Ничего личного, кроме боли - Галина Владимировна Романова

Чужая и подлая.

— Так по какому поводу ты собиралась устроить матери скандал?

— Хотела просить, чтобы освободила тебя от чрезмерной опеки. — Ольга жалко улыбнулась. — Меня раздражали все эти кашки-малашки, сюси-муси. Ты же взрослый мужик, хирург. А решения самостоятельно принимать не можешь.

— Я принимаю их ежедневно. — Он скрипнул зубами. — За операционным столом.

— Да, не спорю. Но в жизни ты, Игореша, уж прости, мямля. Мы сколько с тобой были вместе, а? А ты так и не сделал мне предложение. — Всхлипнула, медленно поднялась из кресла, в котором умерла его мать. — Я приехала к ней, чтобы выяснить, почему ты такой нерешительный.

— Выяснила?

Он смотрел на ее шикарное тело в нарядных модных тряпках с ненавистью. Красивое лицо — чужое, отвратительное. Глаза — лживые. Душа — гадкая.

— Выяснила. Знаешь, мы очень тепло поговорили с Софьей Станиславовной. Оказалось, что мы единомышленницы и наши желания совпадают. Она, как и я, мечтала о нашей свадьбе. Для меня это было сюрпризом, если хочешь.

— Почему ты не сказала, что была здесь?

— Закрутилась. А потом эта внезапная смерть. Я испугалась.

Она попятилась и снова опустилась в кресло. Грациозно вытянула длинные ноги в летних лимонных брюках.

Почему он ничего не чувствует? Никакого желания? Красивые ноги, длинная шея, соблазнительная грудь под маленькой курточкой. Она всегда знала, как одеться перед визитом к нему.

Не сработало.

— Почему ты не сказала в полиции, что была у мамы?

— Смеешься? — удивленно отстранилась она. — Они обвинили меня, даже не зная, что я здесь была. Просто с лету! А когда узнали…

— Отпустили? — недоверчиво усмехнулся он. — Оля, по-моему, ты чего-то недоговариваешь.

Она подумала минуту. Закусила губу, кивнула.

— Погоди, дай угадаю. — Он наморщил лоб, побарабанил пальцами по столу, как бы нечаянно задел колечко на ключах. — У тебя появилось алиби?

— Да. — Она как будто обрадовалась, что он догадался.

— И где же ты была после разговора с моей матерью?

— У меня было свидание, — выдавила она через силу.

— Деловое?

Это вырвалось как-то само, и он тут же понял, каким дураком выглядит. Ясно же, что свидание любовное. Иначе не привезла бы с утра ключи и не изображала раскаяние — здесь, в этом кресле, где медленно умирала мама.

— Нет, не деловое. У меня был секс, Игореша. — Она низко опустила голову.

Сказать, что он что-то испытал сейчас, значило бы соврать. Ему было все равно. Ничто не торкнуло, даже удивления не было.

— Эти отношения начались задолго до тебя и…

— Оля, не надо. Мне все равно.

— Нет, я должна объяснить. Чтобы ты не думал.

— Я не думаю, — перебил он.

Сгреб со стола ключи. Теперь они ей точно не понадобятся. И вдруг понял, почему не спешил делать предложение.

Как чувствовал все. Он же на сто процентов чувствовал в ней подвох, просто объяснить этого не мог. А точнее, и не пытался.

— Уходи, Оля, — попросил он.

Встал и побрел из кухни. Она бросилась за ним. Забежала вперед, расставила руки, уперлась в стены, не давая пройти. Уставилась на него умоляюще. Никогда раньше она так на него не смотрела. Даже интересно стало, что сейчас скажет.

— Игореша, там ничего, кроме секса, понимаешь? Ничего. Только секс!

Он мог бы убрать ее руки, оттолкнуть, пройти к себе, запереться там. Но тогда пришлось бы до нее дотрагиваться, а не хотелось.

— Только с тобой у меня была, есть духовная близость. Игорек! Мы с тобой коллеги, единомышленники. Это много больше, чем…

— Секс, — закончил он за нее. — Я понял, не напрягайся ты так, Оля. Ответь просто: алиби у тебя откуда? Твой любовник подтвердил, но что именно?

Она протяжно вздохнула, закатила глаза. Привалилась спиной к стене.

— Софья Станиславовна позвонила в тот момент, когда я была…

— Сверху или снизу? — с ядовитым смешком поинтересовался он.

— Перестань, — пробормотала она устало. — Это не имеет значения.

— Имеет значение, Оля, что мама была жива и здорова, когда так некстати вклинилась в ваше свидание. Я понял. У тебя все?

Он двинулся в прихожую, жестом приглашая ее следовать за ним.

— Нет, не все, Игорек. — Она все-таки пошла за ним. — В тот момент, когда она позвонила, к ней кто-то пришел.

— Кто? — Он остановился так резко, что она ткнулась лбом в его спину.

— Не знаю. Мы говорили о тебе. Так, милые пустяки. В дверь позвонили — именно в дверь, не в домофон. Софья Станиславовна пошла открывать. Это было через полчаса после того, как я ушла. На часах было пять минут второго. — Ольга слово в слово повторила то, что вынуждена была сказать в полиции, чтобы ее отпустили. — Ее звонок подтвердился по распечатке. Тот, с кем я была, все подтвердил: он слышал наш разговор.

— Так что же ты сразу не призналась, Оля? Зачем два дня просидела в камере? — Он уже распахнул дверь и указал ей подбородком на выход.

Она послушно вышла и тут же уперлась пальцами в дверь.

— Это была попытка сохранить наши отношения, Новиков. — Она грустно улыбнулась. — Можешь мне не верить, но для меня они много значили. Я дорожила ими, поэтому…

Он не стал слушать. Захлопнул дверь так, что чуть не ударил ее по лбу. Сразу двинулся в душ — хотелось смыть как можно скорее эту грязь. Жаль, что у него сегодня выходной. Он готов сутки отстоять у стола, только бы не думать. Только бы не перебирать события последних дней минута за минутой в попытке найти хоть какую-то зацепку.

Он так и не понял, кто и за что мстит ему так жестоко. Кого он обидел?

— Маша, надо поговорить. — Саша Стешин догнал ее у машины, которую она утром забила в дальний угол. — Погоди. Это важно.

Маша остановилась. Если честно, она ни с кем в отделе не хотела разговаривать. Включая Сашу.

Ее работу проверяют — это же надо до такого додуматься! Пустяковую работу, с которой справится и практикант, решили перепроверить. А Горина возьми и признайся. Не в убийстве, нет, но в том, что побывала в день смерти Софьи Станиславовны Новиковой у нее в гостях. Пусть не убивала, пускай после ее визита та была еще жива и здорова, даже перезвонила будущей невестке. Но ведь подтверждение, что такой визит был, Маша смогла из нее вытянуть.

— А что же она молчала? — Кошкин был явно озадачен, когда она докладывала о результатах допроса.

— Молчала, товарищ майор, потому что в тот момент, когда ей звонила будущая свекровь, Ольга была в постели с другим.