Темная сторона изобилия. Как мы изменили климат и что с этим делать дальше - Хоуп Джарен

Когда члены ОПЕК установили эмбарго на экспорт топлива в Соединенные Штаты в 1973 году, цены на бензин буквально за ночь выросли вчетверо, и вся страна в ужасе осознала, как сильно полагалась всего на один импортный товар. В ответ на этот шаг американские инженеры начали работать над тем, чтобы сделать автомобили менее зависимыми от ввозимых ресурсов. К 1980-му средний двигатель был на 50 % более производительным и потреблял менее 12 л на 100 км — в первую очередь благодаря уменьшению общего веса машин: они стали в среднем на 20 % легче, чем пять лет назад (чем меньше вес металла, тем меньше топлива нужно, чтобы заставить его двигаться).

В 1970-х двигатели внутреннего сгорания удалось заметно улучшить, и самоотверженная борьба за максимальную производительность имеющегося топлива вылилась в колоссальные преимущества. В период между 1970 и 1980 годами самолеты стали на 40 % более производительными при тех же расходах горючего; как только цены на нефть вернулись к исходной отметке, авиалинии начали активно расширяться, готовясь принять на борт растущие потоки американцев, предвкушающих долгое путешествие.

Примерно в это время на нашем пути замаячила развилка, альтернативный вариант будущего. В нем жители Штатов имели одну машину на семью, покупали продукты у местных производителей и летали вместе, в результате чего общий расход энергии за несколько следующих десятилетий снижался по мере того, как инженеры продолжали повышать эффективность двигателей. Как можно заметить, человечество даже не собиралось идти по этому пути.

Мощность среднего современного автомобиля составляет около 230 лошадиных сил — в 10 и больше раз выше, чем у первого фордика, в 2 и больше раз, чем в 1980-х. Средний вес также увеличивается, поскольку для семьи все чаще покупают минивэны и фургончики. К 2000 году шоссе заполонили машины достаточно тяжелые, чтобы соперничать с Lincoln Continental и Ford Gran Torino 1970-х годов, и расходующие около 11 л бензина на 100 км, так что средняя производительность у них даже ниже, чем 20 лет назад.

Процесс все еще идет. Американцы продолжают покупать машины и водить их; сегодня они ежегодно преодолевают расстояния в два раза бóльшие, чем в 1970 году. Зависимость Штатов от импортного топлива в XXI веке только растет, а отношения со странами ОПЕК — хуже некуда. Путь, который мы не выбрали на развилке, был Путем стремления к умеренности, но, получив выбор, люди устремились по пути Погони за бóльшим. Америка полностью нивелировала любые попытки стать независимой от нефти, предпринятые с улучшением производительности двигателей внутреннего сгорания в 1970–1980-х годах, повысила ставки, увеличила производство автомобилей и начала активнее ими пользоваться.

Каждый год моей жизни суммарная дистанция, которую преодолевали жители США, увеличивалась примерно на 6 млрд км; машины ехали все дальше по улицам, дорогам, шоссе и трассам. Но ведь есть и другие водители. Граждане Китая, например, только с 1990 года добавили в общие 48 млрд км в год примерно такое же расстояние. Но впереди планеты всей население Индии: плюс 482 млрд км за рулем в год начиная с 1990-го.

С 1970 года общий рост времени в пути в трех названных выше странах — США, Индии и Китае — потребовал как минимум 1514 млрд л топлива. Емкость такого объема целый час бы заполняли 24 бурлящих Миссисипи.

У скользкой черной субстанции, которая кормит, кормит и кормит двигатели и моторы, есть своя история, по-своему интересная и всеобъемлющая. Но, чтобы правильно ее рассказать, придется вернуться назад, за миллионы глав до нашей первой страницы.

Давным-давно был на свете океан, бескрайний и бездонный. Потоки соленой воды в его толще бурлили и закручивались мощными течениями. Еще глубже, в безмолвной холодной тьме, океанское дно терпеливо ожидало, пока живые найдут на нем вечный покой.

Океан назывался Панталасса, и, я уверена, для существ, его населявших, этот водный мир и был целой вселенной, вечно расширяющейся во всех направлениях. Обитатели Панталассы отличались от тех, кого можно найти в современных океанах. Бесчелюстные рыбы перемещались огромными стаями; их червеобразные тела струились, будто ленты, в поисках места, где можно закрепиться. Не останавливаясь ни на секунду, сновали в толще океана бесчисленные хрящевые создания, прокачивавшие жабрами воду. Кальмары в спиральных раковинах рыскали тут и там, сокращая мышцы и выбрасывая реактивные струи. На дне, глубоко зарывшись корнями в грунт и расправив хищные лепестки, покачивались морские лилии — они охотились на самых маленьких и слабых, не успевающих проплыть мимо.

Океан Панталасса был огромен, гораздо больше Тихого, но и у него были пределы. На противоположном конце планеты находился океан Тетис — густой соленый бульон из зеленых водорослей и мелких животных, в них обитающих. В этой жиже заключенные в оболочку из пузырьков амебы перебирались от первого блюда своей трапезы ко второму, а похожие на губку кораллы ждали, чтобы обед пришел к ним сам. Каждая крошечная водоросль раскрывалась навстречу солнцу, и на ней оседала пыль с далеких гор, служившая удобрением.

Между океаном Панталасса и океаном Тетис простирался гигантский континент, изрезанный реками, усеянный вулканами и служивший домом самым разнообразным формам жизни. Примерно в середине его располагался лес Рур, совершенно непохожий на привычные нам леса. Деревья здесь достигали 9 м в высоту, имели кроны, похожие на папоротники, и размножались семенами, которые «выстреливали» от корней. Еще выше поднимались звездчатые пучки иголок, венчавшие 30-метровые стволы. Древесину из этих растений получить было невозможно: внутри их стеблей была мягкая сердцевина. Коры тоже не было, поэтому их кожица была покрыта узором шрамов. Цветов, как это ни удивительно, в этом лесу не встречалось вовсе, ни единого! Не нашли бы вы ни фруктов — плодов цветения, ни пыльцы — их предвестницы.

Землю под кронами этого леса покрывал ковер мха, по которому сновали гигантские многоножки, пережевывая опавшие листья и возвращая их в почву. Странные, лишенные панцирей черепахи пробирались сквозь палую листву, влажный воздух рассекали стрекозы размером с чайку. Подобно организмам на дне океана, влажная грязь леса Рур, не осуждая и не рассуждая, тихо принимала, впитывала и поглощала трупы его обитателей.

Звучит как начало сказки, но все это существовало на самом деле. Океан Панталасса, океан Тетис, лес Рур — реальные топонимы планеты Земля, какой она была в период между двумя и тремя сотнями миллионов лет назад. В описаниях выше нет ни капли вымысла — подтверждения тому представлены в музеях. И вы можете совершить путешествие во времени, заглянуть за завесу истории, изучить оставшиеся от тех древних времен камни и кости.

Лес Рур процветал миллионы лет и был одним из первых влажных тропических лесов на Земле. Однако и его поглотили безжалостные пески времени. Растения высохли и сгнили, их останки оказались глубоко в почве, где жар и давление превратили то, что раньше было листьями и стеблями, в куски черного угля. Да и весь континент в это время распадался и перемещался, пока его безумное путешествие не закончилось далеко от начальной точки — на другом конце света.