Топор отмщения - Эрл Стенли Гарднер

— У вас есть страховка? — спросил я.

— Я думала, что есть, — рассмеялась мисс Уитсон, — но,похоже, ее нет. Боюсь, я вовремя не позаботилась о ней. Что ж, большое спасибо,миссис Кул, и будьте уверены, что… Вы знаете, я не могу ничего определенногосказать, но… — Она многозначительно улыбнулась и, пожелав нам доброй ночи,вышла.

Берта принюхалась.

— Эти духи, — сказала она, — стоят не меньше пятидесятибаксов за унцию. А ты обратил внимание на ее норковую шубку? Вот что следуетделать в детективном бизнесе, дорогой мой Дональд. Следует устанавливатьконтакты, особенно среди богатых.

— А мне-то казалось, ты говорила, что это какая-то шлюшка свытаращенными глазами и кривыми зубами.

— Сейчас она выглядит совсем иначе, — с достоинством заявилаБерта.

Дом, который я искал, оказался трехэтажным кирпичным зданиемс оштукатуренным фасадом. Дверь парадного закрывалась на пружинный замок, возлекоторого был ряд кнопок с карточками и переговорным устройством. Найдя в спискежильцов фамилию Стенберри А. Л., я нажал нужную кнопку. Через несколько секундв переговорном устройстве раздался свист, а потом послышался голос:

— Что вы хотите?

— Я ищу Арчи Стенберри.

— Кто вы?

— Меня зовут Лэм.

— С какой целью вы хотите с ним встретиться?

— Вы сами знаете.

— Вы из газеты?

— А вы как думаете?

Раздалось жужжание, и дверь открылась. На лифте, который насей раз работал, я поднялся на пятый этаж. Арчи Стенберри жил в квартире 533. Япрошел к ней и постучал.

Арчи Стенберри оказался молодым человеком лет двадцати шести.Цвет его лица напомнил мне пирог, который продержали в духовке лишниепятнадцать минут. Его глаза распухли и покраснели от слез, но он старалсядержаться бодро. Квартира была роскошная, и было видно, что Арчи живет здесьуже довольно давно.

— Это было для меня таким потрясением, — сказал он.

— Конечно.

Не дожидаясь приглашения, я спокойно вошел в квартиру,выбрал самое удобное кресло, сел, вытащил пачку сигарет, купленных еще у БиллиПрю, щелчком вытряхнул из нее одну, закурил и спросил:

— Кем вы ему приходились?

— Он был моим дядей.

— Вы часто виделись?

— Мы почти не разлучались.

Я вытащил из кармана записную книжку:

— Вы военнообязанный?

— Нет, — огрызнулся он. — И я не понимаю, почему я долженвам это объяснять.

Я усмехнулся и заметил:

— Я тоже не понимаю. — После этого он почувствовал себясвободнее. — Когда вы в последний раз видели вашего дядю?

— Вчера вечером.

— Вам не приходилось слышать от него о Билли Прю, молодойженщине, в квартире которой его нашли мертвым?

— Нет.

— Вы не знали, что он с ней знаком?

— Нет.

— И не знаете, что он мог там делать?

— Нет, — сказал Арчи, — но могу вас уверить, что, как бы тамни было, в этом не было ничего нечестного. Мой дядя был образцом добродетели.

Он выговаривал слова так четко, будто приносил клятву привступлении в должность.

— Давно вы здесь живете?

— Пять лет.

— Кому принадлежит этот дом?

— Дяде Руфусу.

— Он оставил большое наследство?

— Я не знаю, — ответил он почти враждебно. — Мне очень малоизвестно о его финансовых делах. Я всегда полагал, что он достаточно обеспечен.

— Вы работаете?

— В настоящее время я не работаю, в том смысле, что у менянет постоянного места. Я провожу исследования, собираю материал дляисторического романа.

— Вы уже что-нибудь опубликовали?

— Не думаю, что это должно вас интересовать, — покраснев,сказал он.

— Я думал, что лишнее упоминание об этом вам не помешает,вот и все.

— Идея написания исторической новеллы очень нравилась дядеРуфусу.

— Он ее финансировал?

На минуту он отвел взгляд, потом посмотрел прямо на меня. Унего были красные, беспокойные глаза человека, который чего-то боится.

— Да, — сказал он, — но, полагаю, теперь мне придется этобросить.

— О чем в общих чертах ваш роман?

— О береговой охране.

— А при чем здесь история?

— Речь идет о тех временах, — он немного оживился, — когдаСан-Франциско был настоящим портом и в его гавань заходили корабли из всехстран мира, проходили через Золотые Ворота. Эти времена давно прошли, но могутвернуться вновь, и тогда американские торговые корабли начнут плавать вамериканских водах, а стоя где-нибудь на берегу, можно будет увидеть дымки нагоризонте.

— Хорошо звучит, — прервал я его. — Ваш дядя не был женат?

— Нет.

— Есть еще родственники?

— Насколько я знаю, нет.

— Он оставил завещание?

— Послушайте, мистер…

— Лэм.

— Послушайте, мистер Лэм, по-моему, этот вопрос неуместен.Могу я узнать, из какой вы газеты?

— Ни из какой. — Что?

— Ни из какой.

— Я так понял, что вы собираете материал для печати.

— Я детектив.

— О! — только и воскликнул он.

— Когда вы впервые об этом услышали,?

— О смерти моего дядюшки?

— Да.

— Вскоре после того, как было найдено тело, мне об этомсообщили и попросили прийти туда, в ту квартиру, где нашли его тело.

— У вас здесь очень симпатично, — заметил я.

— Да, мне тоже нравится. Я много раз говорил дядюшке, чтомог бы жить в квартире поменьше, но он настаивал, чтобы я оставался здесь. Онадовольно хорошо спланирована — это две квартиры, объединенные в одну. —Высморкавшись в большой платок, он внезапно обратился ко мне: — Мне что-топопало в глаз. Извините, я сейчас.

Намочив конец сложенного платка, он подошел к зеркалу,оттянул вниз веко правого глаза и стал его протирать.