13 дверей, за каждой волки - Лора Руби

сестра Берт, отвинчивая крышку очередной канистры керосина. – Гекль, пожалуйста, не бей Стеллу. Она от этого кричит так, что у меня болит голова.

Стелла перестала хныкать и печально посмотрела на сестру Берт. Фрэнки видела, что это не притворство. Хотя она терпеть не могла мисс Мое-Имя-На-Итальянском-Означает-Звезда-И-У-Меня-Роскошные-Светлые-Волосы, хотя ей нравилось, как сестра Берт осаживала девочку, Фрэнки не могла ничего поделать с тем, что ей было немного жаль Стеллу. Похоже, сестра Берт любила ее не больше, чем другие девочки. Фрэнки подумала: есть ли вообще человек, которому бы нравилась Стелла?

Когда-то такие люди были. Стелла была единственным ребенком женщины – серебристой сильфиды, еще более прекрасной, чем ее дочь, и такого привлекательного мужчины, что прохожие женщины и мужчины останавливались на улице поглазеть. Родители знали о собственной красоте и о красоте своего ребенка, поэтому потратили все сбережения на семейный портрет. Они неделями позировали художнику, и маленькая Стелла сидела на коленях матери, тихо и неподвижно, как фарфоровая куколка. Готовый портрет повесили над камином и вечерами любовались им и друг другом. Потом серебристая сильфида подхватила странный кашель и стала худеть, пока от нее не остались только кожа да кости. Денег на лечение у семьи не было. В последние месяцы жизни мать Стеллы пристрастилась спать во дворе, чтобы смягчить жар, и на ее ресницах собирались снежинки. Однажды утром она ушла к ангелам. Отец Стеллы сидел у камина, пил и смотрел на семейный портрет, слишком прекрасный для этой жизни. И хотя его не менее прекрасная дочь была голодна и жаждала утешения, хотя она расчесала волосы так, что они блестели, и приоделась как можно лучше, все свое внимание он отдавал бутылке, пока тоже не сошел в могилу.

Теперь, в пятнадцать лет, Стелла нравилась самой себе и любила сама себя, потому что больше никто этого не делал. И когда-нибудь усилием воли она убедит кого-то еще взвалить на себя эту работу.

На самом деле понадобится очень много этих кого-то еще, чтобы возместить ей то, что она потеряла.

Посидев с керосином достаточно долго, Лоретта размотала полотенце и плюхнулась на пол передо мной. Фрэнки принялась расчесывать ей волосы густой расческой, выискивая вшей и их яйца. Находя, девочка давила их пальцами.

– Только посмотрите на нас! Мы как стадо ловцов блох, – сказала Джоани Макнейлли.

– Смешно, – подхватила Лоретта.

Фрэнки знала, что терпеть не может вшей и запах керосина.

– Мы похожи не на людей, а на обезьян, – добавила Лоретта.

Ее слова заставили Фрэнки вспомнить о мальчишках и их обезьяньих выходках, от них ее мысли перескочили на мытье посуды в столовой старших мальчиков, а оттуда – на того мальчика, ее мальчика, Сэма. Она вздохнула.

– Эй! Ты ищешь вшей или что? – воскликнула Лоретта.

– Нет, она замечталась об этом, как там его… – ответила Гекль.

Она сказала бы больше, но Фрэнки пнула ее.

– О ком? – спросила Стелла. – О ком размечталась Фрэнки?

– О, уверена, Гекль говорит об Иисусе, – вмешалась сестра Берт. – Наверняка Франческа молится Спасителю, чтобы у нас больше никогда не завелись вши.

Она открыла ящик стола и достала ножницы.

– А теперь самое время всем подстричься. Когда вы закончите вычесывать друг дружке волосы, я вас подстригу. А потом мы пойдем в душ и смоем керосин.

Фрэнки плакала очень редко, но сейчас ей очень хотелось разреветься. Никто, кроме сирот, не носил короткие стрижки. А у нее волосы по-прежнему были такими короткими, что она не могла вынести даже малейшей их потери.

– Ой! – воскликнула Лоретта. – Не дергай!

– Прости. Не понимаю, почему мы должны стричься так коротко.

– Чтобы вши не заводились, – резонно ответила Лоретта.

– Это не очень-то помогает. – Фрэнки вытащила из волос Лоретты серое насекомое и раздавила. – Парни даже не глянут на нас с такими сиротскими волосами.

– Наверное, в этом и смысл, – фыркнула Гекль.

Когда сестра всех подстригла, пропитанные керосином полотенца собрали и отнесли в прачечную. Фрэнки не жаловалась, да и никто не жаловался. Чем бы это помогло? Фрэнки решила: когда выйдет из приюта, она отрастит волосы, как у Ланы Тернер, и будет каждую ночь завивать их так, чтобы те так же падали на глаза. Такие волосы привлекут внимание любого парня. Потом она подумала о том, что в воскресенье придется исповедаться в греховных мыслях.

На дорогу из коттеджа к душевой ушло минут пять. В раздевалках девочки переоделись в свободные рубашки для купания и все сорок толпой ввалились в душевую. Сестра Берт раздала мыло, и все выбрали себе места. Большинство девочек старались занять угловые, более уединенные, как им казалось. Но, по правде говоря, никакое уединение невозможно, когда моешься вместе с сорока другими девочками. Рубашки, по словам монахинь, помогали соблюсти приличия. Девочки поворачивались друг к дружке спиной, залезали под рубашку и старались мыться, как получится. Если бы спросили меня, то я бы сказала, что засовывать руку под мокрую одежду более непристойно и менее эффективно, чем просто мыть голое тело, но меня – возмутительную, бесстыдную и недостаточно мертвую девчонку – никто не спрашивал.

Искупавшись, они этим же грубым коричневым мылом вымыли волосы, стараясь избавиться от запаха керосина. На самом деле они просто заменяли одну вонь другой – запах керосина на запах коричневого мыла. Зимой у Фрэнки всегда зудела кожа то от одного, то от другого.

Когда они укладывались спать, Гекль спросила:

– Так что ты будешь делать?

– С чем?

– С ним, – как дурочке пояснила Гекль.

– А что я могу сделать?

– Ты должна с ним поговорить.

– Где?

– Во дворе, – сказала Лоретта.

– Во дворе? – взвизгнула Фрэнки.

Другие девочки уставились на них, потому что работало радио.

Фрэнки понизила голос:

– Я не могу говорить с ним во дворе. Если монашки увидят, что я зашла за желтую линию, меня непременно выпорют.

– А разве он того не сто`ит? – сказала Гекль. – Кому нужен парень, который не стоит порки?

Лоретта пожала плечами.

– Ты можешь заработать порку и за гораздо меньшую провинность.

– Не знаю, – произнесла Фрэнки.

Но они были правы. Она должна что-то сделать. Что, если в следующем месяце ему исполнится восемнадцать? А если на следующей неделе? Что, если он отчалит завтра, и Фрэнки больше никогда его не увидит? Как можно скучать по человеку, с которым на самом деле никогда не общалась?

В самое ближайшее время Фрэнки взобралась на горку, откуда раньше высматривала брата Вито. Поскольку многие старшие мальчики покинули приют, она быстро нашла Сэма. Вон он, пинает мяч другому мальчику, пониже ростом. Сэм поднял голову и помахал. Фрэнки огляделась, убеждаясь, что