Игра предателя - Сэнди Митчелл

Со внезапно сжавшимися внутренностями я уставился на потроха моторного отделения. Моя догадка оказалась верна.

— Батареи машины заминированы, — произнес я в микрокоммуникатор. — Дайте мне техножреца. Сейчас же!

Времени на то, чтобы бежать, не было. Я бы ни за что не успел выбраться из здания до взрыва. Это едва ли удалось бы, даже побеги я вместе с генералами: в данный момент они едва ли добрались до пожарной лестницы.

— Говорит когитатор Икменид, — прозвучал в моем ухе незнакомый голос, полный плоскими немодулированными обертонами встроенного вокс-генератора. — Чем я могу помочь вам?

— Передо мной таймер, — сказал я, — присоединенный к чему-то похожему на прометиевый баллон огнемета. Вместе они примотаны к батареям того электрокара, который врезался в здание. На таймере меньше минуты.

Провод, соединяющий устройство и батареи, разболтался от удара, как я заметил с внезапным трепетом ужаса. Если бы не это, бомба, вероятно, взорвалась бы практически в тот же миг, как еретики врезались в здание. Но сейчас из-за повреждения таймер шел неровными скачками. Он то отсчитывал последние секунды до взрыва, то вдруг замирал на пару мгновений, чтобы тут же продолжить свой неумолимый путь к нулю.

— Скажите мне, как его дезактивировать!

Я понял, что на секунду задумался, а не даст ли мне поломка таймера все же достаточно времени, чтобы убежать?.. Но логика победила импульсивное желание рвануть прочь. Суровая правда заключалась в том, что это лишь позволит моему разорванному в клочки телу упокоиться под большей частью здания, когда оно рухнет.

— Тайны Бога-машины не могут быть так легко раскрыты непосвященному, — занудливо сообщил Икменид.

Я скрипнул зубами.

— Если вы не желаете предстать перед ним лично менее чем через минуту, вам придется поступиться тайной, — сообщил я ему. — Потому что, если уж я не смогу отключить фрагову бомбу, я потрачу последние секунды своей жизни на то, чтобы организовать для вас расстрельную команду!

— Как питается устройство? — спросил Икменид тем же лишенным выражения тоном, что и ранее, но с поспешностью, не делающей ему чести.

— Провод идет к батареям машины. И он уже почти оторвался. — Я протянул к нему руку. — Я мог бы легко его вырвать.

— Нет, не надо! — Каким-то образом техножрец умудрился придать оттенок паники своему размеренному механическому бубнежу. — Удар тока может активировать взрыватель. Ведут ли провода к баку с прометием?

— Да, их два, — произнес я, стараясь унять колотящееся сердце и воздавая хвалу Императору за то, что хотя бы пара моих механических пальцев не дрожали, после того как я едва не совершил фатальную ошибку.

— Тогда все должно быть просто, — произнес Икменид. — Все, что вам нужно сделать, это перерезать красный.

— Они оба фиолетовые, — сказал я, мгновенно присмотревшись.

Ответом мне было приглушенное проклятие, а затем повисла мучительная пауза.

— Тогда любой, какой вам кажется лучше, — додумался наконец мой собеседник.

— Мне ничего не кажется! — Теперь я уже практически орал. — Я комиссар, а не шестереночка! Это должно быть по вашей части!

— Я буду возносить молитвы Омниссии, чтобы он направил вашу руку, — соизволил пообещать Икменид.

Бросив взгляд на таймер, я понял, что остается всего десяток секунд. Ну что ж, пятьдесят на пятьдесят — это гораздо лучший шанс на выживание, чем в некоторых ситуациях, с которыми мне приходилось сталкиваться за прошедшие годы. Я выбрал случайный провод, глубоко втянул в себя воздух и закрыл глаза... На мгновение моя рука оказалась парализована страхом, но затем включился инстинкт выживания и напомнил мне, что не сделай я решительного шага — умру и вовсе без вариантов. Я конвульсивно, со всхлипом предчувствия потянул за провод, и он отошел удивительно легко...

— Комиссар? Комиссар, вы?..

Только через секунду я вновь услышал голос в своем ухе и позволил воздуху вырваться из легких единым выдохом облегчения.

— Увидите Омниссию, передайте ему от меня спасибо, — ответил я, мешком сползая на нежнейшую обивку водительского кресла.

— Кайафас? — вклинился в разговор голос Живана, в котором смешались озабоченность и удивление. — Где вы? Я думал, что вы у нас на хвосте.

— Я все еще в конференц-зале, — произнес я, только сейчас заметив, что стол с напитками и закусками каким-то чудом пережил все сражение. Я выбрался из аэрокара и с трудом побрел к столу, огибая лежащие на пути крупные куски еретиков. Чайник с танной все еще оставался теплым, так что я от души налил себе целую кружку. — Решил, что после таких тревог неплохо бы глотнуть немного чайку.

Покуда Каин всячески развлекался в Едваночи, его 597-й полк был успешно развернут в населенном пункте Ледяной Пик и его округе. Данный шахтерский городок расположен весьма удобным образом — невдалеке от географического центра темной, или «холодной», как ее прозывали адумбрианцы, стороны. Так как процесс развертывания прошел настолько гладко, как только возможно ожидать с реалистической точки зрения, детали этого процесса в данный момент не должны нас занимать. В действительности важен тот факт, что солдатам пришлось понюхать пороху неожиданно рано —в ходе столкновения, которое, оглядываясь назад, можно признать жизненно важной поворотной точкой для всей той кампании в целом.

Как и можно было ожидать, Каин обходит эти события своим вниманием. Это лишний раз показывает его пренебрежение всем тем, что не касается его лично. Таким образом, обязанность вставить в его повествование рассказ об этом моменте легла на мои плечи, тем более что мне удалось отыскать свидетельство очевидца. К великому несчастью, это отрывок из второго тома мемуаров Дженит Суллы, который (как вы, несомненно, обнаружите, едва осилив первые строки) не более пригоден для чтения, чем предыдущий. Как и всегда, я чувствую необходимость извиниться за то, что включаю его в данную книгу, но по меньшей мере могу в утешение сказать, что он милосердно короток.

Из произведения «Как феникс, ложащийся на крыло: ранние кампании и славные победы Вальхалльского 597-го» за авторством генерала Дженит Суллы (в отставке), 101 М42

Те из моих читателей, которым, как и героям этого труда, повезло родиться в объятиях ледяного мира, могли бы представить себе тот духовный подъем, который мы ощутили, едва снова ступили на вечную мерзлоту, которая с каждым шагом наших сапог по ней заставляла нашу кровь волноваться в жилах от инстинктивной памяти о доме; остальные же вряд ли смогут ощутить это во всей полноте. Нет, не ностальгия владела нашими сердцами, далеко нет. В них, как и всегда, царил наш долг перед Императором, столь дорогим для каждой женщины и каждого мужчины из нас, и мы, без сомнений, готовы были пролить всю кровь до последней капли во Его славное имя.