Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

Так закончилось это беспримерное сражение, в котором с обеих сторон участвовало до 40 000 конницы. Здесь Войска ВСЮР понесли такие потери, которые уже не смогли больше восполнить. Весть об этом сражении быстро облетела оба фронта — и белый, и красный. Только если красным войскам она придавала больше сил, то белым еще больше подорвала боевой дух и повергла в уныние. Участились случаи их перехода на сторону Красной Армии.

В конце февраля и Добровольческий корпус под Батайском тоже понес ощутимые потери, и началось общее отступление белых войск на всех направлениях. В эти дни штабс-капитан Орлов сделал такую запись в своем дневнике:

— «Чувствуется, что красные хотят разделаться с нами окончательно и воюют с остервенением. Офицеры стали открыто говорить, что это конец, это полное поражение... Пора раскланиваться».

Гражданская война в России имела одну существенную особенность — состав ее рядовых участников в обеих противоборствующих армиях по социальному положению почти не отличался. Сходство солдатской массы было и в том, что как красные, так и белые были плохо одеты и обуты. Поэтому первое, что делали выигравшие бой, — они снимали с пленных и убитых противников их обувь и одежду, чтобы тут же надеть на себя. Нередко родственники и односельчане оказывались, в результате частых мобилизаций, по разные стороны фронта, хотя врагами друг друга не считали и переманивали друг друга на свою сторону, выдвигая в качестве главных аргументов более высокое денежное содержание и лучшее обеспечение в своих частях. Даже нумерация соединений и частей у красных иногда была такой же, как и у белых, и это нередко приводило к трагикомическим ситуациям.

Когда, например, в ночь с 8 на 9 января Красная Армия заняла Ростов, то, поскольку сильных боев при этом не было, не только обыватели, но даже и не все белые офицеры на утро знали, чья власть в городе. Утром 9 января в трамвае ехала такая группа офицеров на службу. Настроение у них было хорошее, рассказывали анекдоты, смеялись, и вдруг на подножку вагонов вскочило несколько красноармейцев. Офицеры возмутились, пытались призвать их к порядку, делать замечания за неуставной внешний вид. Каково же было их самочувствие, когда им тут же надавали по физиономиям и выбросили из вагонов.

Этим же утром, когда Нахичевань (район Ростова. — Н.К.) еще был в руках у белых, расторопные квартирьеры и ординарцы уже начали подыскивать квартиры для красных командиров. Когда постучали в одну из них, хозяйка не признала красноармейцев и возмутилась: «Сюда нельзя. Здесь господа офицеры живут!» И действительно, когда они вошли в квартиру — увидели там сидящего в обществе своих молодых офицеров деникинского генерала.

По этой же причине среди белых войск распространился слух, что убит сам Буденный. А дело было так. В 1-й конной вместе с Семеном Михайловичем Буденным служил его родной брат — Емельян Михайлович. Когда белые вторично взяли Ростов, он, не зная об этом, прибыл туда из Таганрога поездом и решил пройтись от вокзала пешком, чтобы посмотреть, как выглядит город после недавнего ухода из него белых. И вдруг его внезапно окружил казачий патруль. Емельян схватился за наган, но офицер успел выстрелить ему в лицо. Очнулся он в медпункте, куда его поместили как белого солдата, а потом перевели в госпиталь, который белые на второй день бросили, когда внезапно пришлось опять уходить из Ростова. Документы Емельяна остались у белых и, когда кто-то их невнимательно посмотрел, то решил, что они принадлежат убитому С.М. Буденному, тело которого большевики выкрали.

Еще один интересный случай произошел потому, что и у белых, и у красных нередко совпадала нумерация частей. Захватив село Богородицкое, бойцы 4-й дивизии армии Буденного накормили лошадей и улеглись спать. Вскоре туда приехали квартирьеры белых. Они стали заходить в дома и очень ругались, обвиняя красноармейцев в том, что они самовольно заняли дома. И те, и другие в перебранке называли одни и те же номера полков, поэтому никто не подозревал, что они являются противниками. В одном из домов белых особо крепко выругали и прогнали. Тогда они, узнав, где находится штаб дивизии, пришли к начальнику штаба Касогову с жалобой. И только он, после того, как его назвали «ваше благородие», понял, с кем разговаривает. Обезоружив казаков, Касогов выяснил, что у белых тоже есть 4-я дивизия с такими же номерами полков, как и у красных.

В связи с описанными и другими поражениями белых войск на Юге России, особенно донских казаков, и участившимися случаями их перехода на сторону красных, командование ВСЮР сделало попытку переломить ситуацию и добиться обратного процесса — спровоцировать переход красноармейцев к белым. Оно обратилось к Верховному Кругу с предложением объявить амнистию тем красноармейцам, которые будут сдаваться в плен. Амнистия была объявлена. Согласно принятому решению всем офицерам, казакам и солдатам, перешедшим на сторону Донской, Кубанской и Добровольческой армий с оружием или без него, объявлялось полное помилование. Все они должны освобождаться на 2 месяца от военной службы, если сами, сразу после сдачи в плен, не захотят вступить в белую армию. Воспрещалось отбирать, кому бы-то ни было, вещи у сдающихся.

Потом, очевидно в пропагандистских целях, был запущен слух о том, что на помощь прибывает Болгарский корпус. Его личный состав якобы будет переодет в гражданскую одежду, так как по условиям Версальского договора Болгарии запрещалось иметь свою многотысячную армию — военную форму, говорили в войсках, пришлют Англия и Франция. Из штаба ВСЮР «просочилась» также информация о том, что еще две дивизии присылает король Сербии и что в боевых действиях против большевиков скоро примут участие страны Антанты. Когда эти слухи дошли и до красных, то вскоре с самолета в расположение деникинских войск ими были сброшены листовки, в которых помимо прочего можно было прочитать: «Покажите нам хоть небольшую часть союзников, и мы сложим оружие».

Вообще-то в белых войсках на Юге России, слухи о том, что войска Антанты вот-вот прибудут на фронт и вместе с Добровольческой армией начнут воевать против большевиков, возникали часто. Особенно большое распространение они получили в марте-апреле 1919 г. Тогда поводом для разговоров послужил факт прибытия на английском пароходе из Константинополя группы якобы иностранных военнослужащих, которую включили в состав 1-го корпуса Кавказской армии. Однако вскоре выяснилось, что эти «иностранцы» — русские, прибывшие из Франции, где находились в составе русских Особых бригад. Во время 1-й мировой войны они вместе с французами принимали участие в боевых действиях против Германии. Как следует из материалов исследования, проведенного М. Чиняковым, этот факт имел место. Тогда в районе Луганска в одну из частей Кавказской армии генерала Покровского было действительно включено свыше 300 солдат и офицеров из состава бывших Особых бригад, изъявивших желание воевать на стороне белых. До самого окончания Гражданской войны ни одной иностранной воинской части, которая бы вместе с белогвардейцами воевала против большевиков на Юге России, не было. Имелся только английский батальон в Новороссийске, но он был предназначен для охраны иностранных миссий.

К марту 1920 г. сопротивление белых армий на Юге России практически было сломлено. Им больше не удалось провести ни одной сколько-нибудь значительной оборонительной или тем более наступательной операции. Большие претензии у командования ВСЮР были к Кубанской армии. Выступая на заседании Верховного Круга генерал Деникин говорил с большой обидой: