Звёздочка моя новогодняя - Маргарита Южина

– А костюм… у нас костюм Петрушки есть, подойдет. М-м, им бы сувениры какие нибудь, – нахмурила брови Татьяна. – За игры детям обычно конфеты дают.

– Конфеты будут, – заявил Веткин. – Анжела Кузминична себе килограмма три привезла. С моим тонким подходом – поделится.

Татьяна была так благодарна Веткину, что поднялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Вот это с ума сойти! – заметил их Чеботарев. – А и пра-ально, Татьяна. Наставь своему недотепе рогов! Он давно просит. И будет он на празднике дедморозовским оленем, гы-ы-ы!

– Василь Васильич, не смешно! – вспыхнула Татьяна и побежала за костюмами.

Время неумолимо летело, но и Татьяна летала, как угорелая. Она отдала Игорю костюм, в который он переоделся. На сцене навели относительный порядок. Умница Чеботарев раздобыл где-то шарики, надул их и развесил гроздьями в двух местах – при входе и перед елкой. Елки поставили на помост, который изображал сцену. А перед помостом даже натянули кулисы – дед Плутон достал, хранились где-то со времен его молодости, надо думать.

– Василь Васильич, лучше бы шарики по всему залу, – вздохнула Татьяна и махнула рукой. – Да ладно, пусть висят. А что у нас там с актерами? Куда, интересно, наша Дина подевалась? Не случилось ли с девчонкой чего…

– Не случилось, – лукаво усмехался дед Плутон. – Девчонка ваша… в общем, да не переживайте вы о ней, у нее, может быть, сейчас самое счастливое время наступило!

– Ну да, у нее, может быть, наступило, а тут… – скрипнула зубами Татьяна. – Дедушка Плутон, сейчас уже десять часов, детишки собираются, вы бы шли туда. Игорь их немножко задержит, а потом вы – на конях.

– Все, бегу, не сумлевайся, – кивнул старичок и в кулачок себе добавил: – Токмо мы сейчас с Васькой по стопарику дернем. Василий! Ступай ко мне! Подмогни… коню сани привязать!

Чеботарев встрепенулся и поспешно затрусил за дедом, бросив Татьяне:

– Тань, ты не кипешуй, все путем будет. Я только сейчас Плутону помогу с конями разобраться, сама ж понимаешь, как без меня… И опять тут. Дадим мы этот утренник, язви его.

Татьяна посмотрела на часы и побежала будить мужа.

Сначала она забежала в комнату Криворуковых – вдруг главный режиссер все же соизволил вспомнить, что у него спектакль! Но чуда не случилось. И Анжела Кузьминична куда-то испарилась! Ну что ты будешь делать! Татьяна уже придумала, что сама будет играть Снегурочку, а Анжелу можно нарядить Бабой-ягой. Сюжет поставить на том, что злобная старушка выкрала у детей мешок с подарками, ну и… весь утренник надо будет ее искать. Да, еще надо Деда Мороза не забыть позвать. Но в него Эдмунд переоденется, костюм ему она уже приготовила. А эта Анжела куда-то пропала! Ну, что за невезуха!

Татьяна вбежала к себе в комнату. На раскладушке, свесив голову, спал ее благоверный.

– Эдмунд! Эд, просыпайся! Уже утренник идет! – трясла его за плечо Татьяна. – Эд! Там уже дети собрались, а тебе надо еще себя в порядок привести! Эд! Выход!

Супруг никак не мог продрать глаза. А когда открыл, Татьяна захныкала от безнадежности – Банченко нельзя было допускать к детям с такими мутными, ничего не видящими глазами!

– Да что ж такое-то? – чуть не плакала она. – Эд, ты понимаешь, что ты пропустил свой выход! У тебя спектакль, а ты не сможешь его отыграть! Ты уже не артист, Эдмунд!

– Я?! – вскочил Банченко, тряхнув повисшим чубом. – Я – артист! Кто, если не я?! Куда? Куда мне направить свои стопы?

