Лепестки на ветру. Японская классическая поэзия VII–XVI веков в переводах Александра Долина - Коллектив авторов

им милее селенья,

где цветов еще нет и в помине…

СЛИВА, ЦВЕТУЩАЯ НА БЕРЕГУ

Так весну за весной

сливу в водах реки быстротечной

буду я созерцать

и тянуться к цветущим веткам,

рукава в поток окуная…

СЛИВА, ЦВЕТУЩАЯ НА БЕРЕГУ

По прошествии лет

на зеркало вод, где, как прежде,

виден сливовый цвет,

лепестки, словно прах, ложатся,

затуманивая отраженье…

«Вешней вишни цветы…»

Сложено на поэтическом состязании в загородном дворце Тэйдзи-но-ин

Вешней вишни цветы!

В заброшенном горном селенье

от людей вдалеке

распустились вы позже прочих —

уж повсюду цветы опадают…

«В пору пятой луны…»

В пору пятой луны

услышав напевы кукушки,

я уже не дивлюсь —

ах, когда бы те же напевы

прозвучали раньше, весною!..

Мыс Кара

Волны, словно цветы,

что у мыса Кара распустились,

тихо плещут о брег —

не сама ли весна над водою

пронеслась, обернувшись ветром?..

«Я теперь и во сне…»

Я теперь и во сне

не смею тебе показаться —

исхудав от любви,

по утрам со стыдом и мукой

вижу в зеркале отраженье…

«Словно волны в прибой…»

Словно волны в прибой,

одежды на смятой постели.

Чуть расправлю рукав —

и заплещется над волною,

затрепещет белая пена…[28]

«Нет, с селеньем родным…»

Нет, с селеньем родным

равнять его сердце негоже —

но, увы, для меня

места нет в неприютном сердце,

как в безлюдном, глухом селенье…

«Лик вечерней луны…»

Лик вечерней луны

трепещет на влажном атласе,

и лоснится рукав —

будто слезы вместе со мною

льет луна в томленье любовном…

«Ожидает тебя…»

Исэ состояла в любовной связи с Накахирой, но он давно уже не навещал ее. Эту песню она послала, чтобы уведомить Накахиру о том, что переезжает в дом к своему отцу, наместнику края Ямато

Ожидает тебя

вершина далекая Мива,

хоть и ведомо ей,

что, быть может, долгие годы

не придешь ты ее проведать…

«После долгой зимы…»

В путешествии, объята любовной тоской, сложила она эту песню при виде горящей травы на лугу

После долгой зимы

трава выгорает на поле —

но уж скоро вослед

подрастет молодая зелень,

предвещая весны явленье!..

«Если б наша любовь…»

Если б наша любовь

окончилась втайне от света,

любопытным в ответ

я могла бы твердить сквозь слезы,

что напрасны все их догадки…

«О, когда бы ты был…»

Государь-в-отреченье посетил усадьбу принца Накацукасы, когда по случаю празднества была построена ладья и пущена в дворцовый пруд. Под вечер, когда Государь уже собрался уходить, Исэ сложила эту песню и преподнесла ему

О, когда бы ты был

ладьею, что меж берегами

тихо кружит в пруду, —

я могла бы сказать, наверно:

«В этом месте побудь, останься!..»

«Не наденет никто…»

Сложено у водопада во время паломничества к храму Рюмон

Не наденет никто:

наряд ведь «не шит и не кроен»[29] —

для чего же тогда

растянула Горная дева[30] полотно над бурной рекою?..

«Нет здесь бурных быстрин…»

Исэ сложила эту песню, продав свой дом

Нет здесь бурных быстрин

и заводей глубоководных,

как в Асуке-реке, —

это дом потек ко мне в руки

полновесных монет потоком!..

Оно-но Комати

«Вот и краски цветов…»

Вот и краски цветов

поблекли, пока в этом мире

я беспечно жила,

созерцая дожди затяжные

и не чая старости скорой…

«В помраченье любви…»

В помраченье любви

сквозь сон мне привиделся милый —

если б знать я могла,

что пришел он лишь в сновиденье,

никогда бы не просыпалась!..

«С той поры, как во сне…»

С той поры, как во сне

я образ увидела милый,

мне осталось одно —