Полигон - Николай Гуданец

— Кто это, Ронч? — для вида спросил Кин и уточнил: — Рядом с акранийским деревцем, бритый под нулевку.

— Главный яйцеголовый, по фамилии Харагва, — бросив взгляд через плечо, ответил квадр-офицер.

— Я бы не прочь с ним как-нибудь познакомиться.

— Чего проще, вы же говорили, что хотите полюбоваться на гадючник. Я еще вчера вечером созвонился с Харагвой насчет этого. Кстати, вы с ним живете в одном доме.

— И какое время нам назначено?

— Утром он занят, но с двух до трех будет нас ждать.

— Очень хорошо.

Досье ученого, под стать его колоритной внешности, отличалось неординарностью. Работоголик, закоренелый холостяк, мизантроп. Избытком лояльности отнюдь не страдает, получил допуск на Тангру лишь благодаря тому прискорбному обстоятельству, что является душой и мозгом строго засекреченного проекта.

Нарумяненная куколка принесла отбивные. Когда она склонилась над плечом Кина, разливая по стаканам минеральную воду, послышался сладковатый запах ее дешевых духов. Неожиданно Кин разглядел, что крошечная полихромная татуировка на ее пухлом запястье изображает вовсе не экзотический цветок, а узел из стилизованных фаллосов. Исходившая от официантки вкрадчивая притягательность граничила с вульгарностью, и, судя по всему, девица не имела ничего против легкой интрижки с заезжим офицером. Проводив ее задумчивым взглядом, Кин принялся за еду.

— Довольно-таки своеобразный вкус, — заметил он, отведав первый кусочек.

— Это филейчик молодого ящера, — объяснил Ронч. — Ребята позавчера настреляли целую кучу с вихрелета. У взрослых мясо жестковатое, а вот у молодняка в самый раз.

Кин едва не поперхнулся, услышав эти слова и вспомнив игры корнеозавров на равнине. Когда он наблюдал за ящерами сквозь прицел лучемета, меньше всего ему могли прийти в голову мысли об их гастрономических качествах.

— Признаться, я не думал, что их мясо годится в пищу. Разве карбосиликоновые соединения усваиваются? — спросил он, в замешательстве отхлебнув минеральной воды.

— Еще как усваиваются, не беспокойтесь. Мелко нарезать, сутки промариновать, два часа тушить, и просто пальчики оближете.

Забавное дело, какой только экзотической снеди, начиная с пресмыкающихся и кончая насекомыми и червями, ему не доводилось пробовать на разных планетах. Однако щедро сдобренное пряностями мясо на тарелке, чей своеобразный привкус сначала показался ему пикантным, сразу вызвало чуть ли не рвотный спазм, стоило узнать о его происхождении. Непонятное ощущение: не брезгливость, не привередливость, а какое-то смутное, иррациональное чувство запрета шевельнулось в глубине души.

— Неужто я вам аппетит испортил? — приуныл Ронч, видя, что Кин больше не притрагивается к отбивной.

— Нет, ничуть.

Переведя дух, Кин еще раз хлебнул минеральной. Странную реакцию на аппетитное блюдо он расценил как выверт подсознания, возможно вызванный отказом расстрелять ящеров из бортового лучемета. Упрямство и нежелание потакать своим невротическим прихотям заставили его снова приняться за еду.

— А знаете, совсем неплохо, — признал он, прожевав еще кусочек. — Своеобразно. Отчасти напоминает не столько мясо, сколько деликатесную рыбу.

— Я же вам говорил — вкуснятина. Кстати, как ваш бронекостюм, больше не поджаривает?

— Спасибо, теперь все в порядке.

Как ни странно, проделанная Рончем варварская операция возымела желаемый эффект: обогрев отключился, но система микровентиляции продолжала работать.

Краем глаза Кин заметил, что командир гарнизона покончил с завтраком и направился к выходу из зала в сопровождении Наримана. Утренняя трапеза против ожидания чересчур затянулась, до условленной встречи в блокгаузе оставалось пять минут. Отодвинув тарелку с недоеденным завтраком, Кин собрался было встать и последовать за Абурхадом, однако тот остановился, поравнявшись с его столиком.

— Доброе утро, инспектор, привет, Ронч, — мрачно произнес он. — Вы можете не спешить. У меня опять с утра веселые новости.

— Новая массовка на подходе? — забеспокоился квадр-офицер.

— Хуже. Приходите к десяти, раньше не освобожусь.

И Абурхад зашагал к дверям, на ходу надевая шлем и опуская забрало.

— Интересно, что бывает хуже массовки? — вслух подумал Ронч, глядя вслед командиру. — Верьте слову, он таким редко бывает. Мрачный, как зимняя ночь в карауле.

— Не совсем понял, что вы называете массовкой, — сказал Кин.

— Ну, когда твари кучами прут сразу с нескольких сторон. Редко, но случается и такое. Всех поднимают в ружье, даже штатские выходят со стволами.

Они доели отбивные, и кокетливая куколка явилась за расчетом.

— Наверно, вы родом с Акрании, я угадал? — спросил Кин, подавая свою карточку.

— Почему вы так решили? — удивилась она, оставив в покое кассовый терминал и подняв широко распахнутые лазурные глаза на Кина с выжидательной улыбкой.

— Помнится, была такая песенка: «Лучше нет хиржумских вин и девушек с Акрании», — галантно объяснил он.

— Жалко, вы ошиблись. Я родилась на Ирлее.

Под накладными румянами проступил природный румянец.

Она возвратила ему карточку, их пальцы мимолетно соприкоснулись.

— Не я ошибся, просто песенка врет, — резюмировал Кин. — Теперь я знаю, откуда берутся настоящие красавицы.

Официантка смущенно хихикнула, занявшись расчетом с Рончем.

— Не надо так шутить над бедной девушкой, гражданин офицер, — жеманно поджав губы, произнесла она, разыгрывая невинную простушку.

— Если это приказ, то я вынужден повиноваться.

— Хорошо, что вы послушный, а то вокруг сплошные нахалы, просто ужас… — Она вынула карточку Ронча из терминала, сделала Кину глазки и удалилась, покачивая пышными бедрами.

До сих пор ему никак не удавалось идентифицировать эту особу по памяти. В густом макияже и парике девушка весьма отдаленно походила на топографию в досье, но едва прозвучало название планеты, связанные с официанткой установочные данные припомнились без труда. Стасия Фейно, возраст двадцать четыре года по стандартному календарю, на Тангре отработала с полгода, заключив авансированный трехлетний контракт. Косвенная сотрудница политической разведки с двадцати лет, само собой, без этого с ней попросту контракт не подписали бы. По прибытии сюда прежние кураторы Стасии автоматически препоручили ее ведению Наримана.

Всеведущий Ронч против обыкновения воздержался от комментариев по поводу улыбчивой ирлеанки, когда они вышли из столовой. Вряд ли она испытывала недостаток в ухажерах, однако тактичное молчание квадр-офицера, по всей видимости, означало, что Кин может уверенно продолжать многообещающий флирт.

В адъютантской командирского блокгауза на сей раз дежурил худощавый унтер с крючковатым носом внушительных размеров. Кое-как откозыряв вошедшим офицерам, он сел и вперился в монитор с таким страдальческим видом, будто коротал время под дверью зубоврачебного кабинета.