Волчьи тропы - Андрей Фролов

— Это будет нелегко, — честно признался он, и Харальд кивнул в ответ, — но я попробую. Меч — это не просто длинный нож… А что такое Вальхалла, Харальд?

— Когда придет час, ты спросишь об этом у конунга, дверг, — странно ответил тот и направился к выходу, — тогда ты получишь ответ даже на те вопросы, которых не задавал. А сейчас идем, я покажу тебе наш арсенал.

Они покинули цеха через другие двери, предварительно погасив свет, поднялись по винтовой лестнице на пару этажей вверх и свернули в направлении центральной башни.

— Личное оружие каждого, как ты видел, хранится в его личном месте, в длинном доме, где, если решит конунг, будешь жить и ты, но склады трофейного или просто запасного мы держим в оружейном сарае. Это вот здесь, подожди на месте. — Викинг оставил Миху в коротком коридоре, упирающемся в массивную дверь, а сам прошел вперед, колдуя над пультом доступа. — Если тебе будет нужен любой образец, он хранится тут. Все, подходи.

Кузнец прошел вперед и нырнул за Харальдом в проем разошедшейся в стены двери. Над длинными стеллажами автоматически зажглись лампы. Хороший генератор, должно быть, стоял под Ульвборгом.

Говорить, что в оружейном сарае, как его окрестил Харальд, было много оружия, значит не сказать толком ничего. Его было там просто невероятно много. Разложенное по полкам, развешанное по стенам, просто сваленное в кучи на полу. Тут хранились самые различные ножи, кожаные сбруи, подобно той, что была у Володьки, топоры и секиры, копья и метательные дротики, арбалеты всех модификаций и луки с полными колчанами стрел, отложенные в отдельное почетное место мечи, целые и пробитые доспехи, кольчуги и шлемы. Каски спецназа, бронежилеты разной длины и мощности, винтовки, автоматы, пара пулеметов, пистолеты и целый стеллаж охотничьего оружия, коробки с патронами, мешки дроби и гильз, несколько деревянных бочек с настоящим черным порохом, защитные наручи и поножи, армированные боевые ботинки. Сумки под боеприпасы, полевые аптечки, противогазы, костюмы радиационной защиты, приборы ночного видения, снайперские прицелы, фонари разных размеров, химические факелы, гранаты в фанерных ящиках, промышленная взрывчатка, станковый миномет, демонтированная танковая пушка и ровные ряды снарядов к ней. По полкам были в беспорядке раскиданы даже кастеты, причудливые топоры и наконечники копий отродьев, а также целый арсенал самодельного оружия примерно последних ста зим.

Миха остановился в центре зала, чувствуя, как разбегаются у него от этого изобилия глаза, а Харальд замер у порога, скрестив руки на груди и старательно не допуская на лицо улыбку. Такое может выбить из колеи даже боевого генерала…

— Возможно, — сказал северянин, прислушиваясь к эху собственного голоса, — когда-нибудь ты тоже придешь сюда выбирать оружие и доспехи. Для себя.

Миха кивнул, или ему только показалось, что он кивнул. Оцепенев, он вдруг поймал себя на мысли, что ему вновь неимоверно стыдно за то, с каким трепетом и уважением он рассматривал когда-то контрабандистов Юрика, втайне желая быть похожим на них. А следом пришла другая мысль, на глазах превращающаяся в цель, — остаться здесь навсегда, стать таким же, как стоящий за спиной воин, и однажды действительно прийти в оружейный сарай как один из равных. Михаил продолжал рассматривать стеллажи, но от внимательно наблюдавшего Харальда не укрылись охватившие дверга переживания. Такое он уже видел…

Кузнец еще немного побродил среди полок, прикасаясь к оружию, и пошел к выходу.

— Впечатляет, — сказал он, справляясь с волнением.

— Идем. — Харальд пропустил его вперед и закрыл дверь. — Теперь — гараж.

