Компромат на генерала - Александр Тамоников

— В протоколе еще многого не хватает. И у меня нет документальных доказательств того, что жертвы перед убийством были связаны, но ты сам посуди. Такой вариант подсказывает логика. При любом другом варианте Анастасия сама завалила бы Ковалева. Анастасию и ее дочь убил не Ковалев, выставленный милицией, при согласовании с Оболенским, ФСБ и прокуратурой, убийцей-самострелом, а некто другой.

Полковник спросил:

— И у тебя есть предположения, кто эти некто?

— Да, Игорь, есть.

Полковник плесканул в кружки еще спирта, не дожидаясь Андрея, опрокинул в себя очередную дозу, тут же вновь закурив, попросил:

— Говори.

Андрей в подробностях рассказал боевому товарищу о ночном звонке Ковалевой и о том, что последовало за ним, включая передачу ему документов, полностью разоблачающих руководителя спецслужбы Оболенского. Полковник, как показалось Москвитину, выслушал майора с некоторой долей рассеянности, будто данное повествование Карцев уже слышал. Закончив рассказ, Андрей спросил:

— Теперь тебе ясно, кто мог быть убийцей и заказчиком расправы над семьей Ковалевых?

Полковник вздохнул:

— Ясно-то ясно, и ты выстроил логически стройную цепь возможного развития событий, только, Андрюша, Оболенскому не было никакой надобности убирать Анастасию.

— Даже после того, как она завладела убойным компроматом на него?

— Даже после этого, потому что те бумаги, что она передала тебе, никакой угрозы для генерала не представляли.

— Как это не представляли?

— А вот так! Да, Оболенский встречался с Астаминовым в каком-то московском кафе, это даже мне известно. Хотя информация и секретная, думаю, тебе ее доверить можно. Повторяю. Оболенский действительно встречался с Астаминовым, но не с Ахмедом по кличке Батыр, а с его братом, Хасаном, работающим на новую чеченскую власть и являющимся врагом Батыра. Они близнецы, Андрюша, и похожи друг на друга как две капли воды.

Москвитин в крайнем изумлении, близком к шоку, переспросил:

— С братом?

Полковник подтвердил:

— Да, с Хасаном.

— Но откуда тебе это известно?

— От надежного человека из чеченской администрации. Конечно, официально никто меня о подобных делах информировать не должен, а вот неофициально — другое дело. Неофициально я имею полное право собирать информацию из любых источников. Так вот этот человек из администрации предупредил меня, что Хасан улетал в Москву, как раз где-то за день до встречи с Оболенским.

Майор встряхнул головой:

— Не понимаю. Почему этот человек слил тебе информацию именно по Хасану?

— Да потому, что я держу младшего Астаминова под контролем. Ахмед поклялся убить брата как предателя. А раз поклялся, значит, попытается это сделать. И вот когда вокруг Хасана начнутся непонятные движения, все же его персону охраняют наши бойцы, а не чеченская милиция, я и брошу в Грозный группу для захвата Батыра! Вот почему я завербовал осведомителя и вот откуда я знаю о посещении Хасаном Москвы. А раз Ахмед, по нашим данным, находится в Чечне, то кто мог встретиться с Оболенским? Правильно, Хасан. И встреча эта объяснима. После нее мы сразу получили массу данных о бандах Джуры и о его планирующемся сборе главарей боевиков в ущелье Хатулам. Скорее всего, Хасан и сдал Джуру. Но чтобы его не подставлять, информацию оформили в виде донесений разведки, по крайней мере в отряде я информацию по Джуре и ущелью получил от заместителя Оболенского полковника Жирнова.

Москвитин был ошарашен. Ничего подобного услышать здесь, в Чечне, от командира отряда спецназа он не ожидал! Ему необходимо было время осмыслить ситуацию. В свете вновь открывшихся фактов действия Оболенского принимали совершенно иную окраску. И документы, добытые Ковалевой, для генерала никакой опасности действительно не представляли. Следовательно, не было смысла и убивать ее. Но ее убили! Вместе с дочерью и бывшим мужем. Русский бельгиец сделать этого не мог! Ну не мог он этого сделать. Но даже если и поверить в невероятное, что именно он расправился с семьей, то откуда же он взял оружие? Хорошо, купил на рынке — с натягом, но допустимо. Значит, все-таки планировал убийство. Но тогда он, зайдя в квартиру, просто завалил бы Настю с девочкой и спокойно ушел, бросив пистолет. Вернулся бы в гостиницу и занялся делами фирмы. Но убийство, совершенное в квартире Ковалевой, больше напоминает работу опытных преступников, которым перед убийством надо было что-то узнать у жертв. Поэтому на виду у матери выстрелили в дочь, ранив ее. А затем забили Настю, либо получив нужную информацию, либо встретив отчаянный отпор. А Ковалева просто пристрелили, как жертвенного барана, приставив пистолет к виску и вложив затем ствол в его руку. Прием избитый. И милиция, вполне вероятно, распутала бы это дело, по крайней мере установила бы истинную картину преступления, но тут вмешалась спецслужба. Оболенский согласовал вопросы с кем надо — и дело зарыли! Но убеждать сейчас Карцева в том, что Оболенский имеет самое прямое отношение к убийству Насти, не стоило. Генерал перестраховался на всех уровнях. Даже здесь, в Чечне. Позаботившись, чтобы командир «Гарпуна» узнал о встрече с «братом» Батыра. Просчитал подонок в генеральских погонах, что подобный разговор у Андрея с Карцевым состоится обязательно. Вот и состоялся. Москвитину стало ясно, что его пытаются заставить поверить в бесполезность и безопасность для генерала документов, полученных Ковалевой! Что ж, пытайтесь, господин генерал. Ничего у вас не выйдет! Грубо сработали Григорян с Лопыревым, к тому же допустили массу ошибок. И он, Москвитин оказался в Чечне потому, что Оболенский оценил эти ошибки. И послал Андрея на Кавказ с одной целью. Чтобы тот обратно уже не вернулся.

Следовательно, надо ждать «сюрприз». Когда и откуда? На базе отряда и сейчас — нет! Здесь его не решатся убрать. А вот на боевом выходе в ущелье Хатулам — вполне! Да! Наверняка там Оболенский и задумал избавиться от слишком любопытного и своевольного подчиненного. Что ж. Посмотрим, как все сложится в горах. Но к этому выходу Андрею следует подготовиться так тщательно, как он не готовился ни к одному из многих самых сложных боевых выходов. И он подготовится!

Полковник, понимая состояние товарища, но не имея ни малейшего понятия, о чем он думает, не мешал Москвитину, сидя напротив и рисуя на листе стандартной бумаги различные фигуры остро отточенным красным карандашом.

Майор оторвался от размышлений:

— Ладно. Давай поговорим о предстоящей операции. Оставим Оболенского.

— Вот это уже лучше. Короче, так, Андрюша, — полковник расстелил карту, — перед нами ущелье Хатулам. Тянется оно с запада на восток, почти параллельно Большому хребту. Слева Армакский перевал, справа Хатуламский. В самом ущелье три населенных пункта, крайнее с запада — Армак, восточнее в 12 километрах — Узунаул и, наконец, на самом выходе — небольшой аул Матли. От него до Узунаула чуть более трех километров. Согласно разведывательным данным в одном из этих селений на днях собирается вся верхушка бандформирований, терроризирующих горные районы республики.