Инквизитор. И аз воздам - Надежда Попова

Беседа с судьей и нотариусом заняла едва ли не полчаса, однако ничего не прояснила; впрочем, иного Курт и не ждал – если судить по протоколам и рассказам обер-инквизитора и Ульмера, все участие этих двоих в деле ограничилось тем, что они приняли с рук на руки самого обвиняемого, все собранные Официумом улики и доказательства, после чего им оставалось лишь подмахнуть постановление о казни. О канувшем в безвестность inspector’е Штаудте никто из них также не смог сказать ничего внятного; да, заходил, да, спрашивал о том же, о чем и майстер инквизитор, да, интересовался судьбой дочери казненного судьи, нет, о невесте сообщника-племянника не заговаривал и ее участие в деле не обсуждал.

– Если и есть какой-то путь, по которому отслеживать майстера Штаудта не имеет смысла, так это девица, – убежденно сказал Ульмер, когда ратуша осталась далеко позади. – Не похоже, что само ее существование его как-то заинтересовало.

– В любом случае, оно заинтересовало меня, – возразил Курт и, остановившись, отер взмокший лоб: невзирая на надвигающийся вечер и близость реки, воздух не свежел, а, казалось, становился все более жарким и душным. – Но, боюсь, до нее я смогу добраться лишь завтрашним днем – сегодня на это не хватит ни времени, ни, по чести сказать, сил… Старик Нойердорф говорил, что трактир, где остановился Штаудт, находится здесь же, в Инзельштадте; далеко он?

– Нет, совсем рядом, – указав на противоположный берег реки, отозвался Ульмер, и Курт кивнул:

– Стало быть – туда. Заодно и перехватим кружечку.

Трактир, где некогда нашел приют inspector Штаудт, звался скромно – «Святой Густав»; особенную двусмысленность ситуации придавало то, что вот уже три поколения семья Вигманн, владевшая постоялым двором, именно это имя давала своим первенцам, к коим со временем переходило право на собственность. Нынешний Густав Вигманн и впрямь чем-то неуловимо походил на святого – в беседе владелец был тих и доброжелателен, облик имел самый неприметный, а на вопросы майстера инквизитора отвечал с готовностью. Правда, пользы от этой беседы, как и от прежних, было немного – Штаудта хозяин трактира почти не видел, встречаясь с ним лишь за трапезой да в те минуты, когда inspector, завершив дела в городе, возвращался в свою комнату. В день же, когда тот исчез, они не виделись вовсе, и куда мог направиться его постоялец, Вигманн не имел ни малейшего представления или даже догадок.

– Комната эта сейчас занята? – спросил Курт, когда владелец собрался было отойти от занятого господами дознавателями стола, и тот развел руками:

– А как же. Уж четвертый, кажется, раз в нее с той поры заселились.

– Хотели обыскать? – уточнил Ульмер тихо, оставшись с майстером инквизитором наедине; Курт вздохнул:

– Не особенно надеялся, но не спросить не мог.

– В любом случае, майстер Гессе, даже если б сейчас комната была не занята – всякие следы уже были бы стерты последующими постояльцами или самим хозяином: Вигманн владелец аккуратный, и все комнаты после отъезда гостей тщательно убираются. Мы осматривали ту, в которой останавливался майстер Штаудт, и не нашли там ничего, кроме его дорожной сумки; не похоже было на то, что он просто взял вещи и ушел из Бамберга. Быть может, я б так и подумал – как знать, что он нашел или решил, что нашел, и не возникло ли необходимости что-то проверить за пределами города – но его не видели на окраинах, он словно растворился в пустоте, пройдя всего несколько улиц. Да и жеребец его остался, где был. Он и сейчас там – в Официуме, к сожалению, нет пристойной конюшни; и в день исчезновения майстера Штаудта стоял себе в стойле, не оседланный и к пути не готовый.

– «Пройдя несколько улиц», – повторил Курт с расстановкой. – Каких именно улиц? Где его видели в последний раз?

– У мостика домов через пять отсюда. Дальше улицы плутают, и на глаза он никому не попадался; и сказать, куда именно он направлялся, – тоже никак не возможно.

– Ну, это было бы слишком легко, – невесело хмыкнул Курт. – Завтра навещу девицу и решу, куда мне сворачивать дальше… За пивом составишь компанию или вернешься к своим делам?

– Моими делами сейчас будет отчет перед майстером Нойердорфом, – столь же безрадостно улыбнулся Ульмер. – Наверняка он станет расспрашивать меня, где вы побывали и чем интересовались. Мне дозволено рассказать об этом или лучше, чтобы он о чем-то не знал?

– Судя по твоему тону, отчетами тебя старик совсем доконал?.. Знакомо. Что ж, можешь сказать ему, что об увиденном и услышанном я лично повелел тебе молчать перед всеми, включая обер-инквизитора; уж это-то мой ранг мне дозволяет. Если усомнится – смогу подтвердить это лично.

– Спасибо, майстер Гессе, – с чувством поблагодарил Ульмер; он отмахнулся:

– Такой расклад нам обоим будет выгоден: ты убережешься от лишних хлопот, а я – от ненужных любопытных носов в своем расследовании.

– Тогда я лучше пойду, если помощь проводника вам более не потребуется. Хотя бы явиться ему на глаза я уж точно должен – мы пробродили до самого вечера, и сейчас он наверняка кроет меня самыми нелестными словами.

«И не тебя одного», – закончил Курт уже мысленно, глядя вслед молодому инквизитору. Ситуация была из тех, что принято именовать щекотливыми; если ненадолго предположить, что местный обер-инквизитор чист и не имеет отношения к исчезновению inspector’а, а все проведенные под его началом дознания – добросовестны, то чувствовать себя он сейчас должен не лучшим образом. Если же подозрения попечительского отделения имеют под собой основания – ситуация вдвойне неприятная и вместе с тем забавная: майстер инквизитор Гессе вынужден будет проводить расследование на глазах и фактически под контролем одного из главных виновников преступления. К примеру, в том, что запрет Курта на разглашение деталей расследования не помешает обер-инквизитору вытянуть из подчиненного все до слова из услышанного парнем за этот день, он даже не сомневался – в том числе и памятуя собственно дотошное начальство; а Ульмер (даже если допустить его невиновность и искреннее желание помочь) не обладает тем важным качеством, что имелось на вооружении самого Курта, – неизбывной наглостью и способностью перечить руководству…

– Матерь Божья, черт возьми!

Курт поморщился, приподняв голову и обратившись к автору сего противоречивого возгласа, решая, надлежит ли ему заниматься насаждением благочестия в Бамберге или стоит услышанным пренебречь. Опыт работы в самых разных городах Империи говорил о том, что оное насаждение, как правило, отнимает немало времени, требует множества усилий и попутно умножает количество врагов, что сейчас было совершенно ни к чему, учитывая обстоятельства – поди разберись потом, кто смотрит на майстера инквизитора косо, потому что он майстер инквизитор, кто – потому что инквизитор лезет в дело пропавшего inspector’а, а кто – просто потому, что получил от инквизитора втык за то, что неуместно чертыхнулся…

– Молот Ведьм, собственной персоной! – продолжал возгласивший, сбежав вниз по лесенке со второго этажа, приблизился к столу и уселся напротив, не спросив разрешения. – Здорово, пес Господень.