(Не)счастливый вагон 13 - Татьяна Бэк

сзади бутылкой ударить. Теперь вот не хочет!

Глаза любимого расширились ещё больше.

— Он вообще живой? — кивок в сторону постанывающего тела. — Как ты его? Чем? И почему здесь, я же просил уйти⁈

— Слишком много вопросов. На какой отвечать первым?

— Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя.

Глава 18

Влад

«Моя сумасшедшая проводница. Кажется, я люблю тебя!» — слова успевают сорваться с губ прежде, чем я понимаю их смысл. Сложно найти более неподходящее время и место. Люба, гордая амазонка, только что спасшая меня, вдруг превратилась в маленькую испуганную девочку, даже поглубже спряталась в своё одеяло и глаза зажмурила. А когда открыла, в них были слёзы.

«Я тоже тебя люблю, Волк! Только что нам с этим делать?» — голос такой, что у меня внутри всё оборвалось. Действительно, как теперь быть? Мы так и стояли посреди купе, глядя друг на друга. Впервые я настолько остро ощущал чужую боль.

В углу завозился Вьюн. Я был этому даже рад.

— Урод, да мои кореша тебя закопают! — а мужик оказался силён, не растерял задора. Даже с кровавым месивом вместо лица он продолжал угрожать.

— Где телефон? — в первую очередь надо удалить фотки Наты. Не хватало ещё, чтобы они всплыли в интернете.

— Да пошёл ты!

— Телефон!!!

В этот момент я был готов убить упрямого козла, но вмешалась Люба.

— Влад, пожалуйста, займись вот этим гражданином, который на входе валяется, а то он приходит в себя, да и переступать через него всякий раз неудобно. Я бы рекомендовала связать ему руки, а то слишком активный.

Надо же, когда она успела снова собраться? Такая рассудительная и правильная, знающая, что предпринять прямо сейчас — она просто не хотела заглядывать в будущее. А вот я совсем раскис и поплыл. Адреналин начал отпускать, а в голову лезли мысли о скором расставании с проводницей. Странно, я даже не думал о том, что делать с молодчиками, которые покусились на мою сестру и возлюбленную. Это высокопарное слово само всплыло в мыслях, словно ставя жирный восклицательный знак: «Ты попал, Влад! Это любовь!»

Из сваленных на нижней полке вещей она брезгливо вытащила растянутую майку-алкоголичку и протянула мне. Рядом всхрапнул Михалыч, про которого мы успели позабыть. Проводница смерила его взглядом и жестом фокусника выудила ещё и широкий мужской ремень.

— А что делать с красавчиком?

— А с ним я поговорю сама! — Люба улыбнулась так, что даже Вьюн вдруг нервно дёрнулся.

Пока я связывал молодчиков, она успела переодеться, а ещё отыскать заспанного и помятого мужчину проводника. Вид у него был недовольный и капризный.

— Вы что тут устроили? — визгливо начал он, оглядывая залитый кровью коридор, но моя амазонка его быстро осадила.

— Олежа, у тебя в вагоне только что чуть не изнасиловали пассажирку, пока ты бухой дрых в штабном! Тебе не кажется, что после такого можно вылететь с работы с волчьим билетом? Так что порадуйся, что рядом оказался Владлен Арнольдович и всех спас. А теперь скажи спасибо дяде и помои дотащить вот этих двух красавцев в своё купе и следи за ними внимательно. Если что, я знаю, кто именно тебе наливал и отправил «погулять» из вагона.

Парень побледнел и нервно сглотнул, дёрнув острым кадыком, поросшим редкой пегой щетиной.

— Спасибо… — еле выдавил он.

Вскоре к нам присоединился Саныч и сказал, что с Натой всё в порядке и она уснула, но Айнура не отойдёт ни на шаг и присмотрит. Втроём мужчины оттащили похрапывающего Михалыча и окровавленного Щура в купе проводников. Начальник поезда деловито осмотрел обоих.

— Ничего, жить будут. Мужики крепкие. Как ты один троих угомонил? — он взглянул на меня, словно я был Рембо или Терминатором.

— А я не один был, мне Люба помогала.

— Знаешь Влад, пойдём в тамбур, покурим!

— Да я, вообще-то, бросил.

— Я тоже, но сейчас можно. А ты, Олег, глаз с них не спускай.

В тамбуре мы с Санычем молчали, обдумывая то, что следовало сказать друг другу. Ситуация была аховая, причём для всех…

— Чего делать-то теперь будем? — начальник поезда за день успел привыкнуть, что решения принимают другие.

— А хрен его знает! — действительно, светлых идей в голове не было, как и нормальных мыслей. Всё путалось, рвалось, не желая связываться в единое полотно.

— Вот и я не знаю. Жопа кромешная.

Я невольно улыбнулся этому определению. Лучше и не скажешь.

— Люба сообщила, что у неё есть план, но сначала хотела поговорить с их главным, которого я чуть не убил.

— Не боишься их оставлять наедине?

— Я теперь каждую секунду чего-то боюсь. Но не за себя. Пойдём, посмотрим, что там у них. Курить ведь всё равно не будем?

— Курение в поезде запрещено! — нравоучительно изрёк Саныч, довольный тем, что хоть в чём-то есть стабильность.

В коридоре я сразу натолкнулся на Любу и, ни слова не говоря, наконец-то прижал её к себе. В этом было столько щемящей, зашкаливающей нежности, что сердце будто провалилось в глубокий пустой колодец и разбилось о склизкое дно. Она чуть отстранилась от меня, позволяя движку вновь заработать нормально.

— Нам повезло. Во всём вагоне помимо этого купе, занято всего одно, в самом хвосте. Если верить Олегу, там едет абсолютно глухой дед с внуком. Именно поэтому никто в коридор и не выглянул, чтобы посмотреть, что происходит.

— И что нам с этого? — я не понимал, куда клонит девушка.

— А то, что теперь полиции можно будет предоставить свою версию произошедшего, благо до следующей станции ещё полно времени и всё успеем отрепетировать.

— Полиции… Ты уверена, что без них не обойтись? Если нас ссадят с поезда и начнут допрашивать, то это конец.

— Нельзя, Влад. Что нам прикажешь делать с этими молодчиками? Держать связанными с купе проводников? Тебе с Наташкой не о чем волноваться, ведь вас здесь не было.

— Я ничего не понимаю. Что ты придумала?

Проводница улыбнулась и ласково провела о моей щеке ладонью, которую я сразу поймал в свои и поцеловал.

— Всё очень просто. Владлен Анатольевич и Нателла Всеволодовна провели весь вечер и ночь в своём купе, а под утро решили выйти на станции, чтобы насладиться местным колоритом, не доезжая до Владивостока.

— А кто тогда избил этих? — теперь пришла моя очередь не успевать за её умозаключениями.

— Как кто? Они же сами бутылку водки последнюю не поделили.

Замерший рядом Саныч аж присвистнул от удивления.

— У нас и свидетели есть: я, начальник поезда, Айнура да и Олежа согласится, куда ему деваться.

— В смысле, сами?

— Гражданин Вьюнов Игорь Сергеевич, известный нам как Вьюн,