Великий антракт - Александр Широкорад

28 июня 1919 г. новый министр иностранных дел Германии Герман Мюллер и министр юстиции Белл подписали Версальский мир.

По Версальскому мирному договору Германия обязывалась вернуть Франции Эльзас-Лотарингию в границах 1870 г. со всеми мостами через Рейн. Угольные копи Саарского бассейна переходили в собственность Франции, а управление областью было передано Лиге Наций на 15 лет, по истечении которых плебисцит должен был окончательно решить вопрос о принадлежности Саара. Левый берег Рейна оккупировался Антантой на 15 лет. Территория на 50 км к востоку от Рейна полностью демилитаризировалась. В округах Эйпен и Мальмеди предусмотрен был плебисцит, в результате они отошли к Бельгии. То же самое относилось и к районам Шлезвиг-Голштейна: они перешли к Дании. Германия признавала независимость Чехословакии и Польши и отказывалась в пользу первой от Гульчинского района на юге Верхней Силезии, а в пользу Польши – от некоторых районов Померании, от Познани, большей части Западной Пруссии и части Восточной Пруссии. Вопрос о Верхней Силезии разрешался плебисцитом. Данциг с областью переходил к Лиге Наций, которая обязалась сделать из него вольный город. Он включался в польскую таможенную систему. Польша получала право контроля над железнодорожными и речными путями Данцигского коридора. Германская территория была разделена «Польским коридором».

Всего от Германии была отторгнута одна восьмая часть территории и одна двенадцатая часть населения. Союзники заняли все германские колонии. Англия и Франция поделили между собой Камерун и Того. Немецкие колонии в Юго-Западной Африке отошли к Южно-Африканскому Союзу. Австралия получила Новую Гвинею, а Новая Зеландия – острова Самоа. Значительная часть немецких колоний в Восточной Африке была передана Великобритании, часть – Бельгии, треугольник Кионга – Португалии. Острова на Тихом океане севернее экватора, принадлежавшие Германии, область Киао-Чао и германские концессии в Шаньдуне стали владениями Японии.

Всеобщая воинская повинность в Германии отменялась. Армия, состоявшая из добровольцев, не должна была превышать 100 тыс. человек, включая контингент офицеров, не превышающий 4 тыс. человек. Генеральный штаб распускался. Срок найма унтер-офицеров и солдат определялся в 12 лет, а для вновь назначаемых офицеров – 25 лет. Все укрепления Германии уничтожались, за исключением южных и восточных.

Самое позднее с 31 марта 1920 г. германская армия не должна будет насчитывать более семи дивизий пехоты и трех дивизий кавалерии.

В каждой пехотной дивизии должно состоять 410 офицеров и 10 830 рядовых, в кавалерийской дивизии – 275 офицеров и 5300 рядовых.

Артиллерия пехотной дивизии должна была состоять из двадцати семи 7,7-см пушек и двенадцати 10,5-см гаубиц, 9 средних и 27 легких минометов. Кавалерийская же дивизия должна была обходиться лишь двенадцатью 7,7-см пушками.

Тяжелой артиллерии полевые части не должны были иметь. Германской армии запрещалось вообще иметь противотанковую и зенитную артиллерию, а также танки и броневики.

Согласно статье 181 договора: «По истечении двухмесячного срока со дня вступления в силу настоящего Договора силы германского военного флота не должны превышать в вооруженных судах:

6 броненосцев типа «Deutschland» или «Lothringen»,

6 легких крейсеров,

12 контр-миноносцев,

12 миноносцев

или равного числа судов для замены, построенных, как это сказано в статье 190.

Они не должны заключать в себе никаких подводных судов.

Всякие иные военные корабли, поскольку нет противоположного постановления настоящего Договора, должны быть сданы в резерв или получить торговое назначение».

Согласно статье 191: «Постройка и приобретение всяких подводных судов, даже торговых, будут воспрещены Германии».

Германия была лишена права пользоваться дальней радиосвязью.

Согласно статье 197: «В течение трех месяцев, которые последуют за вступлением в силу настоящего Договора, германские радиотелеграфные станции большой мощности в Науэне, Ганновере и Берлине не должны употребляться, без разрешения Правительств Главных Союзных и Объединившихся держав, для передачи сообщений, относящихся к вопросам морского, военного или политического порядка и интересующих Германию или державы, которые были союзницами Германии во время войны. Эти станции могут передавать коммерческие телеграммы, но только под контролем названных правительств, которые установят длину употребляемых волн.

В течение того же срока Германия не должна строить радио-телеграфных станций большой мощности как на своей собственной территории, так и на территории Австрии, Венгрии, Болгарии или Турции».

Ни армия, ни флот не должны были иметь вообще никаких самолетов и даже «управляемых воздушных шаров».

Согласно статье 201: «В течение шести месяцев, которые последуют за вступлением в силу настоящего Договора, изготовление и ввоз воздушных судов, частей воздушных судов, а также двигателей для воздушных судов и частей двигателей для воздушных судов будут воспрещены на всей территории Германии».

Германия фактически теряла суверенитет над своей территорией. Так, все ее аэродромы должны были быть открыты для самолетов союзников, которые могли летать куда угодно и когда угодно. Кильский канал, проходящий в глубину германской территории, должен был быть всегда открыт для торговых и военных (!) кораблей союзников. Были объявлены международными путями реки Эльба, Одер, Неман и Дунай (от Ульма до впадения в Черное море).

Для наблюдения за выполнением военных условий договора создавались три международные контрольные комиссии.

Экономические условия договора сводились к следующему. Особая репарационная комиссия должна была определить к 1 мая 1921 г. сумму контрибуции, которую Германия обязана была покрыть в течение 30 лет. До 1 мая 1921 г. Германия обязывалась выплатить союзникам 20 млрд марок золотом, товарами, судами и ценными бумагами. В обмен за потопленные суда Германия должна была предоставить все свои торговые суда водоизмещением свыше 1600 т, половину судов свыше 1000 т, одну четверть рыболовных судов и одну пятую часть всего своего речного флота и в течение пяти лет строить для союзников торговые суда общим водоизмещением по 200 тыс. т в год.

Захват германского торгового флота представлял открытый акт пиратства. Любопытно, что то же самое союзники проделали и с российским торговым флотом, правда, без каких бы то ни было статей договоров. Сейчас русскоязычные ителлигенты-образованцы умиляются барону Врангелю, который-де сохранил честь русского флага, приведя в Бизерту русский флот под Андреевским флагом. Любопытно, что Врангель увел из Крыма 134 вымпела, один малый миноносец утонул по пути, а вот в Бизерту прибыло около 15 кораблей. Риторический вопрос: куда делись остальные? Да «толкнул» их барон по демпинговой цене, а деньги большей частью разошлись по карманам французских адмиралов и генералов. Ну конечно, кое-что досталось и самому барону, и его окружению. В Бизерте же оказались никому не нужные изношенные военные корабли. В 1925 г. Наркомфин оценил угнанные Врангелем торговые суда Черного моря в 8 млн. 300 тыс. золотых руб.