Однообразные коридоры, по которым они шли в северную часть борга, были пустынны, как и все, виденные Михой до этого. Прислушиваясь к царящей в крепости тишине, он спросил:

— Я еще не встретил ни одной собаки? Даже у нас в Убежищах были специальные породы, а тут…

— Собакам не ужиться с более грозными хищниками, — загадочно ответил викинг, — да и не нужно.

— Мы никого не встречаем на пути, сколько же вообще народу живет здесь?

— Почти двадцать дружинников… Ты видел нас всех в доме конунга, ну, человек двадцать пять прислуги плюс тюрьма, а это еще примерно десять существ. Считай сам.

— То есть, — кузнец удивленно посмотрел на северянина, — пока вы в стельку напивались на пиру, на сторожевых башнях никого не было?

— Нет.

— И за тюрьмой, за трэлями тоже никто не присматривал?

— Нет.

Миха подавленно замолчал. Как можно выжить с подобным отношением к собственной безопасности, прослыв самыми грозными воинами на север от Зеленого Мыса? А если трэли задумают отпустить этих существ, как сказал Харальд, или пройтись с ножами по спящим викингам? Миха приготовился задать полный негодования вопрос, но воин, казалось, дословно прочел на лице его мысли и опередил с ответом:

— Еще никому из редких желающих не удавалось бежать из борга, пароли доступа в закрытые блоки, вроде тюрьмы, исключительно индивидуальны, любой мятеж трэлей подавляется настолько жестоко, что у выживших вообще пропадает способность думать, а подойти к спящему рауму с ножом просто невозможно. На башнях электронные дозоры, радары, сканеры, снаружи целый ряд систем наблюдения вокруг крепости. Мы не дремлем, дверг.

— Но к пьяному рауму возможно подъехать даже на танке!

— Это так, кузнец, — Харальд немного покраснел и смущенно улыбнулся, — и у нас бывают недостатки… Но запомни: водка — это чистейшая энергия, а зачастую просто нет иной возможности восполнить потраченные за день энергозатраты. Но мы напиваемся крайне незапланированно, так что угадать практически нереально.

— Но…

— Кроме того, оружие всегда под рукой.

— Чего же вы вообще напиваетесь до такой… усрачки?… Ни разу не попадали врасплох?

— Хорошо, дверг. — Харальд опять остановился, что означало, что Михаилу снова предстоит узнать нечто важное. — Вероятно, ты уже готов к новому глотку знаний… Скажи, ты хочешь спать?

— Да что вы все со своими?… — Миха осекся на полуслове, невольно внутренним взором осмотрев себя. Да действительно, северяне как один задают тот же вопрос не поиздеваться ведь они над ним решили?… Усталости не было, словно этой ночью кузнец основательно выспался. Холодный рыбий хвост отгадки опять блеснул в заводях разума. Отдохнувшие мышцы, ясный, готовый запоминать и работать мозг. Он не хотел спать. И фраза конунга: «Последний раз ты спал больше суток назад…» Теперь уже значительно больше… Ну и что?

— Больше ты никогда не уснешь в привычных тебе обстоятельствах, — прозвучало как новый приговор. — Это еще одна особенность «Фенрира», проявившаяся после вторичной мутации сыворотки, — лишать нас сна, награждать двойной жизнью — и днем, и нескончаемой ночью, проживать вдвое больше других. Почти бессмертие, только локальное. Ты можешь дремать, бодрствовать с закрытыми глазами, но погрузиться в обычный сон — не волен. В течение суток «Фенрир» проводит полное самообновление клеток крови, что, кстати, исключает и переливание тебе чистой крови в попытке освободиться, создавая эффект обновления всего тела целиком. Вначале ты, конечно, будешь чувствовать легкую усталость, понижение давления, ложную сонливость, и это будет происходить примерно дважды в сутки минут по десять — пятнадцать, но к концу осени адаптируешься полностью, уверяю. Усталость как таковая никуда не исчезает, но она больше не станет клонить тебя ко сну. Разумеется, чтобы не сорвать мышцы в иллюзии перегрузки, нам всем необходим отдых, расслабление на несколько часов, медитация, если хочешь. Но сон это лишь еще одна вещь, с которой «Фенрир» заставил тебя проститься…