Легенда о седьмой деве - Виктория Холт

Меллиора, рассердившись, что случалось с ней крайне редко, повернулась, взяла меня за плечи и встряхнула.

— Прекрати говорить о богатстве! Прекрати думать о нем! Неужели в этом мире нет ничего, кроме денег? Говорю тебе, она принесет несчастье в Эббас! На ней лежит проклятие, на них всех лежит проклятие!

— А какое нам до этого дело?

Ее глаза потемнели от ярости.

— Они — наши соседи! Конечно, нам есть до этого дело!

— Не понимаю, какое именно. Им ведь до нас нет дела. Почему мы должны о них беспокоиться?

— Они — мои друзья!

— Друзья! Они не очень-то о тебе беспокоятся, даже на свадьбу не позвали!

— Я и не хотела идти на его свадьбу.

— Тем не менее могли бы хотя бы пригласить.

— О, Керенза! Прекрати! Все равно теперь уже не будет, как прежде, говорю тебе! Ничего уже не будет по-прежнему. Все изменилось, неужели ты не чувствуешь?

Да, я это чувствовала. Еще не очень ощутимо, но что-то менялось. И причина в том, что мы уже не были детьми. Меллиоре скоро исполнится семнадцать, мне через несколько месяцев — тоже. Мы будем причесываться, как юные леди. Мы повзрослели — и с тоской вспоминали солнечные дни нашего детства.

Жизни сэра Джастина уже ничего не угрожало, а его старший сын привел в Эббас молодую жену. Наступило время радоваться. И Сент-Ларнстоны решили дать бал. Он должен был состояться в конце лета. Хозяева надеялись, что вечер будет теплым и гости смогут полюбоваться не только роскошью дома, но и красотой парка.

Были разосланы приглашения. Пришло приглашение и для Меллиоры и ее отца. Молодожены провели медовый месяц в Италии, и в честь их возвращения решили дать пышный бал-маскарад. Мы слышали, что это было желание сэра Джастина, хотя сам он и не сможет присутствовать на празднестве.

Я точно не знаю, что чувствовала Меллиора, — в ее настроении взволнованность от предвкушения встречи с Джастином легко сменялась глухой меланхолией. Она сильно изменилась и уже не была такой безмятежной и невозмутимой, как раньше. Я очень завидовала, что она поедет на бал, и не могла этого скрыть.

— Как бы я хотела, чтобы ты поехала на бал, Керенза! — сказала она. — Как бы я хотела увидеть тебя там! Этот старинный особняк ведь и для тебя что-то значит?

— Да, — призналась я, — это своего рода символ.

Она кивнула. Как это часто бывало, наши мысли оказались созвучны и мне ничего не пришлось ей объяснять. Несколько дней Меллиора задумчиво хмурилась, а когда я напоминала о предстоящем бале, она нетерпеливо отмахивалась. Спустя четыре дня после получения приглашения, она вышла из кабинета отца с очень серьезным видом.

— Папе нездоровится, — с грустью произнесла она. — Я знала, что он уже некоторое время чувствует себя неважно.

Я тоже это знала: кожа преподобного Чарльза с каждым днем все больше желтела.

— Он говорит, — продолжила Меллиора, — что не сможет поехать на бал.

А я-то гадала, какой костюм он наденет. Трудно было представить, что священник может выглядеть как-то иначе.

— Это значит, что и ты не поедешь?

— Ну, не могу же я поехать одна.

— О, Меллиора…

Она нервно пожала плечами, а днем поехала с мисс Келлоу на прогулку на своем пони. Я слышала, как двуколка проехала мимо моих окон — и почувствовала себя задетой, потому что Меллиора не позвала меня с собой.

Вернувшись, она ворвалась в мою комнату. Глаза ее горели, щеки разрумянились. Усевшись на мою кровать, она стала на ней прыгать, потом остановилась, склонила голову набок и спросила:

— Золушка, ты хочешь поехать на бал?

— Меллиора! — ахнула я. — Ты имеешь в виду…

Она кивнула.

— Ты приглашена. Ну, не конкретно ты, поскольку она понятия не имеет… Но в любом случае у меня есть приглашение для тебя. Это будет так весело, Керенза! Гораздо интереснее, чем поехать с папой или с сопровождающим, которого бы он мог для меня найти.

— А как тебе это удалось?

— Сегодня днем я заехала к леди Сент-Ларнстон. Так случилось, что она принимала гостей дома и у меня появилась возможность поговорить с ней. Я рассказала, что папа заболел и не сможет прийти на бал, но у меня гостит подруга. Потом я спросила, нельзя ли передать его пригласительный этой подруге? Леди Сент-Ларнстон была очень добра ко мне.

— Меллиора… Но если она узнает?

— Не узнает. Я изменила твое имя на тот случай, если оно известно ей. У нее создалось впечатление, что ты моя тетя, хотя я этого не говорила. Это же будет бал-маскарад. Она встретит нас на лестнице. Ты постараешься выглядеть старше… достаточно взрослой, чтобы сопровождать юную барышню на бал. Это так здорово, Керенза! Нам нужно решить, что мы наденем. Костюмы! Ты только представь! Все будут выглядеть просто великолепно! Кстати, ты будешь мисс Карлион.

— Мисс Карлион… — пробормотала я. — А где я возьму костюм?

Меллиора снова склонила голову набок.

— Тебе придется засесть за шитье. Ты же знаешь, у папы проблемы с финансами, поэтому он не может дать денег на покупку нарядов. Нужно будет соорудить два костюма вместо одного.

— И каким же это образом?

— Не сдавайся так легко! Вспомни-ка свой девиз: «Жизнь в наших руках, и мы можем сделать ее такой, какой хотим». Не следует отступать, едва завидев первое препятствие! — Она внезапно обняла меня и, прижав к себе, воскликнула: — Как здорово иметь сестру! Помнишь слова твоей бабушки о том, что нужно делиться?

— Если ты делишься своей радостью, то удваиваешь ее. Если делишься бедой, то уменьшаешь ее вдвое.

— Так оно и есть. Я очень рада, что ты поедешь со мной! — Меллиора отстранилась от меня и снова села на кровать. — Сначала нужно решить, в каких костюмах мы отправимся на бал, а потом уже приниматься за дело. Представь, что ты будешь выглядеть, как дама на портретах в Эббасе. О, ты должна их увидеть! Думаю, тебе, Керенза, подойдет бархат. Из тебя получится замечательная испанка. Если собрать твои темные волосы и надеть мантилью… — Она мечтательно улыбнулась.

Теперь уже и я загорелась идеей.

— Во мне, кстати, есть испанская кровь, — сказала я. — Мой дедушка был испанцем. И у меня есть гребень и мантилья.

— Ну вот, видишь, как все хорошо складывается! Итак, красный бархат… У мамы было вечернее бархатное платье. Красное. Ее вещи остались нетронутыми. — Меллиора вновь вскочила, схватила меня за руки и закружила. — С масками просто. Ты выкроишь их из черного бархата, и мы разошьем их бисером. У нас еще две недели на подготовку.

Я волновалась даже больше, чем она. Разумеется, я понимала, что мое приглашение никогда бы не было получено, если бы леди Сент-Ларнстон знала, кто я такая. И все же в том, что я иду на бал, не было никаких сомнений! На мне будет красное бархатное платье. Я его уже видела и примеряла. Его нужно перекроить и перешить, но мы с этим, конечно же, справимся. Нам помогала мисс Келлоу, которая отменно шила, хотя, признаться, особого желания с ее стороны я не заметила.