Самодержавие и конституция - Кирилл Соловьев

Большинство фракции высказалось за воззвание. Меньшинство вынуждено было подчиниться. Князь Г. Е. Львов, который никак не мог согласиться с решением фракции, тут же заявил о своем выходе из Партии народной свободы.

Около двух часов дня выборгский губернатор вызвал Муромцева из зала заседания, и депутаты вынуждены были прервать прения. Губернатор приезжал в гостиницу «Бельведер» еще 9 июля в 11:30 вечера: ему пришлось срочно вернуться с дачи, как только стало известно, что в Выборге собрались бывшие депутаты. А на следующий день он вызвал к себе председателя собрания. Вместо Муромцева вначале прибыл П. Д. Долгоруков, который, согласно донесению финского генерал-губернатора, сообщил, «что собрание депутатов остановилось на мысли обратиться к народу с протестом против закрытия Думы и что они заняты составлением воззвания». Это было тут же передано в Гельсингфорс, и генерал-губернатор принял решение немедленно закрыть собрание. В 14:10 ему было доложено, что приказание выполнено, депутаты готовы подчиниться решению властей и уехать из Выборга с первым же поездом.

В четверть третьего заседание фактически было закрыто: примерно в это же время Муромцев вновь предстал перед депутатами. Бледный, сильно взволнованный, он подошел к своему председательскому месту и заявил, что только что имел беседу с губернатором, который говорил ему о гибельных последствиях, которые может иметь продолжение заседания. Муромцев счел своим долгом дать губернатору слово, что он не будет продолжать собрание, полагая, что «долг всех нас по отношению к Финляндии – уехать из Выборга». Раздались возгласы неудовольствия, изумления, крики: «Останьтесь, останьтесь!» Но Муромцев заверил, что это для него дело чести, остаться он не может, поклонился и немедленно удалился.

«В зале воцарилось неописуемое волнение. Громкие возгласы, движения стульев, люди вскакивали с мест, наступают друг на друга, перекрикивают друг друга. Растерянность полная… Так прошло минуты две». Кто-то крикнул наконец: «Пусть Иван Ильич председательствует!» И по всей зале пошел крик: «Иван Ильич, Иван Ильич!» Но Петрункевич крикнул в ответ: «Князь Долгоруков, наш товарищ председателя». «Долгоруков, Долгоруков!» – пошло по залу. И Долгоруков занял место председателя. Энергично потряхивая звонком, он пытался успокоить присутствующих, что в конце концов ему и удалось.

Поднялся Петрункевич: «Господа, бросим обсуждать дальше. Вопрос ясен, и не в редакции дело. Не разъедемся отсюда, не совершив этого акта. Подпишем воззвание как оно есть». Гром рукоплесканий. До сего момента аплодисменты пресекались по конспиративным соображениям. Ныне же всеми овладел энтузиазм. Вслед за Петрункевичем поднялся М. Я. Герценштейн: «Я был противником воззвания, но всецело присоединяюсь к этому призыву. Я подпишу воззвание». Л. И. Петражицкий вскочил на стул и объявил при общих криках одобрения, что хотя он тоже противник воззвания и знает, что рискует государственной службой, но все же воззвание подпишет. Наконец прозвучали слова председательствующего: «Голосую предложение: принять всю вторую часть воззвания, как она доложена, без дальнейших прений. Согласных прошу поднять руки. Принято единогласно».

Осталось лишь собрать подписи. Был найден переписчик, которому Винавер и отнес свой черновик манифеста. Так появился на свет подлинник Выборгского воззвания, текст которого уже не подлежал какой-либо редакции, а принял свой окончательный вид:

Пока в маленькой комнатке на первом этаже гостиницы работал переписчик, в зале заседаний уже шел сбор подписей. Он продолжился, когда в зал принесли подлинник: подписи ставились уже непосредственно под ним. Потом подлинник был отправлен в гостиницу к Муромцеву, откуда вернулся уже и с его подписью.

В 4 часа дня все депутаты вышли на улицу. «День был ясный, теплый, с моря дул легкий ветерок. И на душе было легко. Один только человек бродил среди нас мрачный, с насупленными бровями». Речь шла о С. А. Котляревском, известном юристе, депутате от Саратовской губернии, члене партии кадетов. Он не успел на обсуждение воззвания, так как роспуск застал в Москве, куда отправился на выходные. «Нервно пощипывая бородку, он подходил то к одному, то к другому и с ужасом спрашивал, как это мы, умные люди, допустили до такого шага… Мы шли в городской сад обедать, и он шел все время с нами, все время донимая нас упреками, с тем же выражением скорби обходил нас и за ресторанным столиком, все укоряя, и, наконец… не выдержал и отправился подписывать воззвание». В ресторан отправились и те, кто не подписал и не собирался подписывать манифест. Например, П. А. Гейден. Он, Н. Н. Львов и М. А. Стахович, лидеры Партии мирного обновления, приехали в Выборг лишь около трех часов назад, в начале второго, и сделали это по настоянию Д. Н. Шипова. Их целью было уберечь Думу от антиконституционных актов, в том числе от подписания воззвания, но с задачей своей они не справились.