Воронкова

— Вы готовы стать членом общества? — вдруг спросила она, и я уловил перемену в голосе, едва заметную, но очевидную, как легкое дыхание первой прохлады в осеннем воздухе.

— Не знаю…

— Чем является для вас свобода? — продолжила она наступление.

Прошло немало времени, прежде чем я ответил. Мы долго сидели в полной тишине, нарушаемой лишь тихим щелчком минутной стрелки старинных часов. Чем дольше мы молчали, тем длиннее становился промежуток между минутами. Это было своего рода приятное напряжение. Будто невидимые жесткие струны натянулись между нами, они связывали нас и одновременно держали на расстоянии.

— Это нечто недосягаемое. Мы все зависимы — от Системы, от потребностей, от своих желаний и привычек. А настоящая свобода в отсутствии зависимостей, — наконец ответил я.

— Вы больше не будете нарушать условия эксперимента? — последовал очередной вопрос.

— А я уже нарушал?

— Случай в метро, — она приподняла бровь.

Я впал в ступор. Виола изменилась. В лице проявилась жесткость, а в голосе — металлические нотки.

— Вы стали иначе себя вести. Меня это сбивает с толку, — сказал я.

— Как иначе?

— Более жестко. Это психологические уловки?

— Так если вы понимаете, что это психологические уловки, то что же вас смущает? — спросила она.

Мне захотелось спать, и я стал терять нить разговора.

— Это… странно, — с трудом ответил я, язык меня не слушался.

Вдруг перед моими глазами визуализировался эйрскрин. Увеличенный до размера стены, экран транслировал данные о моем психофизиологическом состоянии. Там были данные полиграфа и уровень гормонов в крови. Затем на экране я увидел себя, и послышался равномерный постукивающий звук в тишине.

Я закрыл глаза.

— Ваша повышенная агрессивность — следствие генетической инволюции чувства защищенности. Бывает так, что мутации в генах преподносят нам неприятные сюрпризы. Например, как в вашем случае: эмоциональная лабильность вместе с повышенной выработкой тестостерона — корень ваших проблем с поведением.

Ее голос становился тише. Я едва мог различать слова.

— И когда в человеке есть серьезные противоречия, ему становится трудно следовать своей программе. Как понять, к чему он тяготеет? К созиданию или разрушению? Дайте волю своим желаниям…

Я куда-то проваливаюсь. Вокруг темнота. Рядом со мной что-то шевелится. Я щупаю воздух руками, но ничего не нахожу. Ощущение холода от того, что должно быть горячим. Из темноты проявляются лучи, исходящие от синего солнца. Электрический свет струится на все предметы. Он льется и на меня, наполняя бессмысленным смыслом. Я часть декорации. Движение в воздухе становится осязаемым. Теперь я ощущаю, что это щупальца.

Вокруг меня нет ни одной стены. Ощущение невесомости. Я в каком-то безграничном пространстве. Передо мной и внутри меня стройная логическая структура из хрустальных молекул. Все элементы расположены в четком порядке и связаны в единый организм — я часть его, и меня переполняет восторг. Мне не хочется разрушать эту структуру. Она находится в постоянном движении. Молекулы распадаются на атомы, атомы — на электроны, протоны и нейтроны. Бесконечное число частиц взаимосвязано, и каждая из них порождает другую. Все кажется понятным и простым. Я наслаждаюсь этим новым ощущением…

Вдруг все резко куда-то исчезло, и передо мной возникло лицо Виолы. Она внимательно смотрела на меня. Что-то изменилось с тех пор, как я заснул. В голове было как-то непривычно ясно.

— Вы готовы стать пользователем Системы? — вдруг спросила она.

— Да, — ответил я без тени малейшего сомнения.

— Хакли, дай мне книгу.

Свернувшись, домовой спал в углу, но, услышав свое имя, вышел из спящего режима, вытянулся вверх и в стороны, принял форму размытого облака и окрасился в бледно-голубой цвет.

— Сформулируй просьбу по-другому, такого слова нет в моем тезаурусе.

— Хакли, видишь вон тот серо-коричневый предмет прямоугольной формы на столике. Это и есть книга. Очень древняя, ее мне принес сегодня ведущий генетик Палаты Тодд Макмиллан. Задолго до Перезагрузки люди читали такие книги.

— Книга. Записано в память. «Ромео и Джульетта». Записано в память, — сказал Хакли.

— Вот, послушай, — я открыла первую попавшуюся страницу и начала читать:

Мне неподвластно то, чем я владею.

— Хакли, ведь это просто невозможно. Что значит «неподвластно»? Я вольна выбирать любые настройки и модификации всего, чем владею. Тот, кто это написал, жил безрадостной жизнью. Солнце давно село, но я могу легко окрасить комнату в красно-розовые цвета заходящего солнца. «Розовый закат». Теперь оно не сядет, пока я этого не захочу.

Моя любовь без дна, а доброта —

Как ширь морская. Чем я больше трачу,

Тем становлюсь безбрежней и богаче.

— Ну уж нет, Хакли. Не верю ни единому слову. Только что в душе я истратила триста двадцать семь мировых единиц за пользование водой. Я стала чище, но не богаче.

Трогать и перелистывать страницы было приятно. Какое-то новое ощущение. Они мелькали черными строчками, а потом вновь складывались одна на другую.

— Еще кое-что, невиданный бред, Хакли, только вдумайся:

Меня перенесла сюда любовь,

Ее не останавливают стены.

— Тот, кто написал все это, не видел наших стен-валидаторов.

Не находя смысла ни в одном слове, я продолжала шелестеть древней книгой.

Богатство чувств чуждается прикрас,

Лишь внутренняя бедность многословна.

Любовь моя так страшно разрослась,

Что мне не охватить и половины.

Мне казалось это бессмысленным, но вместе с тем красивым. Эти два понятия расходились в моем сознании. Все красивое обязательно имеет какую-то практическую ценность. Взять хотя бы мое кресло-массажер. Изогнутые ножки, мягкие подлокотники и спинка цвета ванильного йогурта, силиконовые подкладки для шеи, расположенные с анатомической точностью по индивидуальным параметрам. Все это выглядит красиво и позволяет получать удовольствие от массажа.

Я продолжила читать книгу, чтобы попытаться понять, есть ли хоть какой-то смысл за красотой странных древних стихов. Уж не подцепила ли я что-то от своего нового знакомого? Тогда лечение или компенсация.

* * *

На большом эйрскрине отображаются комментарии всех присутствующих гостей о моей вечеринке. Сегодня я королева вечера — молодая обладательница бассейна, за покупку которого вчера получила сразу тридцать спиралей. Генетики заплатили мне аванс, и это позволило осуществить давнюю мечту. На мне бальзам для тела «Марсианская пыль», бикини цвета электрик блю и переливающаяся диадема.