Почти прекрасны - Джейми Макгвайр

улучшение. Похоже, что мозг блокирует все негативные проявления – тоже хорошие новости. Мы перевели ее в палату четыре четырнадцать. В углу коридора. – Врач подмигнула и кивнула, выходя из комнаты.

Я осторожно похлопал Трентона по здоровому плечу, стараясь приободрить его, а потом пришли медсестры, чтобы забрать приборы, отслеживающие состояние Камиллы, и капельницы. Они действовали быстро, отстегивая ее тележку, чтобы перевезти наверх, мы еле за ними поспевали.

Мы последовали за медсестрами, помахав Кейти и Рошу, когда проходили комнату персонала. Возле лифта все сразу осознали проблему. Тележка Камиллы и кресло Трентона не помещались в одну кабину.

– Встретим вас наверху, – сказала медсестра, ее светло-рыжие волосы еле касались плеч.

Трентон, опираясь на здоровую руку, попытался привстать. Я бросился к нему, чтобы заблокировать колеса, и медсестра округлила глаза.

– Не надо! – сказала она.

Трентон, шатаясь, зашел в кабину лифта и ухватился за перила тележки, чтобы не упасть. Потом кивнул мне:

– Увидимся наверху.

Дверцы кабины захлопнулись, и я только через три секунды снова нажал на кнопку.

Эбби фыркнула.

– Ты все еще злишься? – спросил я.

– Да, прости, но да. Не могу перестать думать, что она не заслуживает этой суеты, которую он развел вокруг нее. Еще и Томас…

– Томми? А с ним что? – спросил я.

– Ему уже стоило бы приехать. Вот и все, что я пыталась сказать, – проворчала она.

Открылась вторая кабина, совершенно пустая. Эбби завела папу внутрь, а я толкнул кресло Трентона.

– Не хотела говорить о ней плохо, когда она практически в коме… Боже, я ужасный человек. Просто… Не бери в голову.

– Голубка, Томми летит сюда. Он быстро прилетит. Наверное, он безумно переживает.

– Это уж точно, – выдохнула она, но я заметил в ее голосе нечто большее.

Я снова хотел защитить его, но заговорил папа.

– Дочка, я понимаю, – сказал он. – Сегодня был непростой день. Иногда лучше обвинять во всем других. Только так мы находим хоть какой-то смысл.

Когда открылись дверцы лифта, мы вышли и увидели Томаса рядом со стойкой ресепшена четвертого этажа.

– Привет! – сказал я.

Брат развернулся и с раскрытыми объятиями подошел ко мне.

– Ты что-нибудь слышал?

– Трент в сознании.

– А Камилла? – спросил Томас.

Я сунул руки в карманы и пожал плечами.

– А она нет.

Я заметил, как поникли плечи Томаса.

– У Трентона двойной перелом руки, – сказал я. – Он нес ее целую милю до ближайшего дома. – Томас покачал головой, глубокая морщина между его бровями немного разгладилась. – Это то, что сказали медсестры. Черт подери. Он тут всего одну ночь, а уже стал легендой.

– Как же здорово, что ты здесь! И так быстро добрался! – сказала Эбби, пожав плечами и невинно улыбнувшись, но я хорошо знал ее. Что-то было не так.

Томас обнял отца и кивнул, явно что-то обдумывая. Он посмотрел на всех нас:

– Можно их навестить?

– Да, – ответил папа. – Ее поместили в палату в конце коридора… четыре-четырнадцать.

Томас помчался до палаты, а Эбби странно посмотрела на меня, прежде чем он распахнул дверь.

Увидев Камиллу, брат замер и прикрыл рот ладонью. Потом провел рукой по пепельно-русым волосам.

– Ты… ты в порядке, братишка? – прошептал он, не отводя взгляда от Камиллы.

– Жить буду, – сказал Трентон измученным голосом.

