Убийство по лицензии - Светлана Успенская

Несколько раз они сталкивались лицом к лицу в ресторанах, куда она приходила под руку с мужем, а он — под ручку с той белобрысой, и, краснея, она замечала на себе его оценивающе-разочарованный взгляд.

Лидия чувствовала, что постарела и подурнела за тот месяц, что прошел после их ссоры. Она перестала ходить к косметичке, забросила занятия шейпингом. Целыми днями Лидия лежала на диване и нервно курила одну сигарету за другой. Иногда, чтобы отвлечься, она смотрела все американские фильмы один за другим, включая самые тупые боевики и самые несмешные комедии. Остановившимся взглядом она глядела на экран с пляшущими разноцветными человечками и вспоминала. Вспоминала, как они познакомились, как сблизились, его первые осторожные ласки, его застенчивую нерешительность. Она все вспоминала — и на ее глаза наворачивались слезы.

Больше как вспоминать ей делать было абсолютно нечего. Старшая дочь Элина училась в закрытом пансионе в Англии, сын Саша — в элитной швейцарской школе для детей очень обеспеченных господ. Собаки у Лидии не было, кошки тоже, а муж не позволял ей тратить на него бездну своего свободного времени. Муж давно привык к ней, считал ее вздорной и истеричной, позволял делать, что ей вздумается, в обмен на свою полную как деловую, так и сексуальную независимость.

Как-то после расставания с Владом в ней неожиданно поднялась волна забытой нежности к мужу, и рано утром она выползла из своей постели, чтобы приготовить ему кофе. Давно охладевший супруг, со сдержанной иронией наблюдая за ее жалкими потугами быть внимательной к нему, взял ее за обе руки, отвел в комнату, посадил на кровать и ласково-презрительно произнес:

— Милая, я, конечно, понимаю, тебе теперь нечем и некем заняться, но это не повод, чтобы портить мне завтрак.

Его слова — «теперь», «некем» — насторожили ее. «Он все знает, — подумала он. И сразу же решила: — Ну и пусть». Он, наверное, знал и то, что у нее кто-то был, и то, что они расстались. Он даже денег стал оставлять ей меньше, чем в последний год, — наверное, думал, что раз у нее теперь никого нет, то и денег ей нужно меньше.

А ей и вправду ничего не было нужно. Доставляла продукты, готовила, убирала в доме умелая домработница, которая, кстати, не потерпела бы ее вмешательства в хозяйственную жизнь дома. Теперь Лидии ничего не хотелось делать, не хотелось даже заниматься своим внешним видом. Она попросила убрать из своей спальни огромное трюмо с множеством баночек с кремом, флаконов духов, всевозможных притираний — ей не хотелось на себя смотреть. Ей было противно о себе заботиться. Ей было невыносимо видеть себя в зеркале.

Она опустилась. Стала страшно много есть, пытаясь жеванием заглушить свою тоску. Буквально каждые пятнадцать минут она спешила к холодильнику, чтобы что-нибудь перехватить, и поэтому быстро, буквально на глазах начала расплываться. Под глазами появились отечные мешки, кожа без воздуха и физических упражнений стала землистой, мышцы быстро дрябли. Подруг, которые могли бы ее подстегнуть хлестким словом, колким замечанием, у нее не было, а мужа она устраивала всякая, даже такая.

В конце концов Лидия нашла тот универсальный утешитель, который заменял ей и подруг, и мужа, и любовника, — алкоголь. С ним она могла вволю поплакать, жалея свою никчемную, никому не нужную, опостылевшую жизнь, пожаловаться самой себе, поныть, чтобы потом, с пьяной беззаботностью махнув на все и на всех рукой, вдруг развеселиться и забыться пьяным беспричинным хихиканьем. Теперь она жила как будто бы полной жизнью, без алкоголя обходиться уже не могла. По утрам от нее пахло перегаром, запахом, который характерен для давно и много пьющих людей. Муж сначала ничего не замечал, а когда не замечать стало невозможно, все равно ничего не говорил.

— Надеется, что сопьюсь и помру, — горько усмехнулась Лидия и тут же заплакала, размазывая по лицу пьяные слезы, — хоть бы уж скорее.

Ее манера начинать день с винной бутылки становилась слишком заметной для окружающих и поэтому очень опасной. Дурные привычки жены подрывали социальный престиж ее супруга, и с этим господин Марушкин не мог мириться. Настал день, когда, заскочив домой между двумя совещаниями, чтобы сменить рубашку, он застал вдребезги пьяную жену, которая спала беспробудным сном рядом с ножкой обеденного стола. И он не выдержал.

На следующее утро нефтяной магнат поднял жену с постели смачным шлепком по заду и, поморщившись от острого запаха перегара, резко бросил:

— Вот что, подруга… Ты что-то слишком затянула свои переживания. Давай так: или ты завязываешь с этим, — он брезгливо кивнул на выпитую бутылку и засохшие консервы на столе, — или мы разводимся. Но учти, в последнем случае детей ты больше не увидишь. Нечего им набираться «хороших» манер от мамочки.

Мысль о детях на время отрезвила Лидию. Она попыталась было сдерживаться, но не нашла в себе сил сопротивляться любимой слабости. Жесткий контроль со стороны привел к тому, что она стала уходить из дому и в одиночку посасывать свою бутылочку в скверике или в тихом летнем кафе. К ней уже стали подсаживаться темные личности с предложением распить на троих флакон беленькой. И у нее все меньше было поводов отказываться. Порой она с пьяной откровенностью рассказывала о своей жизни в пятикомнатных хоромах, о богаче-муже, о своих шубах и детях в Англии, но ей никто не верил. Только тупо удивлялись, откуда у нее всегда есть деньги на бутылку.

Наконец ее лишили и денег, надеясь, что тогда она не сможет покупать себе спиртное. Но Лидия, подкарауливая домработницу, тайком вытряхивала из ее кошелька мелочь, оставшуюся после закупки провизии. Порой она сдавала бутылки, продавала задешево свои колечки у вокзала — короче, выкручивалась как могла.

Наконец дело запахло керосином: ее застукал со стаканчиком красненького фотокорреспондент. Он узнал в еще нестарой даме с пропитым лицом, в изрядно потертой норковой шубе жену крупнейшего нефтяного воротилы.

Дальше так продолжаться не могло. Требовались жесткие меры. Мысль о том, чтобы каким-либо криминальным образом избавиться от опустившейся супруги, очевидно, не пришла в голову супруга. А может быть, и пришла. Но выполнить ее в отношении матери собственных детей было не так-то легко. Приходилось действовать легальными методами.

Муж нанял охрану, которая держала Лидию взаперти и пресекала любые ее поползновения достать спиртное или выйти на улицу. Тогда она попыталась подкупить охранников своим телом — но кого теперь могло привлечь ее дряблое тело, сквозь поры которого, казалось, проступал алкоголь! Вскоре супруг нашел ей хорошего доктора в Киргизии и заплатил большие деньги за возвращение жене человеческого облика.

Через полгода она вернулась в Москву, испытывая отвращение к спиртному. К себе она испытывала еще большее отвращение. И жить ей по-прежнему не хотелось.

Тогда-то на глаза мужу и попалась статья в журнале «Заря экономики». Его привлек девиз: «Приходите к нам, и вы навсегда забудете, что такое скука». Ему понравилось, что там работают опытные психологи, что там есть служба охраны клиента и что у фирмы еще никогда не бывало сбоев. Его грела мысль, что это только для очень состоятельных господ и, следовательно, его жена будет ограждена от ненужных знакомств. Ему даже нравилось, что все это стоит очень дорого.