Подружка Мелинои - Вася Неторопливый

убрал коммуникатор в карман, встал, задвинул стул и закинул рюкзак за спину.

— Пойду я, Николай Львович, а?

— Удачи тебе, мальчик! Удачи, и… — голос шефа внезапно дрогнул. — И пусть окажется прав Барин.

— Спасибо! Я постараюсь вернуться. И если получится — верну людей.

Горыныч удовлетворенно кивнул, словно ожидал этих слов.

— Мы все надеемся на тебя.

На этот раз слова прозвучали сухо, казенно, но, возможно, так даже лучше. Виктор кивнул, пожал шефу руку и вышел за дверь. Когда инспектор ушел, Николай Львович открыл банку и поднял ее на манер кубка, словно салютуя, и тихо пробормотал:

— Идущие на смерть приветствуют тебя!

Виктор поднялся на крышу. Он прошел вдоль ряда машин и выбрал старенькую модель, стоящую в конце. Постоял, оглядывая аппарат, зачем-то похлопал по обшарпанному борту и со вздохом сказал:

— Что, старина, угостишь напоследок кофейком?

Удивительно, но весь полет Виктор проспал. Очнулся только когда машина заходила на посадку. Едва выбравшись из планера, Виктор ощутил, как на зубах захрустела мелкая пыль. Прибежал дежурный:

— Виктор, там для вас ребята все приготовили. Запись можно начинать прямо сейчас, но, может, посидите с нами на дорожку?

— Только не долго. Времени совсем мало осталось.

— Не, там минутку совсем. Подарки вам приготовили кое-какие, и вообще.

Внутри домика обнаружился накрытый стол. Тут был и чай в традиционных пиалах, восточные сладости и, конечно, арбузы, дыни, персики. В другое время и несколько часов просидеть тут — в радость: поболтать, поклевать всякую свежую вкуснятину, что в средней полосе не вызревает. Но кусок в горло не лез. Да и разговор как-то не клеился.

Вещи, собранные ребятами в подарок, показались весьма практичными: верблюжье одеяло, войлочная шляпа и расшитый халат. Последний, правда, смахивал на простой сувенир, но был сделан из какого-то современного материала, поэтому не занимал много места. Виктор поблагодарил дарителей и уложил халат в боковой карман рюкзака.

В медблоке совсем молодой врач усадил Виктора в кресло и попросил:

— Положите руки на подлокотники и откиньте голову на подголовник. Вот так. Старайтесь прижаться посильнее.

Виктор послушно прижал затылок к прохладной поверхности. Парнишка поколдовал у экрана и уселся на табуретке рядом с креслом.

— Сейчас почувствуете себя немного странно. Эмоциональные отклики на одно и то же событие начнут различаться, и возникнет некая двойственность. Это нормально. Лучше закройте глаза и не пытайтесь сопротивляться, так перенесете легче.

Виктор выполнил требование. Сперва он ничего не почувствовал, но вскоре ощутил, что темнота перестала быть спокойной. Где-то глубоко внутри возник и принялся разгораться страх. Бешеный, неуправляемый, животный, липкий, он, вместе с тем, не доминировал. Страх бился в клетке холодной бесстрастности. Не будь ее, страх раздробил бы душу на мелкие кусочки, заставил паниковать. Но и ледяная умиротворенность, без обжигающего неистовства ужаса, грозила остановить разум, погрузить сознание в вечный сон. Две сущности находились в яростном противоборстве и этим дополняли друг друга. Виктор открыл глаза, и от этого как-то сразу полегчало, хотя и чувствовал он себя необычно.

— Вот и все. Готово! — врач взглянул на экран и потом встревоженно на Виктора. — Что-то не так? Судя по…

— Не так, конечно, но терпимо. Вы сами испытывали эту штуку?

— Да, на себе.

— А кто был… э-э-э… донором?

— Константин, эколог базы, а…

— А мой донор кто и откуда?

Врач вывел на экран досье. По иронии судьбы это был тот Гость, что прибыл из Мексики в то злосчастное дежурство. Что ж, тогда понятно, почему разум трясло, словно в лихорадке: иначе и быть не могло. Как бы то ни было, но он успешно справился с задачей, уравновешивая эмоции несчастного мексиканца.

— В следующий раз… — Виктор запнулся и поправился: — В общем, если возникнет еще необходимость в наложении матрицы от Гостя из прошлого, подготовьте реципиента к испытанию страхом. Уж очень трудно без подготовки справляться с наплывом подобных эмоций.

— Вы первый, кто получил матрицу Гостя, и ваш опыт очень важен. Данных, по известным причинам, практически нет, — врач виновато улыбнулся и развел руками: — Вы, можно сказать, испытатель. Спасибо, что предупредили! Учтем.

— Надеюсь, что поможет, — кивнул Виктор.

Выйдя на улицу, он забрал у дежурного свой рюкзак, затем как можно сердечнее попрощался с ребятами. Увы, получилось не очень: двойственность ощущений оставила-таки свой отпечаток на поведение.

Спиной ощущая доброжелательные, но недоуменные взгляды, Виктор пошел к машине. Он, так и не оглянувшись, вошел в планер. Дверь закрылась, словно отсекая прошлое. Усевшись за пульт, Виктор откинулся на кресле и почти минуту просидел, невидящим взглядом уставившись в отключенный экран. Темпоролог ждал, когда волна страха, превратившаяся в цунами, разобьется о ледяную стену безразличия.

Когда волна ушла, Виктор огляделся, подумал, затем поднял рюкзак и надел его на грудь. Из-за этого осложнится доступ к управлению, но зато ценная поклажа уж точно не потеряется, не сгинет в воронке, случись проблема на выходе. Вот теперь можно подать энергию, и в путь! Виктор посмотрел на экран, решая, запускать тест или нет, но потом махнул рукой. Перед смертью не надышишься.

Набрав код, Виктор включил систему ручного управления. Затем, осторожно двигая рукой по экрану, поднял машину в воздух. Планер послушно завис в десятке метров над землей. Стоящие у домика люди наблюдали, как аппарат неторопливо сделал круг по периметру полигона, а затем неожиданно резко свернул и взял курс на воронку. Миг, и машина исчезла.

Через секунду на экране координатора ОЗ появилось сообщение с полигона «Лес»: «Планер выбросило. В обломках нет органики».

А затем пришла депеша и от темпорологов: «Воронка стабилизировалась».

— Вот и все, начинается обратный отсчет, — одними губами произнес Горыныч, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Время пошло. Триста шестьдесят пять дней минус несколько секунд…

Кир остановил платформу.

— Чего там такое? — спросила Кэй.

— Дорога. И проезжая дорога, кажется, — он осторожно продвинул машину чуть вперед и снова остановился.

Захар подошел к ограждению.

— Ишь ты! Смотри-ка, слева идет и к этой примыкает. Останови пока, а я слезу, посмотрю-поразведаю…

Не дожидаясь остановки, Захар спрыгнул с платформы, дошел до перекрестка и, присев на корточки, стал чего-то внимательно разглядывать. Затем поднялся, походил туда-сюда, поднял какую-то штуковину и залез обратно.

— Во! — гордо продемонстрировал находку Захар. — Подкова, вишь.

Кир фыркнул, взял находку и внимательно рассмотрел. Металл был стесан, но ни следа ржавчины. Парень передал подкову Кэй.

— Легкая какая! — Девушка взвесила изделие на ладони. — Я только тяжелую держала, ржавчиной изъеденную. У нас над дверью такая висит… Висела. На… на счастье…

Кир обнял Кэй. Выпавшую из ее руки подкову Захар поднял, заткнул за