Серый ферзь. Рыцарь из ниоткуда - Александр Бушков

– А какая разница? – спросил Сварог.

– Милорд, Мистериор освящен установлениями итрадициями, а Магистериум… Эти новомодные заведения… Он отнимет у вас гораздобольше времени, не в пример больше, и в итоге…

– Хорошо, на ваше усмотрение, – сказалСварог. – Ужин скоро будет готов?

– Милорд, ужин будет готов в любую минуту, когда вамугодно. Меони прекрасно владеет нужными заклинаниями.

– Что-что? – сказал Сварог и понял. – Что же,никаких поваров?

– Именно так, милорд. Вот уже тысячи лет благородныелары не употребляют пищу, приготовленную варварским, то есть естественным,образом. Исключение делается лишь для охотничьей добычи.

– А это…

– Не тревожьтесь, милорд. Все сотворенное при помощимагии делится на иллюзорное и реальное, но могу вас заверить: еда таковаясовершенно реальна.

– Прекрасно, – сказал Сварог.

– Насколько я понимаю, вы вряд ли захотите ужинать вглавной трапезной?

– Догадываюсь по вашему тону, что это нечто просторноеи крайне церемониальное… Сделайте что-нибудь попроще. Найдется у меня в замкекомната, где не нужно пускаться на другой конец стола за горчицей верхом?

– Прошу вас, милорд.

Он деликатно притворил за Сварогом дверь, оставшись снаружи.Комната оказалась небольшая по здешним меркам, с камином, столом и массивнымикреслами. Стол был девственно пуст. Меони, напряженно ожидавшая у камина,встрепенулась:

– Прикажете подавать, милорд?

– Конечно, – сказал Сварог, сел за стол и вопрекиэтикету водрузил на него локти.

– Фамильное серебро? Малый сервиз?

– На твое усмотрение, – сказал Сварог. – Естьхочется, и вовсе неважно на чем.

Он огляделся: ни люстры, ни свечей – ничего. И все равно вкомнате светло, и все предметы отбрасывают тени, словно светильники все жеесть, только они невидимы.

Отшатнулся – прямо меж его лежащими на столе руками возниклобольшое серебряное блюдо. То, что на нем лежало, имело весьма привлекательныйвид и распространяло крайне аппетитные ароматы жареного мяса, грибов инеизвестных приправ. Следом появились блюда и тарелочки, массивные золотыевилки, графины с разноцветными жидкостями, бокалы из игравшего сотнямиразноцветных искорок хрусталя, тонкого, как мыльный пузырь. Меони стояла,подняв глаза к потолку, беззвучно шевеля губами.

– Хватит! – взмолился Сварог. – Я же стольконе сожру, а попробовать всего хочется!

Меони послушно замерла.

– Прошу. – Сварог показал ей на кресло напротив.

Она робко присела. В некоторой растерянности Сварог огляделяства, которых хватило бы на изголодавшийся взвод, и в голову ему пришласовершенно великолепная мысль:

– А начнем мы с вина!

Он нацелился на графин с содержимым благородно-вишневогоцвета, но руку протянуть не успел: графин воспарил над столом, накренился,струя вина полилась в тончайший бокал, украшенный разноцветными стекляннымимедальонами. Вслед за тем бокал неспешно проплыл над блюдами, не расплескав никапли, ловко скользнул в руку Сварогу. Сварог растерянно стиснул витую ножку и осушилбокал до дна. Посидел, прислушиваясь к глубинам организма. Организмсвидетельствовал, что ничего лучшего в жизни пробовать не приходилось. Сварогуподумалось, что, проводя жизнь за таким вином, сожжет он скоро один из мостиковв памяти, связывающих покинутое им время и приобретенное. Позабудет он – какпить дать, быстро позабудет – дорогие имена: «Солнцедар», «Яблочное», «Медвежьякровь», не раз выручавший в тягостное безденежье портвешок «Три семерки» и дажелюбимое «Каберне». Ну, разве что сохранится в памяти благодарственнаястраничка, посвященная абхазским домашним винам – они если и уступают здешнемувину, то, право слово, самую малость. Сварог только глянул на графин снежно-зеленым вином – и тот поплыл к бокалу.

После нежно-зеленого, черно-багрового и светло-янтарноговина Сварог откинулся на спинку кресла и сказал:

– Сказка…

– Вам следовало бы сначала поесть, милорд, – тихопромолвила Меони.

– Конечно, – ответил Сварог, сцапал золотуюмассивную вилку прежде, чем она успела скользнуть в руку, и остался горд этоймаленькой победой.

– Прикажете разжечь камин?

– Разжигай. А музыку можешь?

– Какую вам угодно?

– Что-нибудь… романтичное. Скрипки-клавесины. Еслитолько ты знаешь, что такое клавесин.

В комнате стало темнее, дрова в камине вспыхнули ровным, некоптящим пламенем, и по стенам сразу же заколыхались тени. Тихо зазвучаламузыка. Почувствовав, что утолил первый голод, Сварог поднял глаза на Меони.

Она едва прикоснулась губами к краю своего бокала и ответилачуточку испуганным взглядом. Сварог беспомощно ругнулся про себя. Он никогда нестрадал робостью в обращении с прекрасным полом, но трудно было свыкнуться смыслью, что эта красоточка – его вещь. С обычной доступностью это имело малообщего.

Он вышел из положения наипростейшим способом – придвинулбокал, налил до краев особенно полюбившегося черно-багрового и отправил его поназначению. Спросил:

– Слушай, а почему посуда больше сама не прыгает?

– Я заметила, что вам это не особенно нравится. Янеправильно сделала?

– Ну что ты, все правильно, – сказалСварог. – А то руками шевелить разучишься. Должен тебе сказать, тыидеальная домоправительница.

Он старался не особенно нагло таращиться на низкийквадратный вырез ее платья, обшитый синим кружевом, но глаза поневоле работалив автономном режиме, тем более что музыка лилась, отдаваясь в висках горячейволной, и на юном личике девушки играли тени. Сварог решительно взял ее заруку. Она чуть заметно вздрогнула и показалась ужасно беззащитной. «Аристократ,бля», – не без самокритики подумал Сварог.

И спросил:

– Ты откуда?

– Из Антлана, – сказала она чуть удивленно. –Как все ваши слуги… Как все слуги здесь.

– И где же этот Антлан? Внизу?

– Нет. На другой планете. На Сильване.

– Это город?

– Континент, принадлежащий ларам. – Она напряженнождала. – Милорд, что вам еще угодно приказать?

«Нет, это будет даже похуже изнасилования», – подумалСварог растерянно. Встал, продолжая держать ее за руку, и они оказались лицом клицу. Глаза у нее стали совсем испуганные.

– А ты-то сама что хочешь делать? – спросилСварог, взяв ее за локотки. – Что ты хочешь?

Она прошептала что-то, отворачивая лицо.

– Громче, – сказал Сварог.

– Я хочу… чтобы вы больше были человеком, чемгосподином, милорд, – выпалила она на одном дыхании и вновь вознамериласьотвернуться, но Сварог не позволил. Как это случается с подвыпившими, егобросило из одной крайности в другую – от жуткого нетерпения в заботливуюнежность.