Любимец фортуны - Кэтрин Гарбера

Она направила их движение к дивану, и он подчинился ей. Ее руки скользнули в узкое пространство между ними в поисках пряжки его пояса, но он остановил ее:

— Еще рано.

— Я хочу тебя, Генри.

— Скоро, малышка, скоро. Но сначала я разожгу тебя.

Она покачала головой, но Генри не обратил внимания. Он опустил голову и стал целовать ее грудь. И она ощутила тепло его дыхания на своих сосках.

Она погрузила пальцы в его волосы, прижимая его крепче к своей груди, всем существом откликаясь на его ласки. Столько времени прошло с тех пор, как мужчина дарил ей ощущения, которые она переживала сейчас?!

— Генри! — Его имя сорвалось с ее губ, и она почувствовала, как его рука, скользнув между ее ногами, потянула ее трусики вниз. Тонкая ткань соскользнула вниз. А он ласкал ее бедра, и эта ласка отзывалась во всем ее теле. Она почти стонала от наслаждения. А его губы уже завладели другой ее грудью и скользили по ней — вверх-вниз, а указательный палец описывал круги вокруг соска.

Она вскрикнула, почувствовав приближение пика наслаждения. Она сжала бедра и впилась ногтями в его плечи.

Мужчина поднял голову.

— Мне нравится ощущать твое приближение, — сказал он. — Это почти так же сексуально, как твое пение.

Астрид никогда не видела ничего более прекрасного, чем этот мужчина, охваченный любовной страстью.

— Пора, — сказала она.

— Пора, — согласился он.

Он поднял ее на руки, отнес в спальню и осторожно опустил на середину постели. Потом сбросил последнюю одежду и предстал перед ней полностью обнаженным. А потом стал склоняться к ней — ближе, ближе, пока они не слились в одно целое, грудь к груди, живот к животу. Она шевельнулась под ним, и он вдруг перевернулся на спину, так что она оказалась поверх него.

Астрид никогда раньше не была сверху и растерялась, не зная, что делать, но, когда он приподнял голову и взял губами ее сосок, она забыла обо всем. Осталось только наслаждение, которое он ей дарил.

Влажное тепло дошло до самой середины ее тела, и она еще теснее прильнула к нему. Он должен войти в нее. Сейчас! Немедленно!

Все это было совсем не похоже на ее прежние сексуальные приключения. Это было мощнее, реальнее. Она призвала на помощь те свои эмоции, которые были отражением только физических ощущений. Она была не готова признать, что это не просто физическая близость. Она не хотела любить Генри — до тех пор, по крайней мере, пока ее тайна остается тайной.

Он был горячий, крепкий и нежный. Пока он целовал ее соски, она ласкала его, ища свой собственный путь к наслаждению. А он, сжимая ее своими сильными руками, следил за движениями ее бедер.

Он проводил руками по ее бокам, узнавал каждый дюйм ее тела. Она чувствовала себя слабой и беззащитной. Она хотела поменяться с ним ролями, но не могла. Его руки, его губы были повсюду, и она слушалась его прикосновений. Она так желала его!

— Генри!

— М-м-м-м, — прошептал он.

— Пожалуйста...

Он обхватил ее, снова прижал ее грудь к своей груди и вдруг перевернулся вместе с ней. Его сильное жаркое тело оказалось поверх ее тела. Она не могла вместить в себя эту волну страсти. Она обвила его бедра ногами, открывая ему путь внутрь себя.

— Пожалуйста, Генри, войди в меня, войди. Сейчас, немедленно.

Генри двигался медленно и аккуратно. Он желал и должен был удовлетворить это желание. Как можно скорее. Он хотел познать ее темперамент целиком, до самой глубины, понять, что надо сделать, чтобы завладеть этой женщиной. И сегодняшняя ночь была только вершиной айсберга.

— Я не хочу больше расставаться с тобой, — сказала Астрид.

— Я тоже. Ты пьешь таблетки?

— Беременность мне не грозит, — сказала она.

— Это хорошо. Потому что, видишь ли, у меня нет с собой презерватива.

— Неужели?

— Я не ношу его с собой постоянно.

— Значит, ты не планировал ничего такого?

— Нет.

— Значит, просто подарок судьбы... — Эти слова вырвались из глубины ее души. Она обвилась вокруг него и ласкала рукой его кожу.

Генри отстранил от себя ее руку, вложил ее пальцы в свою ладонь, поднес к лицу. Она пахла чудесно. Сексом и женщиной. Его женщиной.

Но принадлежит ли она ему?

Они уже долго возбуждают друг друга. Пора войти в нее. И объявить ее своей. Ибо, что бы ни произошло между ними потом, этой ночью она принадлежит ему. Он прижал ее спину к постели. И ощутил, как ее шелковистые ноги скользнули по его телу и упали, раскрывшись. Предвкушение вызвало дрожь во всем теле. Он посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты.

— Не закрывай глаза, — сказал он. Ему хотелось, чтобы она видела, как он сделает ее своей.

Оргазм переполнил ее существо. Она застонала, и его имя звучало в этом стоне. А он входил в нее глубже и глубже и вдруг в какой-то момент громко выкрикнул ее имя...

Он обнял ее и позволил своему телу на минуту расслабиться. Он чувствовал, с какой силой она обнимала его, и понял, что не сможет допустить, чтобы это было ошибкой. Не только из-за их служебных отношений, но и потому, что эта женщина значила для него больше, чем он предполагал.

— Ты останешься со мной на всю ночь?

Он не мог отказаться. Астрид не походила ни на одну из женщин, с которыми он прежде встречался. Он чувствовал это с самого начала и теперь понял, в чем дело.

Он не мог спать, держа ее в объятьях. Он знал — его жизнь сложна, и не знал, какое место в ней может занять Астрид. И всю ночь задавал себе вопрос, что делать ему с этой женщиной, которая была всем, что он искал в женщине, и ничем ему привычным. И на этот вопрос не было простого ответа.

Когда солнце начало всходить, он снова занялся с ней любовью. Потом оставил ее, чтобы принять душ и одеться. Когда он вышел из ванной, ее в комнате уже не было.

* * *

Больше всего на свете Астрид хотелось оставаться в постели и ждать Генри, и это ее испугало. Она знала, что не имела права проводить с ним ночь, не открыв ему свой секрет.

Ведь он мог подумать, что между ними может возникнуть нечто большее, чем просто временная связь.

И тогда — что она ему скажет? Как сможет объявить ему, самым естественным тоном, что не может иметь детей? Что ее несчастная связь с Даниелем стоила ей большего, чем она признавала?

— Астрид?

— Я здесь! — крикнула она из кухни. — Я знаю, ты пьешь черный кофе. А как готовить яйца? Варить? Или поджарить яичницу?

Генри стоял в дверях, освеженный душем, одетый. Она действительно собирается приготовить ему завтрак? Ей казалось, это надо сделать, ведь иначе он решит, что она просто трусиха, просто сбежала от него.