Почти прекрасны - Джейми Макгвайр

женщина на ресепшене не слишком доброжелательна.

Он взял меня под руку, и я понял, что он опирается. Внешне папа держался молодцом, но его руки вспотели, а красные веки выдавали усталость.

– Пап, с тобой точно все в порядке?

– Со мной? Все хорошо. – Он посмотрел в сторону ресепшена. Женщина пропустила нас дальше туда, где стояла медсестра. – Это мой сын и его жена.

– У вас, похоже, несколько сыновей, мистер Мэддокс.

– Да уж. Еще один в пути. Летит из Калифорнии. Мой старший.

– Большая семья, – сказала она.

– Еще бы. Соберу их всех вместе.

– Отличная идея. Дайте знать, если вам что-то понадобится.

Папа отвел нас в палату Камиллы, но остановился возле двери, тихо проговорив:

– Камилле делают компьютерную томографию. Трентон там с ней. Когда он выйдет… он ужасно волнуется, сынок. Будь с ним помягче. Знаю, что вы любите друг друга подначивать, но сейчас ему нужна поддержка. Я еще не видел его в таком состоянии.

– Конечно, без вопросов, пап. Что случилось? – спросил я. – Эбби рассказала мне немного, но она не все знает.

Папа положил ладонь на живот и устремил взгляд в пол.

– Камилла ушла с работы расстроенная. Трентон прыгнул на пассажирское сиденье. Шел дождь, они спорили. Никто не заметил того мелкого подонка, который проехал на знак «стоп». Ее джип перевернулся четыре с половиной раза. Когда Трентон пришел в себя, то вытащил ее. Не смог привести ее в чувство, поднял на руки и пронес больше мили до ближайшего дома.

– Боже правый, – выдохнул я. – С двойным переломом руки?

– Именно, – сказал папа, не в силах скрыть гордости за сына. Отец положил руку на дверь. – Когда врачи вернутся, то… – папа прокашлялся, будто ему не хватало дыхания, – ему вправят кости и поставят гипс на руку. Его предупредили, что если он промедлит, то будет тяжело поставить все на место, но он не отходит от нее ни на шаг.

Я прижал папу к себе.

– Он сильный, пап. С ним все будет хорошо. Что говорят про Кэми?

Папа нахмурил брови.

– Она все еще без сознания. На голове огромная рана и гематома. Стекла разбились, и им обоим досталось.

Я посмотрел на пустой коридор, пытаясь собраться с мыслями. Нужно было сказать хоть что-то ободряющее. Он не может снова кого-то потерять.

– Трент слишком вредный, чтобы умирать, – кивнул я, – а Кэми сильнее, чем кажется.

Папа улыбнулся и смахнул с глаз слезы.

– Тогда будем надеяться на лучшее, – сказал он и открыл дверь.

Эбби подвела отца к единственному стулу в палате, а я вышел в коридор за другим. Медсестра, которая приветствовала нас на входе, несла еще один стул.

– Спасибо, – кивнул я.

Кроме нас троих и двух стульев в комнате было пусто. Никакой кровати или капельниц, просто хаос, который остался после бригады реанимации.

Я опустил голову, глядя на кровь на полу и множество окровавленных синих салфеток.

– Боже, – выдохнул я, поставив стул рядом с отцом.

– Присядь, дочка, – сказал он Эбби, опускаясь на свой стул. – Они должны скоро вернуться.

– Что за взгляд? – спросил я у Эбби, заметив ее кислое выражение лица.

– Ничего, – резко сказала она.

Я встал у нее за спиной, разминая большими пальцами ей шею, круговыми движениями массируя окаменевшие мускулы.

Она выдохнула и расслабилась.

– Детка, – сказал я. – Расскажи мне.

Она посмотрела на отца, который, похоже, знал, что она собиралась сказать.

– Трентон не позволял своей девушке садиться за руль со времен Маккензи. И вот в первый раз, когда он… Что она сделала, было эгоистично. И Томас летит сюда… – Она замолчала. – Не бери в голову.

– Значит, Томми летит? – проговорил я, посмотрев на отца.

Папа кивнул.

– А что с близнецами?

– Они были на дежурстве, некому их заменить. Они приедут на следующей неделе.

– С ним все будет в порядке, – проговорил я, озвучивая мысли. Я свел брови вместе, все еще массируя Эбби шею. – Но Томми не стал ждать? На него не похоже.

Папа больше ничего не сказал, но не мог скрыть странное выражение лица, будто он что-то знал.

Дверь распахнулась, и внутрь с тележкой зашел мужчина с бритой головой и в нежно-голубых бахилах. Из-за его спины появилась женщина, закатывая внутрь кресло с Трентоном.

Глаза брата на мгновение засияли, когда он увидел нас с Эбби, но потом этот свет потух.

Я направился к женщине. Ее светлые волосы были зачесаны в низкий практичный хвост, на бейдже было написано «Стейси З.», а ниже – «Радиограф».

– Спасибо за помощь, – сказал мужчина.

– Никаких проблем, Джулиан. Хочешь, помогу с телеметрией? – спросила она.

Он покачал головой.

– Дай знать, если что-то понадобится, – проговорила она с улыбкой.

Джулиан хмуро посмотрел на Трентона.

– Только если он снова будет настаивать, чтобы его взяли с собой.

Стейси усмехнулась, направляясь к двери, синие глаза заискрились, когда она повернулась и помахала рукой на прощание.

– Мне кажется, это очень мило.

Трентон заиграл желваками, но смотрел он прямо перед собой, все еще с хмурым лицом. Правая рука лежала на коленях, из белого больничного одеяла соорудили подобие лангетки. Из-под толстого хлопка выглядывал пакет со льдом.

Я взялся за ручки кресла и отвез его в сторону, пока Джулиан устанавливал кровать для Камиллы.

Эбби присела на колени перед Трентоном.

– Эй, – сказала она, окидывая его взглядом.

В его правом глазу лопнул сосуд, оставляя красную линию, а лицо, шею и руки покрывали царапины разной степени тяжести от разбитых в джипе окон.

Я сел на стул Эбби, упершись локтями в колени.

Трентон отвернулся, глаза его стали стеклянными. Джулиан нажал на кнопку в телеметрическом приборе, что пластырем крепился к груди Камиллы, потом кивнул нам и тихо вышел из комнаты.

– Трент, – заговорил я.

– Не сейчас, – сдавленно ответил он.

– Знаю, о чем ты сейчас думаешь, – сказал я, стараясь наполнить голос сочувствием.

– Не знаешь.

Я замолчал, стараясь понять, какие слова помогли бы мне, окажись я в таком положении – если бы на койке лежала Эбби, а не Камилла. Вспомнил, как искал ее в пожаре и отчаянный страх и боль от одной мысли, что я потеряю ее.

Ничего. Ничего не могло улучшить мое состояние в той ситуации, кроме знания того, что с Эбби все хорошо.

Я внимательно посмотрел на лицо Камиллы. Она была невероятно безмятежна, если не считать крови, синяков и бледной кожи.

– Ты прав. Не знаю. Это кошмарно, брат, мне очень жаль.

Трентон снова посмотрел на меня. Его нижняя губа задрожала.

– Я пытался ее остановить.

Я приобнял его за шею, прислоняясь лбом к его лбу.