Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - Ксен Крас

– О чем ты?

– Матушка, вы должны помнить легенды о Первом из нашей Династии. Проклятом короле, чей покой охраняли мертвые.

– Все нормальные люди сбежали от него, и он лишился ума в одиночестве!

– Меня не пугает одиночество. Признаюсь, я бы не желал терять народ, еще более я не желаю терять мою семью, однако я верю, что этот дар – наследие Проклятого короля – спасет множество жизней и поможет восстановить наш быт по завершении войны. Если же люди боятся и решат сбежать, я не стану их неволить и убеждать повременить. Мои новые слуги не предают и не устают. Они не способны продумать нападение, как командующие и рыцари, но того и не требуется. Все, кого они отправят в иной мир, присоединятся к их строю, и, таким образом, нам не придется видеть смерти наших близких. Нам более не потребуются жертвы для победы. Враги будут терять своих подданных, а мы своих – нет.

– Смерть Мекула повлияла на тебя, Раял? Ох, мой мальчик. – Леди обняла сына.

Лорд Глейгрим понял, что ни почитать, ни поесть, ни отдохнуть немного ему не позволят, лишь стоило леди Дейяре войти в Малый зал.

Наследник рода не стремился проявлять нежность, совершенно не планировал на тот день объятий и не думал переводить разговор на личные переживания.

– А ну встань, болван! Я же хочу тебя обнять и пожалеть.

– Мне бы не хотелось сейчас… Матушка! – Леди обняла наследника, как только тот поднялся. – Я не испытываю потребности в объятиях и тем более в жалости. Но мне приятно, что вы волнуетесь за меня.

– Не понимаю, и как ты находишь себе друзей при таком скверном поведении?

– Они сами меня находят, даже если я не прошу об этом.

– Мекул был твоим близким другом. Ты решился на это безумство из-за его смерти? Хочешь вернуть его? Я не могу понять, не могу принять, как подобное возможно. Я не верила тебе, когда ты только заговорил об этом, но теперь, когда я увидела своими глазами, мне тоже стало страшно. Я боюсь, что твои мертвые набросятся на тебя, Хагса, когда он вернется домой, на меня или на Гартон или на ваше дитя. И наши люди, все, что живут здесь, и в городе, и за его пределами, все боятся этого еще более.

– Мертвые не станут нападать ни на кого по своему желанию. Я не достиг мастерства и не думаю, что когда-нибудь поравняюсь с Проклятым королем, чтобы возвращать не только тело, но и дух. Я возвращал Мекула, матушка, и пытался говорить с ним. Я понимаю, что многие переживают еще и потому, что вновь видят друзей или недругов, но стоит понять одно – они уже не те люди. Разумеется, я переживал из-за смерти Мекула. Он сделал все, чтобы спасти меня, он выполнил свой уговор и погиб, защищая меня. Я же не смог довести до конца мою часть договора, и теперь лордом Силверкнайфа станет племянник Мекула, а не его дети. Я понимаю, что это эгоистично, я признаю это, но меня посещали мысли, что если бы он оставил своим приемником сына или дочь, то я бы смог заботиться о ребенке и не чувствовал бы такой вины, которую ощущаю сейчас.

– Ты смог поговорить с ним после смерти? Что он сказал?

– Только то, что хотел услышать я. В них нет ничего своего, матушка. Они прекрасные слуги и воины, они отличные слушатели и помощники, но не заменят тех близких, что покинули нас. Я смог бы поднять отца, его тело, уже пострадавшее от падения и времени, может быть здесь, но это не принесет никому радости. Быть может, потому уж с давних пор и существует этот ритуал со сбрасыванием в Ущелье. Мертвым не выбраться из него без посторонней помощи.

Дейяра скучала по своему мужу, они прожили долгую и спокойную жизнь. Раял уже давно понял – страсти и любви, воспеваемой в балладах менестрелей, между его родителями не наблюдалось. Однако присутствовали дружба, уважение и теплота, и именно это он старался перенять для взаимоотношений с Гартон.

Леди-жена Глейгрима полностью соответствовала представлению лорда о достойной и понимающей спутнице, она не мешала ему заниматься своими делами и умела развлекаться без него. Раял не чувствовал себя некомфортно рядом с ней и порой даже скучал по обществу своей леди.

Мысли об отце перетекли в раздумья о жене, и правитель устыдился. За все время, что он был здесь, он не уделял Гартон должного внимания, а свою дочь видел всего дважды. Больше времени он уделял своей кузине Олире и кузену Эттену, увлекся мертвыми, жалел молочного брата и совсем не подумал, что его окружают живые люди, которые нуждаются в его поддержке и внимании.

– Я прошу вашего прощения, матушка. У меня есть дела, которые я посмел откладывать неприлично долго и потому вынужден распрощаться с вами.

Лорд обтер руки о салфетку, скорее по привычке, нежели из необходимости. Мальчик закрыл книгу и последовал за своим властелином.

– Опять сбегаешь от меня? Раял, я не хочу, чтобы ты общался лишь со своими безмолвными марионетками! Стой, я с тобой разговариваю!

– Я хотел бы осведомиться о самочувствии моей леди и увидеть нашу дочь.

Мать встала на его пути, хоть это и не требовалось. Бежать от матери, когда она просит стоять, предпочитал только Хагсон.

– Тогда иди. Конечно иди, Раял. Чего ты слушаешь меня, когда тебя ждет дочь? Дети – главное, ради чего следует жить.

В какой-то степени Раял придерживался такого же мнения – после себя необходимо оставить что-то, чтобы жизнь не оказалась напрасной. Лучше всего, если есть возможность оставить больше воспоминаний и войти в историю.

Женщины, как и положено им, считали, что лучший способ добиться этого – дети. Кроме отпрысков, леди редко интересовались чем-то еще. Да, балы, игра на инструментах, поэмы или вышивание – занятия помогали разнообразить быт, но не становились смыслом жизни. Никто не мог заменить женщинам сыновей и дочерей.

Мужчины же, хоть и склонны продолжать свой род, кроме потомства, желали еще и другим образом продемонстрировать свое величие и остаться в памяти. Они желали завоевывать, побеждать, прославляться, добиваться того, что неподвластно никому другому, или посоревноваться с кем-то и превзойти его. Лорды хотели входить в летописи как короли, регенты, правители, захватчики или освободители. Порой столь сильно, что на наследников не хватало времени.

И Раял не был исключением. Пусть он не желал завоевывать мир, но был уверен, что в первую очередь он должен думать о своем народе и защите. Здоровые жена и дочь не требовали его внимания – так он считал, однако понял теперь, что ошибался. В его обязанности входила и забота о своей семье. Если же он надеется прожить такую же счастливую и размеренную жизнь, как мать с отцом, то должен стараться.

Как бы правитель рода ни хотел вернуться к книгам и экспериментам, он повернул к покоям Гартон. И не зря.

Леди была счастлива и не скрывала этого. Более пяти часов, пока за окнами не стало темно, пара провела вместе.

Раял испытывал неприятный страх, когда рассказывал о своих приключениях и замыслах – он был готов услышать недовольство и осуждение от любого, мать уже огорчила его неприятием дара, и следовало ждать подобного от других. Это огорчало: каким бы сильным и уверенным в себе ни был человек, поддержка требовалась каждому.