Нет, его совершенно нельзя было подпускать к детям. Пусть лучше Игорь Деда Мороза сыграет. Или Чеботарев. Но не Эдмунд. А завтра… Завтра она ему все выскажет!

Господи! Надо же еще самой переодеться в Снегурочку!

Татьяна перерыла все костюмы, которые они привезли с собой – Снегурочкин костюм пропал. А, может, его просто забыли взять, с Криворуковым такое случается. Пришлось бежать на склад, который вчера показывал им дед Плутон – там хранились костюмы, доставшиеся в наследство от бывшего ДК.

Что-то подходящее все-таки удалось отыскать, Татьяна схватила парчовый, бело-голубой наряд и побежала одеваться к себе в комнату. Костюм подошел ей по размеру, но по образу не подходил совсем. Это был костюм Царевны-Лебедь – сзади топорщились мощные крылья, добросовестно сделанные из картона и куриных перьев.

– Ну и что это за стрекозлиная Снегурочка? – чуть не плакала Татьяна. Но делать было нечего. – Ладно, выкрутимся.

Она надела платье крылатой Снегурочки, схватила костюм скомороха для Веткина и побежала за ножницами, чтобы отрезать ненужные крылья. А уж после выступления она их как-нибудь приклеит.

Клуб был устроен так, что на сцену имелось два выхода. Один – из коридора клуба прямо за кулисы, а другой – отдельный, для зрителей.

Татьяна как раз пробегала мимо выхода за кулисы и вдруг остановилась – за дверью кто-то громко разговаривал. Причем этот кто-то явно работал на зрителя, уж Татьяна-то в этом прекрасно разбиралась.

Она осторожно открыла дверь, тихонечко зашла за кулисы и онемела.

По сцене носилась грузная Анжела Кузьминична в каком-то невозможно коротеньком платьице с рюшами. Под платьицем были панталоны с кружевами. Бог знает, с чего Анжела Кузьминична решила выскочить на сцену в образе Дюймовочки. Сейчас она топала слоновьими ножищами и пискляво вопила, вздирая руки то к потолку, то к наряженной елке:

– Маменька! Маменька! Я такая крошечная у тебя родилась! Недоношенная! Какого, спрашивается, ты усаживалась на диету на последнем месяце беременности?! Я получилась Дюймовочка! И где тот Жаб, что мечтает меня упереть в жены?!

Татьяна заглянула в зал и охнула – детей не было, но их родители чинно восседали на стульях и наслаждались искусством. Ну, то есть тем, что Анжела Кузьминична выдавала за искусство.

– Где мой Жаб? Мой суженый? – ненатурально пищала Дюймовочка. – Придь ко мне! Приди, мое сокровище! И где ты?

В зале стояла тишина, вероятно, зрители тоже хотели увидеть того, кто на такую красоту позарится.

Анжела Кузьминична в ожидании Жаба продолжала метаться по сцене, заглядывая под разлапистые ветки елки и то и дело сметая игрушки на пол. Из-за другой стороны занавеса раздался голос Веткина:

– Кто-нибудь ее уймет? Скажите же ей, что Жаб не придет, он вчера принял на грудь и сегодня мается с желудком! Блин, ведь сама знает, чего спрашивать-то? Жаба ей! Выпускайте сразу Жука! Где Жук-то, вашу мать?!

Татьяна нервно сглотнула. Похоже, коллеги все же решили развлечь публику сказкой «Дюймовочка». Но, господи! Что они творят?! Что творят?!

Дюймовочка, задыхаясь, повернулась к зрителям спиной и зашипела за кулисы злым шепотом:

– Сегодня вообще кто-нибудь на работу вышел?

Ожидание Жаба затянулось, и в зале раздался недовольный ропот. Анжела Кузьминична принялась пискляво хохотать, потом, видимо, сообразив, что на помощь к ней не торопятся, вынеслась за кулисы и выбежала на сцену уже в шапочке Жука.