Остров - Питер Бенчли

Уайти направил Юстина в кресло второго пилота, и для Мейнарда разложил полотняный туристический стульчик.

– Пристяжных ремней нет? – спросил Мейнард.

– Если ты не возишь пассажиров, тебе ремни не нужны. А цыплят можно и не пристегивать.

Позади Мейнарда самолет был набит до отказа – ящики с фруктами, коробки консервов, камеры с замороженным мясом, три клетки, полные цыплят, и один коматозный поросенок.

– Их действительно надо усыплять, – объяснил Уайти. – Я вез один раз свинью, и она проснулась на полпути к Багамам. Эта сволочь начала копать – ну, знаете – своим пятачком. Она сорвала крышки люков, и мы чуть не свалились в море. Я в конце концов ее застрелил.

– У вас на борту есть оружие?

– Господи, нет! – Уайти улыбнулся Мейнарду. – Но никогда не знаешь, что может найтись в таком старом сундуке, как этот.

Уайти разогнал моторы и, проверив рычаги, отпустил тормоза. Самолет рванулся вперед.

На середине дорожки самолет все еще был на земле. Мягко вытягивая рычаг на себя, Уайти уговаривал самолет:

– Давай, приятель... живо вверх... поехали... – Но самолет не взлетал. – Черт побери, взлетай! – сказал Уайти и дернул на себя рычаг.

Медленно, с трудом, самолет оторвался от земли, и под ними пронесся конец взлетной полосы.

Мейнард взглянул на свои ладони, блестевшие от пота. Он вытер их об штаны. Справа, в болоте, он заметил три-четыре разбитых самолета, которые бульдозер стащил в одну кучу.

– Откуда они взялись? – спросил он. Уайти ответил:

– Мы их называем “сюрпризами”. Вы разбегаетесь по дорожке, и думаете, что спокойно взлетите, и вдруг – сюрприз! Вы не взлетаете.

Уайти направил самолет вправо, на восток, прямо в сверкающее солнце. Он сказал Юстину:

– Там есть термос, у тебя под ногами. Налей мне чашку кофе, пожалуйста.

Когда Юстин вручил ему кофе, Уайти убрал руки со штурвала и сказал:

– Подержи его так, чтобы он летел ровно. Вот, молодец. Юстин в восторге повиновался, схватив штурвал и стараясь что-нибудь увидеть за носом самолета.

Уайти, достав из кармана флягу, долил в чашку алкоголя. Он протянул флягу Мейнарду.

– Чтобы проснуться?

Мейнард по запаху определил, что там было виски “Бурбон”. Он покачал головой.

– Вы всегда... летаете таким образом?

– Надо летать высоко, приятель. Это чертовски скучный рейс.

Уайти положил фляжку обратно в карман и достал из-под сиденья карту. Он откинулся назад, положил ноги на панель управления и развернул карту.

– Что ж... давайте посмотрим, сможем ли мы найти эту пакость. Сверху они все выглядят одинаковыми.

Мейнард сделал глубокий вдох, и выпустил воздух. Он спросил Юстина:

– У тебя все в порядке?

– Конечно. Это здорово!

Они пролетели над Гольфстримом, над Бимини и Кошачьими Рифами, над Андросом повернули на юг и полетели вдоль цепи Багамских островов. День был ясным и безоблачным, вода отсвечивала десятками оттенков голубого и зеленого: бирюзовым на отмелях вблизи берегов, и коричневыми точками – на коралловых рифах, теплым синим цветом – дальше от рифов в море, и темным, почти черным – над бездной.

Через три часа полета от Майами Уайти склонился вперед и скосил глаза на южный горизонт. Линия горизонта была ровной, если не считать одинокого облачка, болтавшегося над водой.

– Там должны быть Кайкос, – сказал он. Мейнард не видел никакой земли.

– Где?

– Под облаком. От земли идет тепло, которое, поднимаясь, смешивается с холодным воздухом и образует облако.

Вскоре появилась тонкая колеблющаяся серая линия. Когда они подлетели ближе, она приняла форму острова.

Уайти отвел штурвал от себя, и нос самолета опустился.

Стрелка альтиметра стали медленно двигаться, от восьми до четырех тысяч футов, интервалами в сто футов. На высоте трех тысяч футов они пролетели над бесплодным островом.

Через плечо Юстина Мейнард заметил внизу здание в виде звезды.

– Что это такое?

– Верующие придурки, – ответил Уайти.

– Что они делают в этом Богом забытом месте?

– Прищуриваются, я думаю. – Уайти наклонил самолет на правое крыло, и остров остался позади.

Далеко к востоку Мейнард заметил несколько больших островов. Вспоминая карту, он предположил, что один из них должен быть Навидад, другой – Норт-Кайкос, и еще один – Гранд-Кайкос. К западу от них располагалось множество мелких островов, незаселенных, покрытых колючим кустарником, в окружении бурунов. Прямо под ними были мели Кайкос – бесконечная равнина песка и травы, с глубиной не более шести футов. На западной оконечности мель резко обрывалась вниз до сорока футов, затем глубина увеличивалась до пяти тысяч футов.

Мейнарду вспомнились слова Майкла Флорио – во времена парусников, особенно во времена громоздких, плохо управляемых судов с квадратными парусами, мели Кайкос были одним из самых опасных мест этого полушария. Корабли, сбившиеся с курса из-за шторма, находились, казалось, в относительной безопасности в глубокой воде. Их лоты не доставали до дна. А затем кто-нибудь начинал слышать странный громоподобный рев, перекрывавший вой ветра. Он был похож на шум бурунов, но бурунов не могло быть в открытом океане. Они продолжали плавание, пока, наконец, впередсмотрящий, глазами, обожженными морской солью, не замечал невозможное – вздымающиеся прямо по курсу брызги. Но было слишком поздно. Наступало время упреков – и молитв. Корабль попадал на рифы и – в течение нескольких минут – тонул. Обломки разносило по всей мели. Некоторые из обломков оставались на плаву, и за них могли уцепиться те, кому удалось выжить. После одной из таких катастроф осталось в живых двадцать семь человек, рассказывал Флорио. Тридцать миль они проплыли над мелями на куске палубы, и выбрались на берег на острове Гранд-Кайкос. Двадцать один из них умер от жажды и солнца. Четыре совершили самоубийство, сойдя с ума из-за нескольких насекомых. Двое выжили.

Аэропорт лежал впереди: Грейт-Бон-Кей. Уайти допил свою фляжку и наклонил самолет резко вправо, затем резко влево, выравнивая линию полета с посадочной дорожкой.

– Закрылки опустить! – скомандовал он сам себе и нажал на переключатель. – Закрылки опущены. – Самолет замедлил движение. – Колеса опустить! – Еще щелчок. Загорелась лампочка. – Колеса опущены.

Самолет резко ударился о посадочную полосу, подпрыгнул, ударился еще раз, и замер. Уайти подкатил его к прямоугольному бетонному строению, где ждали два автопогрузчика и около дюжины людей, включая двоих, на которых были таблички с фамилиями и эполеты на крахмальных белых рубашках.