Балканы. Окраины империй - Андрей Шарый

Феликс Каниц. «Внутренний двор крепости Белоградчик». Литография. 1860-е годы. Иллюстрация из книги «Дунайская Болгария и Балканы» (София, 1932 год)

Многим освобожденным освободители перестали казаться бескорыстными. На протяжении почти полутора столетий болгарской частичной, ограниченной и полной независимости в стране конкурируют разные политические выборы — русофильский и другой, в последние десятилетия обозначаемый как проевропейский. Противодействие этих настроений порой принимает забавные формы. В 2011 году анонимные мастера стрит-арта из группы Destructive Creation перекрасили галифе и шинели красноармейцев с горельефов софийского памятника Красной армии в яркие одежды героев массовой культуры: Супермена, Джокера, Санта-Клауса, клоуна Рональда Макдональда. Можете себе представить, какие противоречивые реакции в стране и мире вызвал этот художественный жест?! Скульптуры отмыли, но и через семь лет, когда я знакомился с патетическим софийским монументом, солдатское обмундирование покрывал нездоровый зеленый налет. Сбоку от памятника установлена рампа для скейтбордистов, но на просторной площади перед скульптурной группой не покатаешься: кое-где качается-проваливается мостовая плитка.

Памятники освободителям я разглядывал и в Софии, и в Бургасе, и в Русе. Главная социалистическая достопримечательность Пловдива — громадная железобетонная скульптура красноармейца, которую по велению популярной песни Эдуарда Колмановского на стихи Константина Ваншенкина о «Болгарии русском солдате» называют Алешей. На холме Бунарджик (турецк. «гора родников») прежде уже поставили один памятник русскому оружию, лаконичный монумент с надписью про Александра II и победу армии генерала Иосифа Гурко в битве при Филиппополе (античное название Пловдива) в 1878 году, но эту композицию из города не увидишь. А Алешу в Пловдиве увидишь отовсюду, выглядит он огромным каменным человеком, выше солнца и выше неба. В Рио-де-Жанейро и Лиссабоне так стоит над городом и над миром Иисус Христос, только без ППШ в руке. И размером, и вообще памятник советскому солдату (проект под названием «Красный богатырь» болгарские скульпторы выполнили к 1954 году) никак не соответствует исторической правде. Болгария во Второй мировой войне была союзницей Германии и Италии, но воевала не столько против СССР и не столько за нацистов, сколько решая свои вечные балканские вопросы приращения территорий. Полагаю, что большинство подданных царя Симеона воспринимали случившееся в 1940-е так: вместо нацистов с их бесчеловечной идеологией расового превосходства после войны пришли коммунисты с их проповедью беспощадной классовой борьбы.

Горельефы памятников советским воинам-освободителям в Пловдиве и Софии. Фото автора

В начале 1990-х годов группа энтузиастов добивалась сноса памятника Алеше, но порыва не хватило, русофильство, а оно действительно в этой стране существует, оказалось сильнее. Разные его проявления в Болгарии встречаешь на каждом шагу: пафосные рестораны «Петр I» и «Россия» с куполами храма Василия Блаженного на рекламных плакатах, магазины «Березка» с горячими пирожками и песенками Алены Апиной из динамиков, многочисленные улицы с русскими именами. Ну и, понятно, улыбки болгарских друзей, хотя таксист обсчитает тебя запросто, даром что братушка. Для туристов или мигрантов из бывшего СССР (и тех, и других здесь предостаточно) Болгария — такая «минимальная» заграница, с приближенными к отечественным бытовым укладом и перечнем услуг, со схожей ценовой политикой. Почти понятный язык, столь же скромный, как и до2ма, средний доход, сравнимая с уровнем развития областных центров где-нибудь на юге России или в Центральной Украине городская инфраструктура — только с приятным южным климатом и ощущением непричастности к местным политическим или социальным проблемам, поскольку все они чужие, а не свои.

К вершине холма Бунарджик из разбитого талантливым местным архитектором Здравко Василковым городского парка, ограниченного Торговой гимназией, Русским бульваром и улицей Волга, ведут ровно 100 монументальных ступеней. Уничтожение такого, как Алеша, мемориала наверняка представило бы для городских властей серьезную проблему: куда, спрашивается, девать кубокилометры гранита и бетона, где брать немалые средства на рекультивацию территории? К подобным вопросам бывшие союзники СССР в бывшей Восточной Европе подходили по-разному. Гигантский памятник Иосифу Сталину на Летенской площадке в Праге в 1962 году взорвали, но все его тяжеловесное обрамление — террасы, лестницы, подземелье и остов скульптуры — так и стоит без использования до сих пор. На месте Сталина методично отсчитывает послекоммунистическое время метроном с высокой тонкой стрелкой. Венграм повезло больше: скульптор Жигмонд Кишфалуди-Штробль замышлял памятник благодарности на горе Геллерт еще при нацизме, но проект вышел в итоге исторически мультифункциональным. 14-метровая бронзовая женщина с пальмовой ветвью в руках символизирует абстрактную идею освобождения. Поэтому до начала 1990-х у подножия монумента было написано о памяти советских воинов, а теперь написано о памяти «…отдавших свои жизни за свободу, процветание и независимость Венгрии».

Пловдивский Алеша никогда не поднимет над головой пальмовую ветвь. Город идеологически противопоставил монументу на холме Бунарджик — его, как победоносную Красную армию, одолеть нельзя — скромный мемориал памяти жертв коммунистических репрессий, то есть тех самых людей, которых после перехвата власти в Болгарии, фигурально говоря, расстреливали из Алешиных автоматов. Памятник стоит на площади, слева от здания областного правительства, едва видимый в тени деревьев.

Пловдив. Мужская гимназия Святых Кирилла и Мефодия. Открытка. 1900 год. Государственное агентство «Архивы», София

Пловдив устроен так, что коли хочешь город посмотреть, то шагаешь вверх и вниз, преимущественно по неровной мостовой из гранитной крошки или крупного необработанного камня. Справочники сообщают, что древний Филиппополь стоял на семи (ну кто бы сомневался!) холмах, один, самый каменный, правда, срыли, постепенно потратив его внутренности на памятники и мостовые. Камень называется сиенит, это такие огромные живописные бульники, мерцающие разноцветными отливами. Пока не сбилось дыхание, я вскарабкался на три главные пловдивские горы. Один холм занят Алешей, на втором и третьем размещены телевизионные антенны и радиорелейные дела, на четвертом воздвигнута османских времен 46-метровая часовая башня без часов, на пятом — руины доантичного фракийского поселения. Это главное доказательство популярного здесь тезиса о том, что Пловдив/Филиппополь едва ли не самый старый город Европы с непрерывной восьмитысячелетней летописью человеческой деятельности. Получается, появление здесь частей Красной армии — главный эпизод вечности, раз главный памятник посвящен именно этому событию?