Дождь в пустыне - Элизабет Лоуэлл

Холли закончила завтракать, не проронив ни единого слова. Линк был абсолютно прав относительно именно этих двух женщин. То же самое могла подтвердить и вся округа. Его отец неизменно женился на красивых, эгоистичных женщинах, целиком занятых только собой.

И что хуже, он не понимал, что его неудачи в браке пагубно отражались на детях, которые нуждались в любви и заботе хотя бы одного из родителей. Мартин Маккензи же всякий раз, когда его брак терпел неудачу, искал забвения в вине.

Линк и его младшая сестренка по отцу всегда были предоставлены самим себе и не видели вокруг ни тепла, ни ласки.

— Черт, — ощерился Линк, — ни одна из них не вышла бы из дома в такую погоду даже ради собственных детей. Зато обе готовы были голыми ползти через заросли кактусов в дешевую комнатенку в каком-нибудь облезлом мотеле.

Глаза Линка сузились от злости. Он смотрел куда-то поверх костра, с головой погрузившись в грустные воспоминания.

Холли поставила пустую тарелку и дотронулась до его обнаженного плеча.

— Ужасно, что ты так страдал из-за них, — сказала она.

Линк наклонил голову, щетина на его щеках немного царапала нежную кожу Холли.

— Все в прошлом, — ответил он.

— Разве? Ты до сих пор ненавидишь всех красивых женщин только за их красоту.

Линк поднял голову от ее руки. В уголках его рта залегла глубокая складка, означавшая крайнюю степень раздражения. Он явно не желал говорить на эту тему.

Однако для Холли разговор был крайне важен. Она понимала, что рано или поздно придется вернуться к нему.

Чем дольше она станет тянуть, тем хуже будет, когда Линк наконец узнает, что Холли и есть та самая Шаннон.

— Скажи, ты легче бы перенес эгоизм матери и мачехи, если бы они были уродинами? — тихо спросила Холли.

— Они не были бы столь эгоистичны, будь они уродинами, — отчеканил Линк так, словно говорил о какой-то общеизвестной, не требовавшей доказательств истине. К примеру, о том, что солнце садится на западе.

Холли хотела возразить, но вдруг ей в голову пришла отличная мысль.

По опыту она знала, что больнее всего ранят поступки, а не слова. Ей предстояло залечить раны, оставленные в сердце Линка матерью и мачехой. Холли решила собственным примером доказать Линку, что не все красивые женщины эгоистичны и жестоки.

«Я уже сделала первый шаг, — утешала она себя, задумчиво глядя в кружку. — Я помогла ему и позаботилась о его лошади».

Холли никогда не делала ничего специально для того, чтобы произвести хорошее впечатление. И случай с Линком не был исключением. Она не могла притворяться, скрывая свое истинное лицо.

Не составило труда убедить Линка в том, что она хороша собой и при этом добра. Гораздо сложнее будет примирить его с тем, что она фотомодель.

Опытные руки визажистов делали Холли необыкновенной красавицей, но жестокой она никогда не была.

Со временем Линк поймет это.

«Он прав, — подумала Холли. — Нам нужно перемирие. Нужно время, чтобы узнать друг друга получше».

Она молила Бога, чтобы ей хватило двух дней.

Холли почистила сковородку песком, завернула в газету и положила в коробку. Затем отнесла ее в джип вместе с брезентовой накидкой, укрывавшей от дождя Танцора.

Не было и десяти, а солнце уже нещадно палило. Бледно-голубое небо сверкало, от земли поднимались испарения, и вокруг горных вершин уже начали формироваться первые облака. По всему было видно, что к вечеру на изнывавшую от дневной засухи землю обрушится очередная летняя гроза, принеся с собой спасительную влагу.

Движения Холли по привычке были неторопливы. Она наслаждалась знакомыми с детства звуками пустыни. Под кустом чапараля стрекотала перепелка, воздух был наполнен шорохом веток вечнозеленого кустарника и бесконечным жужжанием пчел, кружившими над цветами, распустившимися после летних дождей.

Ливень растревожил обитателей пустыни, нарушив привычный уклад жизни. Многие из них обычно укрывались от палящих лучей солнца глубоко под землей. Потоки воды, заполнив собой все щели, дыры и норы, заставили все живое подняться на поверхность.

После сильной грозы животным ничего не оставалось, как ждать, когда вода опустится ниже уровня их обиталищ. В сезон зимних дождей земля становилась мягкой и вода быстро впитывалась, освобождая норки. Летом же на это уходило гораздо больше времени, поскольку иссохшая под палящими лучами солнца земля становилась похожа на обожженную в печи глину.

Добравшись до джипа, Холли отодвинула канистру с бензином, освободив место для коробки. Металл с шумом ударился о металл.

В последовавшей за этим тишине шипение гремучей змеи прозвучало для Холли как гром среди ясного неба.

Девушка замерла.

Перед глазами завертелись события давно минувших дней. Она, тринадцатилетняя, бежит короткой дорогой через свой приусадебный участок к загону для скота. Она не слышит злобного шипения змеи и замечает ее слишком поздно, когда та уже вонзила свои острые клыки в ее ногу чуть выше грубых ковбойских ботинок.

Джинсы отчасти защищают от укуса, но небольшое количество яда все же попадает в кровь. Ощущение такое, словно к ноге прикоснулись раскаленным железом.

Воспоминания были настолько яркими, что Холли в ужасе закричала, как тогда в детстве, не зная, что делать.

— Холли!

Она наконец пришла в себя. Линк с потемневшими от страха глазами тряс ее за плечи, снова и снова выкрикивая ее имя.

— Все в порядке, — осипшим голосом пробормотала она.

— Что случилось?

— Гремучая змея.

Линк молниеносно огляделся, но не заметил ничего устрашающего.

Холли нервно рассмеялась.

— Уже уползла, — сказала она. — Она, видно, испугалась моего крика не меньше, чем я ее шипения.

Не говоря ни слова, Линк присел на корточки и, задрав штанины джинсов, внимательно осмотрел ее ноги, выискивая на них следы возможных укусов.

— Змея не могла меня укусить, она была далеко, — заметила Холли.

— А ты дрожишь так, словно она укусила.

— Знаю, но она не укусила.

Линк поднялся. Девушка глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь.

— Прости, — сказала она.

— Я чувствую себя полной идиоткой. Вокруг родников всегда много змей. Не знаю, почему я так испугалась.

Он посмотрел на ее мертвенно-бледные губы, крошечные капельки пота, выступившие над верхней губой, осторожно прижал к себе и успокаивающе погладил по спине.

— Все хорошо, — сказал он. — Не бойся. Я всегда беру с собой противоядие на случай змеиных укусов.

Холли молча покачала головой.