1941 год на Балтике. Подвиг и трагедия - Александр Чернышев

В 13.22 командир отряда, находившийся на сторожевом корабле «Туча», приказал: «Миноносцам уклониться». По этому сигналу эскадренный миноносец «Сердитый» лег на курс отхода, продолжая вести огонь из кормовых орудий и периодически закрываясь дымовыми завесами, а «Сильный» пошел зигзагом, продолжая ставить дымовую завесу и сбрасывать мины. В 13.45 «Сильный» закончил постановку всех 70 мин. Конечно, постановкой минного заграждения это было назвать нельзя, мины сбрасывались при изменениях курса, место постановки не было точно определено.

Эсминец «Энгельс» и сторожевой корабль «Туча», не дойдя до назначенного для постановки мин места в средней части пролива, в 13.30 поставили 60 мин к югу от полуострова Сырве. Затем «Туча» и «Энгельс» пошли на сближение с отрядом противника. В 14.40 с дистанции 76 каб. «Туча» открыла огонь. Силуэты вражеских кораблей были плохо видны из-за дымзавесы. Командир отряда, находясь на мостике «Тучи», пытался корректировать стрельбу, но только мешал командиру БЧ-2 (артиллерийской боевой части). «Энгельс» не мог стрелять, поскольку сторожевик закрывал ему цель. Спустя 8 минут стрельба была завершена и корабли повернули в базу. После освобождения от мин, вместо того чтобы принять решительные действия по преследованию и уничтожению противника, корабли продолжали отходить на северо-восток. Только в 14.45 командир отряда приказал эскадренным миноносцам «Сильный» и «Сердитый» отрезать и уничтожить врага. После часа преследования наши корабли, не обнаружив противника, возвратились в Моонзунд. При этом необходимо отметить, что командиры эсминцев из-за незнания точного места постановленных мин опасались попасть на свои же мины.

Анализируя этот первый для наших кораблей бой с надводными кораблями противника, можно сделать некоторые выводы.

Подготовка к операции была недостаточной. Не было организовано воздушной разведки и дозора. Постановка заграждения у берегов противника в светлое время не могла быть скрытной. Корабли не имели плана действий на случай встречи с противником. Поэтому внезапная встреча с ним привела к тому, что минные заграждения были поставлены не по плану, а бой имел ряд существенных недостатков и не привел к полному уничтожению всего отряда немецких кораблей.

Решение командира дивизиона ввести в бой эсминец «Сильный» с минами на борту поставило его в тяжелые условия и вынудило сбрасывать мины во время боя под артиллерийским огнем противника. Эсминец «Сердитый» мог бы связать боем противника и дать возможность «Сильному» освободиться от мин, не участвуя в бою, или поставить их на вероятном курсе движения кораблей противника, а затем совместно с «Сердитым» атаковать врага. Однако создавшиеся благоприятные условия для постановки маневренного минного заграждения не были использованы. «Энгельс» и «Туча» также могли поставить мины по первоначальному плану.

Даже в официальном отчете штаба флота огневое маневрирование оценивалось как исключительно безграмотное. Эскадренные миноносцы во время боя маневрировали на носовых курсовых углах, на которых могли стрелять лишь два орудия. Только в течение 6 минут (4 минуты «Сердитый») за все время боя корабли могли стрелять из всех орудий. Не было распределения целей между эсминцами. В результате оба стреляли по одной цели, мешая друг другу. Решение вести бой на контркурсах и отказ от преследования дали возможность отряду противника прорваться в Ригу. Маневрирование эсминца «Сильный» во время боя было подчинено скорейшему освобождению от мин и уклонению от попаданий, вследствие чего эффективность артиллерийского огня была низкой. Всего за время боя эсминец «Сердитый» израсходовал 115, а «Сильный» — 33 130-мм фугасных снаряда.

