Книга-ботокс. Истории, которые омолаживают лучше косметических процедур - Зильке Ноймайер

Однако времена изменились. Сегодня женщины под пятьдесят выглядят почти так же, как раньше выглядели женщины под тридцать, или, во всяком случае, активно пытаются этого добиться, что, естественно, означает непомерный рост затрат на достижение этой цели. Теперь я знаю это по своему собственному опыту. Возможно, я рассматриваю все, что имеет отношение к понятию «раньше», сквозь пелену грустной ностальгии, однако в уходе Мари от жизни в стиле «пятьдесят – это новые тридцать» что-то было.

Парадоксально, но Мари с таким подходом к жизни оказалась на пике популярности. Она начала вести блог о своем новом образе жизни и писать в Твиттере (от доступа к Интернету она, слава богу, не отказалась); в кратчайший срок Мари собрала 28 867 лайков на Фейсбуке. В скором времени о ней собираются снять документальный фильм для телевидения. Кстати, Мари уже планирует написать книгу.

Что тут скажешь?

Мари послала Фреда к черту и предпочла компанию своего нового соседа, который вечно чесал языком, повиснув на садовой изгороди.

Меня и других девочек такой поворот событий, мягко говоря, поразил. Когда же я рассказала историю Мари одному знакомому биологу, он лишь с умным видом закивал головой, бормоча что-то про скрытые феромоны и другие запахи, которые Мари постоянно испускает, поскольку волосы на теле выполняют функцию рассеивателя естественных ароматов. По всей видимости, запах Мари попадает мужчинам прямо в мозговой ствол, действуя лучше, чем молодая упругая кожа.

Несмотря на то что я не знаю, станет ли путь Мари моим, тем не менее я вот уже две недели не брею подмышки. Кто знает, к чему это приведет?

Можно же когда-нибудь стать настолько старой, чтобы перестать стараться быть вечно молодой.

Дойдя до этой главы, мой муж стал бы довольно сильно мне возражать, но я не позволю ему читать рукопись, в руки он получит уже только готовую отпечатанную книгу. Так что я могу не обращать внимания на все его предполагаемые протесты и запишу на бумаге следующее утверждение: я – разумное существо. Моя склонность к чрезмерному количеству туфель и сумочек связана исключительно с двумя моими Х-хромосомами, то есть с моей женской природой, которая, с другой стороны, не имеет ничего общего с моим человеческим разумом. Только такие мелкие мужские душонки, как у моего благоверного, могут сваливать все это в одну кучу. Как будто я не могу ясно мыслить только потому, что арендую дополнительную кладовку для своих туфель и сумочек.

Разум для меня важен настолько, что я даже состою в обществе, которое защищает ценности эпохи Просвещения от сегодняшнего мейнстрима. Мы выступаем против того, что наука все больше опирается на догмы, верования и гранты на исследования вместо того, чтобы ставить себе цель генерировать независимое знание. Мы опровергаем результаты статистических исследований, которые были, очевидно, получены ложным путем или неправильно истолкованы.

Если статистика показывает, что немецкая женщина обладает в среднем двадцатью парами туфель и за свою жизнь спит примерно с 6,5 разными мужчинами, то это абсолютно не значит, что для женщины туфли важнее мужчин. Здесь путают корреляцию[23] и каузальность[24] – одно не обязательно должно быть как-то связано с другим. Одним из самых известных примеров такой ситуации стали шведские аисты: в двадцатые годы последнего столетия в Швеции была установлена высокая коррелятивная взаимосвязь между низким коэффициентом рождаемости и уменьшением популяции аистов. Очевидно, что каузальная взаимосвязь здесь отсутствует, поскольку детей не приносят аисты. Причина сокращения обеих популяций предположительно кроется в усиливающейся тенденции к разрастанию городов. Могу вам лишь посоветовать пытаться шире смотреть на картину в целом. Когда статистики о чем-то сообщают, все более актуальным становится девиз: «Не доверяйте статистике, которую сами не подделывали!»

Когда дети вдруг так повзрослели, что в один прекрасный день перестали во мне нуждаться, я инстинктивно начала поиски нового занятия и основала свое общество, где вот уже несколько лет мы с научной точки зрения освещаем разного рода ерунду и выясняем, не стоят ли за этим политические интересы, продвигаемые с помощью средств массовой информации. Однако на этом я, пожалуй, остановлюсь, потому как в этой книге речь идет не о моем обществе, я же просто хотела показать, насколько важны для меня здравый смысл и факты и что в этой области я в некотором роде являюсь экспертом.

И все же в моей голове есть малюсенькое слабое место (по ту сторону обычной женской кладовки с обувью). С тех пор как мне исполнилось 39 лет, мне стало совершенно наплевать, что говорят статистики и ученые на эту конкретную тему. Я не читаю ни о каких результатах исследований и не желаю ничего об этом знать, а хочу просто верить.

С тех пор как мне исполнилось 39 лет, я верю в антивозрастные кремы.

Сегодня для меня пожилые дамы – это по-прежнему женщины в шелковых колготках телесного цвета, платьях с узорами и бежевых плащах. Они носят золотые обручальные кольца, делают перманентную завивку и приглашают в гости отведать кофе с пирожными из пестрой посуды. У них есть водительские права, но они не решаются сами садиться за руль. Они гладят постельное белье и стремятся распланировать каждое семейное торжество вплоть до мелочей. Им никогда не придет в голову идея заказать на дом пиццу. И больше всего они уважают преподавателей латыни.

Этот образ пожилой дамы прочно врезался в мою память совершенно независимо от морщин, седых волос и пигментных пятен. Эти люди старые. Не я. Несмотря на увеличивающееся количество морщин, седые волосы и пигментные пятна. И я ни разу не задумывалась о том, чтобы как-то изменить этот свой устоявшийся стереотип, пока моя дочь однажды не вернулась из школы, буквально завывая от ярости. Ее учительница латинского языка забеременела, и вместо нее поставили «тупую старую суку», которая опрашивает нечестно, дает на дом в два раза больше заданий и наказывает плохими отметками всех, кто не смеется над ее шутками в духе Сенеки.