Мера зверь: Прорыв - Александр Изотов

Такая уж была особенность у Губы — и не поймешь, на тебя он смотрит, или нет. Диковатый взгляд, смешанный с озабоченностью, разом открыли рот Рыси. Не так тот представлял славную смерть во имя Бездны, явно не так.

— Что ты хотел узнать? — со злостью прошипел пленник, опустив взгляд в стол.

— Что ты там сказал про Зеленого приора? Он тоже с Бездной?

— ДА! ДА! Все вы проиграли…

Бутыль донышком прошаркала по столешнице в сторону Губы. Я мягко пододвинул выпивку десятнику, а тот продолжал сверлить игривым взглядом беднягу. Я был благодарен, что десятник подыгрывал, и мне даже взгляда на него вскользь хватало, чтобы самому испугаться.

Рысь, мельком глянув на Губу, опять спрятал глаза:

— Нет… Зеленые и Синие верны пока своему сраному Небу, — он сплюнул на пол, чем вызвал возмущенный возглас Бобрихи за спиной.

— Попробуй больше так не делать, — сказал я, — Кто сюда прибыл, что за человек, и какой у вас план?

— Командор Мориц, — поджав губы, ответил Рысь, — Мы хотим пройти в глубь этих земель, и ударить по старшей стае.

Я повернулся к старейшине:

— Кто у вас тут старшая стая?

— Черные Пантеры, — ответил вождь.

Гарей, его старший сын, жарко заговорил:

— Пантеры — великие воины! Они порвут Синих в клочья!

Я поднял руку:

— Это не Синие, а предатели… Что скажешь, Рысь? Тут говорят, что ваши отряды проиграют.

Допрос с пристрастием и старательным подыгрыванием Губы продолжался еще некоторое время.

Двойной отряд должен был продвинуться до деревни Черных Пантер, разоряя по пути все, что попадется. Возможно, что Пантеры еще раньше двинутся навстречу, и тут перекрашенные Желтые должны будут дать время Морицу отступить с его отрядом.

— Сволочь ты вшивая! — рявкнул Зунга, — Там мои братья-осы!

Я поднял руку, требуя спокойствия. Пленник говорил уже, будто в бредовом трансе, и у меня возникли опасения, что действие яда скоро прекратится.

С помощью наводящих вопросов Рысь поведал, что этот самый командор Мориц сбежал из Лазурного Города, когда там открылось предательство. Было это около двух недель назад, и я сразу понял, что это как раз после тех событий, когда в Клоаке был убит демон Вотан.

Рысь продолжал:

— Он увел рекрутов из поселения Хвостатых Ящериц, что на границе с…

— Я знаю, — кивнул я, — И кто же в отряде у Морица? То, что Пятнистые Рыси, я уже понял. Еще кто?

— Кабаньи Клыки, Серые Волки, — закатив глаза, ответил Рысь.

Я едва не выругался. Вот же судьба-судьбинушка, крутит свое чертово колесо! С Кабанами понятно, а вот Серые… Бьюсь об заклад, что это остатки клана Полуночная Тень.

— Нам пришлось в спешном порядке уходить, потому что Зигфрид отрядил погоню. Синий приор сейчас очень зол, его воины ищут предателей везде. А за Морицом он послал одного из своих лучших бойцов.

— И кто же за вами гонится?

— Командор Керт.

Снова мои брови чуть подпрыгнули. Я хорошо запомнил этого седого ветерана, которые при мне давал клятву Небу. Зигфрид тогда приводил всех командоров наверх, выясняя, кто предатель.

Судьба продолжала выкидывать кульбиты. Я даже до фронта доехать не успел, как мои наниматели сами меня уже догнали.

— Дальше, — рыкнул я, — Не молчи, Рысь!

Как оказалось, Мориц не собирался вступать в битву с преследователями, а хотел использовать их в своем плане. Пантеры уничтожают переодетых Желтых, а Мориц отступает. И в идеале скидывает гнев Пантер на воинов Керта, когда те подоспеют.

— А с командором Кертом кто, ты знаешь? — спросил я.

С недавних пор судьба некоторых стай в Синем приорате меня особенно интересовала.

Но Рысь покачал головой:

— Не знаю. Зигфриду пришлось делать новый набор по всему приорату. Он для этого и послал командора к Ящерицам, чтобы войска не ушли на восток.

Тут Рысь поднял голову, я вздрогнул, и даже Губа удивленно охнул. Глаза пленника налились красным, так подернулись плотной мутью, что зрачки еле проглядывали. Живые так уже не смотрят.

— Зигфрид думает, что сможет остановить Бездну! Ее никто не остановит! А-ха-ха… — и Рысь залился зловещим хохотом, а потом всхрапнул и откинулся на спинке стула.

Все, действие яда закончилось.

Над столом повисло молчание. Я ловил взгляды Зунги и Губы, и все пытался поймать бегающие глаза старейшины Бобров.

— Мастер Алб, ты понимаешь, что все это значит?

Старейшина нахмурился:

— То, что это дела Синих и Желтых! Нам из столицы никаких указаний не поступало…

— Отец! — возмущенно крикнул Гарей, — Но как же так? А Пантеры? А Зубастые Куницы? Ведь их деревня по пути…

— Пантеры за себя постоят! А Куницы… — вождь плотно сжал губы, демонстрируя недюжинное упрямство, — На все воля Неба!

Сказал это, и тут же осекся и посмотрел на свою зверицу.

— Алб, дорогой, — растерянно сказала та, — Но ведь… — и женщина, не взглянув ни на кого, выскочила из избы.

— А мы опять уйдем, спрячемся… — закончил Алб как-то тихо, с грустью глядя вслед жене.

Вот тебе, черствый вождь, каким боком вышло твое упрямство.

Теперь мне стало ясно, к какой стае принадлежала зверица. Зубастые Куницы… Довольно символично хозяйка расправилась с той Рысью, когда перегрызла ему горло.

Я усмехнулся и спросил Алба:

— А если падет Зеленый приорат? Вот пока ты прячешься, вождь? Падет Желтый, Синий. Кого вы переправлять будете? Их? — и я указал на труп Рыси.

— Отец, — Гарей вскочил, — Я всегда следовал твоей воле, но сегодня я уйду с ними.

— Сын, не сметь!

— А спросим у реки?! А у Неба? — Гарей не сдавался, — Я не отдам стаю матери в руки врагу!

Я видел, с каким восхищением смотрит на старшего младший брат. Да и во взгляде Алба, сквозь упрямую злость, нет-нет да и проглядывали гордость и зависть.

Гордость за то, что воспитал мужчину. И зависть, что этот мужчина более честен, чем отец.

Закостенел уже старик в своей бобриной шкуре. Привык к мирной жизни, и вся эта военная удаль ему вышла смертью его воинов, встречающих гостей. Не хотел больше Алб смертей.

— Так может, и не надо будет биться, мастер Алб, — сказал я, — Свидетели нужны. Если успеть вовремя, остановим резню. Не все Желтые там под Бездной, кто-то просто выполняет приказ.

Гарей постоял несколько секунд, просверлив взглядом отца, а потом развернулся и вышел из дома.

— Горячее сердце храбреца сжигает врагов, но может подпалить и самого храбреца, — сказал Алб вслед, — И всех, кто ему близок…