Эбби закрыла дверь за медсестрами, когда те ушли, и мы увидели, как Томас приближается к койке Камиллы. Он нежно коснулся ее пальцев. Трентон растерянно смотрел на них, его лицо помрачнело.

– Какого черта ты делаешь, Томми? – вдруг насторожился Трентон.

– Мне следовало приехать раньше, – сказал Томас, поморщившись. – Прости, Трент.

Трентон сморщил нос.

– О чем ты говоришь?

– Я не… летел сюда. Я сидел в своей машине, чтобы ты поверил, что летел.

– Что? – сказал я.

Томас ослабил галстук.

– Какого черта тут творится? – спросил я.

Томас поджал губы.

– Я не… черт подери, не знаю. Я сидел там… как идиот, нервничал, терзал себя. Чертова пытка, и я так устал от… прости, – снова сказал Томас, на этот раз обращаясь к Камилле.

– Томми, – сказал я, подходя к нему на шаг. – Брат, ты в порядке?

Томас повернулся к нам, в нерешительности глядя на отца.

– Я был в городе. Приехал из-за пожара, а потом остался…

– Из-за пожара, – сказала Эбби, будто это ее не убедило.

Она вздернула подбородок, изучая Томаса так же, как делала с картами в руках. Ее лицо стало спокойным, будто правда приносила облегчение.

– Просто скажи им, – вздохнула Эбби.

– Томми, – сказал отец. – Может, лучше подождать, пока все не утрясется.

– Что сказать? – спросил Трентон.

Томас выглядел удрученным и виноватым.

– Не могу. – Он указал на Эбби: – Продолжай.

Она замешкалась. Я повернулся к ней:

– Что сказать нам?

Эбби сглотнула ком в горле, будто пыталась проглотить слона, поселившегося в палате.

– Томас Джеймс, – прошептала она. Я нахмурился, сердясь на себя, что ничего не понимаю. Но Трентон, очевидно, понял и тут же побледнел.

– Нет.

– Трент, – взмолился Томас.

– Нет! – повторил Трентон громче, чем все наши разговоры в последние часы.

Он тяжело задышал, борясь за каждый глоток воздуха. Посмотрел на нашего старшего брата, с болью и разочарованием.

– Томми! – сказал он умоляющим голосом. – Скажи мне, что я ошибаюсь!

Эбби подалась вперед и шепнула мне на ухо:

– Парень из Калифорнии, с которым встречалась Кэми… Ти Джей.

Кровь отхлынула от моего лица.

– Бог ты мой!

Томас понуро замер посреди комнаты, таким пристыженным и одиноким я его еще никогда не видел.

Я подошел к нему и тоже остановился, переводя взгляд на Трентона, не зная, что сделать. Такого у нас еще не было.

– Все хорошо, – наконец сказал Трентон. – Все в порядке, Томми. Я понял.

Томас не мог выдержать прощения Трентона.

– Но ты влюбился в нее первым, – еле выдавил он.

– Она была твоей первой любовью, – сказал Трентон и усмехнулся, чтобы скрыть неловкость. – Она пыталась предупредить меня. А я не слушал.

– Потому что я заставил ее соврать. Не ищи мне оправданий, Трент.

Трентон поднял здоровую руку, а потом снова опустил на подлокотник кресла.

– Что мне сказать тут, Томми? Хочешь, чтобы я ненавидел тебя? Кричал на тебя? Ударил? Ты мой брат. Я люблю тебя в любом случае. А Кэми… Кэми тебя тоже любит.

Томас медленно покачал головой:

– Не так, как тебя.

Довольная улыбка коснулась губ Трентона, и он посмотрел на Камиллу.

– Знаю.

– Мы… э… – подала голос Эбби, ожидая меня. Я кивнул. – Уже поздно, – сказала она, беря меня под руку. – Мы едем домой, вернемся утром. Нужно чем-то помочь?

Трентон покачал головой.

– Подвезти тебя, пап? – спросил я. Он тоже мотнул головой.

Я обнял его и