Коснуться твоих губ - Джеки Д'Алессандро

— Вот как?

— А разве нет?

— Мне действительно очень интересно посмотреть на телескоп Хьюберта.

— Вы, конечно, не хотите…

— Ах, милорд, телескоп очень хороший, — прервал сестру Хьюберт. — Я почту за честь показать его вам.

— Принимаю ваше любезное предложение. Благодарю вас. — И лорд Уэсли самодовольно улыбнулся Самми. Протянув девушке руку, он сказал: — Пойдемте, мисс Бриггем?

Мысленно кляня своего обожаемого братца за то, что тот пригласил этого назойливого джентльмена, Саманта заставила себя улыбнуться. Она хотела было не заметить предложенной ей руки, но решила, что не доставит лорду такого удовольствия. Кроме того, Хьюберту очень хотелось показать графу свой телескоп. Конечно, она потерпит графа еще некоторое время, если только он не станет плохо отзываться о Похитителе Невест. В противном случае она просто сменит тему разговора, а потом выпроводит его. И скорее всего они никогда больше не увидятся.

Да, это очень простой, логичный и практичный план. Положив руку на рукав лорда Уэсли, Самми пошла вместе с ним вслед за Хьюбертом.

Эрик шел по садовой дорожке, где по обеим сторонам в изобилии росли розы, и пытался спрятать улыбку. Мисс Бриггем держала руку на его рукаве с таким видом, словно прикасалась к волосатому ядовитому насекомому. Надо признаться, ее реакция на него возбуждала интерес и любопытство. Женщинам обычно нравилось его общество. Некоторые даже добивались его. Возможно, все обстояло бы иначе, не будь он графом, но его титул и богатство гарантировали ему избыток женского внимания.

Однако Саманта Бриггем, судя по ее поведению, едва его выносила. Когда ее брат предложил ему посмотреть телескоп, мисс Бриггем словно язык проглотила — это рассердило его и в то же время позабавило.

Наконец он нарушил молчание:

— Ваш брат недавно упомянул о каком-то «кузнечике». Кого или что он имел в виду?

Легкий румянец покрыл ее лицо.

— Это глупое прозвище, которое мы дали нашей матери. Придя в возбуждение, она стрекочет, как кузнечик.

— Понятно, — пробормотал он, с удовольствием вспомнив, что миссис Бриггем действительно стрекотала вчера вечером, когда заявила, что падает в обморок, прежде чем увести с собой Бабкока и Уитмора.

Почти минуту они шли молча. Граф еле плелся, ему почему-то доставляло удовольствие мешать попыткам мисс Бриггем ускорить шаг. Хьюберт их обогнал, и граф не удержался от вопроса:

— Вам не хотелось, чтобы я пошел вместе с вами. Почему?

Самми быстро посмотрела на него через толстые стекла своих очков и, ничего не ответив, снова устремила взгляд на тропинку. Через некоторое время он задал тот же вопрос и добавил:

— Не думайте, что раните мои нежные чувства. Уверяю вас, я совершенно недосягаем для словесных стрел.

— Хорошо, милорд. Раз вы настаиваете, я буду откровенна. Вы мне не очень симпатичны.

— Понятно. И мое общество вам не по душе.

— Совершенно верно.

— Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил нечто подобное.

Она бросила на него лукавый взгляд:

— Трудно в это поверить, лорд Уэсли.

Вместо того, чтобы оскорбиться такой вызывающей дерзостью, граф неожиданно повеселел.

— Трудно или нетрудно, но это так, — заявил он. — Все только и твердят, как им нравится мое общество, порой мне даже кажется это подозрительным. И я нахожу что-то новое и свежее в ваших словах о том, что я…

— Вызываете раздражение? — подсказала она сочувственным тоном.

— Вот именно. Но, поскольку ваш брат меня пригласил и вы вынуждены терпеть мое общество еще некоторое время, предлагаю заключить своего рода перемирие.

— Что вы имеете в виду?

— Очевидно, всякое упоминание о Похитителе Невест заставляет вас ощетиниваться, и хотите верьте, хотите нет, мне неприятно слышать, что я вызываю раздражение.

Она повернулась к нему и выгнула бровь.

— Вы просили сказать правду, милорд. Но вряд ли она имеет для вас какое-то значение.

«Имеет, черт побери! Хотя так не должно быть».

Но прежде чем он успел ответить, Саманта продолжала:

— Насколько я понимаю, по правилам перемирия, которое вы предлагаете, вы не станете больше выражать ваше мнение о Похитителе Невест, а я — говорить, что вы вызываете раздражение?

— Именно так, мисс Бриггем.

В глазах ее снова мелькнула озорная искорка.

— А думать о вас как о вызывающем раздражение можно?

— Конечно. Но при этом вы должны сознавать, что бросаете мне вызов, который я обязан принять.

— Вот как? Что же это за вызов?

— Поймите, мне непременно захочется доказать, что вы не правы.

Смех сорвался с ее губ, и глаза ее сверкнули.

— Вы считаете, у вас есть шанс?

Он прижал руку к сердцу.

— Вы нанесли мне рану, мисс Бриггем. Придется объяснить вам, что я редко бываю не прав. По правде говоря, почти никогда.

Она покачала головой:

— Господи! Раздражающий, да еще высокомерный. Не много ли для одного человека?

— Можно употребить еще одно, например…

— Невыносимый?

Он притворно нахмурился.

— Я хотел сказать «симпатичный».

Она издала звук, похожий на фырканье.

— Если вас это утешит, милорд, полагаю, многие находят вас таковым.

— Но вчера вечером вы сказали, что не относите себя ко «многим».

— Боюсь, это так.

Уголки его губ приподнялись в усмешке.

— Тогда придется заставить вас изменить свое мнение, как ошибочное.

Она рассмеялась, то был чарующий звук, и от него у графа стало тепло на душе.

— Попытайтесь, сделайте милость.

— Видите, как хорошо действует перемирие? Вы уже что-то мне предлагаете.

Он замолчал, остановился и посмотрел на нее. Солнце зажигало глубокие красные и блестящие золотые тона в ее волосах, и ее глаза засверкали, когда она рассмеялась.

Он перевел взгляд ниже, остановив его на ее необыкновенных губах и волнующем пятнышке в уголке верхней губы. Тепло от ее смеха быстро превращалось в жар.

— Это в честь нашего перемирия, — пробормотал он. Взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Его окутал запах меда, и он с трудом удержался от желания лизнуть ее кожу и узнать, такая ли она сладкая, как и мед. Взгляды их встретились, и он заметил, как из ее глаз медленно исчезают насмешливые искорки.

Удивление на ее лице сменилось смущением, и на щеках вспыхнул очаровательный румянец. Ее кожа казалась нежной, как лепесток цветка, и пальцы у него внезапно стало покалывать от желания потрогать ее. Медленно, словно в трансе, он потянулся к этой волнующей, вспыхнувшей розовым цветом коже. Глаза ее расширились, к горлу подкатил комок.