В ходе боя командир отряда кораблей действовал нерешительно, вместо того чтобы развить достигнутые успехи и уничтожить противника, принял решение уклониться от дальнейшего ведения боя и развития одержанного успеха. После освобождения от мин поиск противника производился недостаточно решительно, несмотря на большие преимущества в артиллерии и скорости хода, следствием чего явился уход поврежденного вспомогательного крейсера противника.

Выбор командного пункта командира отряда на СКР «Туча» неудачен. Было бы легче управлять кораблями, если бы командир отряда находился на эскадренном миноносце «Сердитый», не имевшем на борту мин.

В отчетах командиров кораблей и отрядов было расхождение, одни указали, что вели бой с вспомогательным крейсером и эсминцами, другие — с транспортом или плавбазой. На самом деле это были плавбаза MRS-11 и тральщики М-23 и М-31. Собственно, и плавбаза, и вспомогательный крейсер — это транспорт, вооруженный пушками, и отличаются они только назначением. Но крейсер, даже вспомогательный, в отчете звучит куда солиднее. А тральщики типа М по водоизмещению и вооружению близки к миноносцам типа «Ягуар». Правда, тральщики имели одну трубу, а миноносцы две. Но с носовых курсовых углов на большой дистанции эту разницу можно было и не заметить. Но, опять же, миноносец солиднее тральщика. Долгое время и результат боя выдавался за более желанный — один миноносец потоплен, другой и крейсер — повреждены. В действительности немецкие корабли, даже если и получили повреждения, без потерь прибыли в Ригу.

17 августа 1915 г. в этом же районе русский эсминец «Новик» (4 102-мм орудия) встретил два новейших немецких эсминца V-99 и V-100 (6 88-мм орудий) и вступил с ними в бой. В результате умелых действий командира корабля капитана 2 ранга М.А. Беренса и экипажа один немецкий корабль был тяжело поврежден и впоследствии уничтожен своей командой, второй также тяжело поврежден, но ему удалось уйти. На весь бой «Новик» затратил 17 минут и 233 снаряда.

В 1941 г. четыре советских корабля, имея подавляющее превосходство в артиллерии (8 130-мм и 6 102-мм орудий против 7 105-мм) и в скорости, не смогли не только уничтожить, но даже повредить или свернуть с курса три немецких.

Командование флота считало, что с прорывом этого отряда противник будет пытаться установить морские сообщения с Ригой. Чтобы воспрепятствовать этому, было решено держать у пристани Мынту в готовности к выходу три торпедных катера и два малых охотника и организовать взаимодействие этих сил с самолетами, базировавшимися на остров Сааремаа. Очевидно, что этих сил для срыва морских общений противника было недостаточно. Подводные лодки, развернутые в Рижском заливе и северо-восточнее Вентспилса, имели позиции, значительно удаленные от берегов, вблизи которых происходило движение конвоев. Таким образом, прибрежные сообщения противника оказывались вне района действия наших подводных лодок.

Командующий флотом решил главный удар по конвоям противника наносить надводными кораблями, авиацией и береговой артиллерией в Ирбенском проливе, где движение и маневр кораблей и транспортов противника стеснен минными заграждениями. Главному удару должен предшествовать предварительный удар, наносимый подводными лодками в районе Вентспилса. В случае прорыва противника через Ирбенский пролив наносить удар на подходах к Усть-Двинску.

Основными корабельными силами, привлеченными для решения этой задачи, являлись эскадренные миноносцы Отряда легких сил и торпедные катера, базировавшиеся на Моонзунд.

12 июля противник предпринял первую попытку провести большой конвой в Рижский залив. Однако именно в течение 11 и 12 июля предусмотренная планом воздушная разведка средней части Балтийского моря и подходов к Ирбенскому проливу не проводилась. В это время основные силы авиации флота по приказанию командования Северо-Западного фронта наносили удары по пехоте и танкам противника на Псковско-Островском направлении. На разведку устья Финского залива, Ирбенского пролива и к западу от островов Сааремаа и Хиума в этот день трижды вылетали самолеты МБР-2, однако они противника не обнаружили.