Кузнец из преисподней - Виталий Сертаков

Чингисы и казаки, караулившие наверху у колодца, охнули в один голос, когда из серебряной преграды показался первый истерзанный труп их товарища. Радостью светился только Лева Свирский. Книжник даже пританцовывал, оттого что его предсказания сбылись, и просил немедленно отправить его вниз, для изучения наскальной живописи.

– Дед, успеешь помереть, – охладил пыл Свирского Даляр. – Ты нам еще живой пригодишься, так что лучше сиди тихо.

Карапуз построил своих орлов, объявил благодарность всем, участвовавшим в операции. Артур лично пожал всем руки, раненым пообещал медали и компенсации за опасный поход. Капитан чингисов рвался в бой. Чуть ли не со слезами он умолял начальство взять их с собой.

– Н-да, если снова такая рубиловка, так люди нам не помешают, – пробурчал генерал, с надеждой поглядывая на Коваля.

– Мама Анна видела на кровавых страницах только нас, восьмерых, – отрезал Кристиан. – Раз прочих не видела, стало быть… погибнут. Лучше тогда им и не идти.

– А ну, сверим часы! – Коваль поманил гвардейца из тех, что оставались наверху. Парню было поручено охранять часы самого президента. – Сколько прошло? Засек?

– Так, это… – Парень почесал в затылке, растерянно вглядываясь в циферблат. – Вроде как и не ждали вас так скоро…

– Ровно две минуты и семь секунд, господин президент, – поправил старшего молоденький казак. – Я тоже засекал, эти точно идут… – Он продемонстрировал старинный серебряный хронограф на цепочке.

– Что я тебе говорил? – Коваль торжествующе повернулся к Орландо. – Внизу время замедляется!

– И чем дольше мы внизу шаримся, тем короче день наверху, – поддакнул Хранитель памяти. – Уж не знаю, как это по-умному растолковать, да только чую так.

– Похоже на параболу, – задумался вслух адмирал. – Кривая, значения которой никогда не достигнут нуля. То есть, чем дольше объект наблюдения находится в пресловутом Нижнем мире, тем сильнее замедляется время в Верхнем, так?

Окружавшие адмирала гвардейцы слушали его околонаучную тарабарщину с вежливым вниманием.

Собрали вещи, наскоро перекусили, хотя ни у кого почти кусок в горло не лез. Единственный, кто кушал много и охотно, – Озерник. Затем поочередно, при помощи Коваля, спустились вниз. Второе проникновение через зеркало прошло уже легче, Артура почти не тошнило, а Качалыцик нырнул практически сам.

– В пасть ей железяку надо, я так смекаю, – Кристиан, с риском остаться без пальцев, шомполом и кинжалом разжимал клюв Стражнице. Ее острый лоб истекал потом, на мясистой шее вздулись вены. Мужчины прижимали ее к мокрым каменным плитам, Черный Дед стоял наготове с пылающим посохом.

– Окунай ее, сволочь!

– Рылом туда, вниз! Петлю держи крепче!

– А вдруг не станет пить?..

Однако вековой инстинкт сделал свое дело. Черный Дед только присвистнул в восхищении. Без видимого усилия Стражница втянула клювом серебристую жидкость. Это произошло почти моментально и как-то слишком… буднично. У Артура возникло чувство, будто его надули на представлении в шапито.

Чудеса, воистину чудеса!

Вместе с остальными Артур уставился в потолок. Глубина исчезла, ее как не бывало. Не дальше чем в метре виднелись острые камни. Никаких следов колодца. Стражница выгнулась последний раз и затихла. Почти без сопротивления она позволила крепко замотать себе рот. Очевидно, с зеркалом в животе она потеряла способность к сопротивлению.

Колодец, по которому можно было вернуться наверх, исчез. С влажного неровного потолка тоннеля свисал обрывок веревки.

– Помогайте мне, – скомандовал Хранитель. – Держите ее, и мордой вверх!

Стражницу держали втроем, пока Кристиан заливал ее узкий жесткий хобот гипсом. Гипс затвердел удивительно быстро. У Артура даже шевельнулась в душе жалость к этому невероятному существу. Он заставил себя вспомнить, сколько человек наверняка лишила жизни эта «красавица» и сколько пробитых черепов принесла своим умершим богам…

Пока обитательницу подземелий удерживали всей толпой, у Коваля возникло ощущение, будто он прижимает к себе взбесившуюся рептилию. Несмотря на тугие путы, самка стала извиваться всем телом и едва его не сбросила. Как это случалось всегда при близком контакте с чужим разумом, у Артура заныли виски, в голове словно разлилось чернильное облако. Стражница нисколько его не боялась – она боялась за брошенных детенышей и… боялась потерять зеркало. Она панически боялась остаться без жидкой двери, и Артура это порадовало. В скудных мозгах его вынужденной спутницы гнездилось не так много мыслей. Она мечтала пробить ему череп и высосать мозги. А также пробить черепа всем окружающим ее противным вонючкам!

– Лучше бы, конечно, пару инъекций… – размечтался Орландо. – Не представляю, как мы ее потащим…

– Я ваших словечек мудреных запоминать не хочу, – отмахнулся Кристиан. – Инъекция, шминъекция… Вы, проснувшиеся, вечно как загнете, так не выговоришь. Но нести тяжко, тут ты прав. Давайте, что-ли, подняли?!

Стражница замычала на низкой ноте, шевельнула мускулами. Проволочные путы лопнули в нескольких местах. Кинулись гурьбой, обмотали ее еще усерднее. Стражница поводила из стороны в сторону кошмарным клювом, огоньки отражались в ее круглых черных глазках. Мужчины подхватили жерди импровизированных носилок. Никто не знал, насколько долгий путь предстоит.

– Клюв держи! Руки береги!

– Господин Качалыцик, у вас еще гипса не найдется?

– Выходит, нам ее свежевать-таки придется… – охнул Даляр, – чтобы зеркало из нее вынуть? Или вылить?

– А ты не верил… Старому Валдису зазря сны не снятся, – Хранитель отер со лба грязный пот. – Только свежевать мы ее будем не здесь. Здесь, вишь… тупик. Сивый Бык завалил все, порушил. В нору полезем…

– А красавицу потащим за собой, – Озерник, как всегда, подобрался сзади совершенно бесшумно, постучал по полу посохом. – Коли на роду нам написано брюхо ей резать, так порежем. Если успеем, гы…

Члены Братства начали медленный путь вниз. Навстречу Нижнему миру.

Экспедиция вторые сутки пробиралась по тоннелю вдоль засыпанных песком колодцев, вдоль забутованных пробками глубоких ниш, вдоль одинаковых, покрытых подтеками стен. Плесень и лишайники на каком-то этапе закончились, стало заметно суше, пропал запах сырости. Но бодрого настроения эти перемены не принесли. Артур шагал следом за широкоплечим чингисом и думал о том, что не привык человек долго находиться под землей. Непривычно, неуютно забираться так глубоко тем, кто рожден под солнцем.

– Километров сто точно отмахали, – вполголоса промямлил Карапуз. – И все под уклон. Это ж куды мы – под самое море заберемся?

– Глубина должна быть километров двадцать, – подхватил Орландо. В глазах его вспышками отражались факелы. – Это по самым скромным прикидкам. Меня удивляет, что здесь не жарко.