Репрессированные командиры на службе в РККА - Николай Семенович Черушев

до всех кафедр и, следовательно, всех преподавателей. Мы знали, чем будет заниматься начальник академии каждый день, какие он посетит занятия и кафедры, какие будут заседания и совещания, и от кого он потребует доклады и по каким вопросам. Организация работ на месяц содействовала координации и спайке в работе всего многочисленного коллектива академии. Каждый из нас чувствовал и свою долю ответственности в большом деле вдохновенной работы учебного и научного центра наших ВВС.

Помимо командного факультета, в академии функционировали зимние шестимесячные курсы усовершенствования начальствующего состава (КУНС). С утра занимались слушатели командного факультета, во второй половине дня в тех же аудиториях и с теми же преподавателями работали слушатели курсов усовершенствования…

Оперативному факультету А.И. Тодорский уделял особое внимание. Здесь изучались сложнейшие и новейшие вопросы боевого применения ВВС в бою и операции совместно с другими родами войск.

В первых наборах оперативного факультета было немало заслуженных и опытных наземных командиров – обычно не ниже командира полка. Одну из этих групп я помню хорошо. Ее возглавлял Г.А. Ворожейкин, впоследствии маршал авиации. Большинство из выпускников этой группы после окончания академии были назначены командирами авиационных бригад…

Мы, преподаватели, усиленно трудились над разработкой вопросов тактики авиации и оперативного искусства ВВС. Начальник академии (А.И. Тодорский. – Н.Ч.) включил меня в группу для составления учебника по тактике бомбардировочной авиации, который был издан в 1934 г. …

С согласия начальника академии я был штурманом группы тяжелых самолетов на воздушном параде 1 мая 1934 г. …

13 февраля 1934 г. в Арктике был раздавлен затертый во льдах пароход «Челюскин».

Наше правительство и партия поручили организацию спасения видному деятелю В.В. Куйбышеву. Была учреждена высшая награда в нашей стране – звание «Герой Советского Союза» и семь летчиков, участвовавших в спасении челюскинцев, первыми получили это звание. Осенью 1934 г. по инициативе А.И. Тодорского на КУНСе академии была организована группа полярных летчиков, в которую были зачислены почти все Герои Советского Союза…

В 1932–1933 гг. мы вели научно-исследовательскую работу по авиационной астрономии, и наши лаборанты производили испытательные полеты на самолетах ЮГ-1, ТБ-1, а в дальнейшем и на ТБ-3.

Лаборанты были нашими постоянными помощниками в разработке и составлении задач и в контроле их решения слушателями. Предмет «Аэронавигация» воспринимался слушателями с большим интересом.

– Вот что, Беляков, – сказал мне однажды прибывший на аэродром Александр Иванович, – наше правительство организует в ближайшее время полеты двух групп тяжелых самолетов за границу. Каждая группа из трех самолетов будет иметь на борту правительственную делегацию. В одной из групп штурманом будет известный Вам флаг-штурман ВВС Б.В. Стерлигов, а в другую группу начальник Воздушных Сил Я.И. Алкснис штурманом предлагает Вас. Ваша группа полетит дважды. Первый раз – в Варшаву и обратно. Делегацию будет возглавлять представитель Генштаба. Второй полет будет из Киева через Вену во Францию.

Затем он назначил срок явки в распоряжение командира группы…» [44]

Некоторые подробности о создании в Военно-воздушной академии имени проф. Жуковского группы полярных летчиков поведал в своих мемуарах один из ее участников – Герой Советского Союза генерал-полковник авиации Н.П. Каманин. Он пишет, что в один из жарких дней лета 1934 г. в кабинете начальника ВВС РККА Я.И. Алксниса состоялась его беседа с героями-летчиками, спасавшими челюскинцев с льдины.

«– Итак, ваши планы, товарищи? – после минутного молчания напомнил нам Алкснис о цели разговора.

– Арктика зовет, товарищ командарм, – ответил Доронин.

– Летать, – сказал Ляпидевский. И все мы закивали головами.

– Понятно, товарищи, понятно. – Алкснис встал, неторопливо прошелся по кабинету, остановился…

– Хотите выслушать мой совет?

Алкснис задал вопрос тихо, с теплой задушевной интонацией. Пытливо оглядев нас, прочитав на лицах выражение любопытства и ожидания, он высказал то, о чем мы меньше всего думали, когда вопрос касался нашего будущего.

– Идите на учебу. И не куда-нибудь, а в Военно-воздушную академию. Стране нужны очень хорошие, высокообразованные кадры для нашей авиации. Проблему среднего звена мы решили, школ и училищ у нас достаточно. Теперь надо готовить кадры высшего звена. Нам нужны комбриги и командармы. Пока у нас в ВВС есть только одна академия – имени Жуковского. Вам туда дорога…

Агитировать нас не пришлось. Внутренне мы были готовы к этому, только в глубине души гнездился червячок сомнения: по плечу ли нам эта задача? Совет старшего начальника оказался, как никогда, кстати.

– Вот и договорились, – весело заключил наш разговор командарм.

Алкснис подошел к столу, снял телефонную трубку. И мы стали свидетелями того, как быстро и оперативно решал вопросы начальник Военно-Воздушных Сил СССР.

– Товарищ Тодорский, здравствуйте. – Алкснис назвал себя и начал разговор с начальником Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского. – У меня находятся летчики, спасавшие челюскинцев. Они изъявили желание пойти на учебу в академию. Я думаю, надо им помочь в подготовке к экзаменам. Договорились? Сегодня же они будут у вас. Да, почти вся семерка. Всего доброго, товарищ Тодорский…

Начальник Военно-воздушной академии имени Жуковского А.И. Тодорский встретил нас приветливо и вместе с тем сразу дал понять, что в академию мы идем не на праздные встречи и банкеты, не для приятных воспоминаний о совершенном, а для большой работы, учебы. Без скидок, без поблажек. Всерьез!..» [45]

Александр Иванович с большой ответственностью относился к любому делу, которое ему поручали. Об одном случае такого серьезного отношения свидетельствует упомянутый выше Н.П. Каманин.

«Шла партийная конференция коммунистов Ленинградского района столицы. В президиуме конференции я сидел рядом с А.И. Тодорским. Внимательно слушал выступающих – рабочих, служащих, ученых, партийных, советских работников. Я слушал, а мой сосед слушал и делал записи в свой блокнот. В перерыве мы разговорились.

– Не скучаете? – спросил Тодорский.

– Выступления интересные, хотя и не по авиации…

– А почему не записываете?

– Зачем? – ответил я недоуменно. – От военных вопросов ораторы далеки, от авиационных еще дальше.

– Зря так думаете, – укоризненно сказал Тодорский. – Нам все нужно знать, все запомнить. На память не надейтесь, подведет, потускнеет. А жизнь следует видеть во всех ее красках. Вот тут с трибуны рассказывал о делах одного цеха рядовой рабочий. Я записал цифры, которые он называл, и характерные выражения. Выступал академик – другой строй речи, иные логические построения, выводы. Все это крайне интересно и, главное, поучительно. Ведь любое собрание, а тем более конференция – это громадная школа политического воспитания.

– Даже для вас?

– Для каждого коммуниста. Если он не хочет отстать от жизни, попасть в обоз.

После перерыва снова на трибуну поднимались ораторы. По примеру Тодорского я стал записывать в блокнот наиболее интересное из услышанного. А вечером разобрался в записях, вновь осмыслил события дня и убедился в мудрости совета старшего товарища… Да,