Виктор II. Академия - Евгений Решетов

И уже спустя несколько минут я рассказывал девушке, что нужно сделать:

— Вероника, купи четверть кисета той забористой штуки, которую мы однажды курили на чердаке. Ты тогда ещё впервые в жизни увидела дракона. Поняла о чём я?

— Угу, — сонно вздохнула магичка, которая, судя по её дыханию, готовилась уснуть прямо с телефонной трубкой в руке.

— Отлично. Доставь покупку на поляну с дубом, не с горгульей, а именно с дубом.

— Угу.

— В час ночи, — добавил я. — И забери у Марка деньги. Он мне кое-что должен. Передашь банкноты вместе с кисетом.

— Угу, — снова безразлично угукнула девушка.

Кажется, ей сейчас вообще было всё равно, что я заказываю и о чём прошу её. В таком состоянии она бы вполне могла согласиться отыскать для меня кровь восемнадцатилетней девственницы и слюну честного политика.

— Ладно, до встречи. Выспись хорошенько, — попрощался я с ней и повесил трубку.

Дальше мой путь лежал в свою комнату. Я поднялся на скрежещущем лифте на восьмой этаж и практически лоб в лоб столкнулся с маркизой Меццо.

— Добрый день, ваша светлость, — радостно поздоровался я, сканируя взглядом её лицо. Оно оказалось бледнее обычного, под глазами залегли тени, а скулы немного заострились. Но в целом аристократка выглядела совсем неплохо.

— Добрый день, Виктор, — проговорила она слабым, шелестящим голосом. — Ты снова помог мне… На сей раз на полевой тренировке. Благодарю тебя. И ежели ты чувствовал какой-то долг передо мной, то можешь смело забыть о нём.

Я улыбнулся и вдруг заметил, что девушка сжимает в кулачке флакон из тёмного стекла. Мои брови сами собой задумчиво сдвинулись над переносицей.

А маркиза, в свою очередь, перехватила мой взгляд, подалась немного ко мне и тревожно прошептала:

— Виктор, ты умеешь хранить тайны?

— Конечно, — уверенно сказал я и немного обиженного глянул на аристократку. Дескать, за кого ты меня принимаешь?

— Я несу успокоительное Грете фон Браун. Мы вместе лежали в лазарете, потому я видела, что она проплакала всё утро, когда узнала, что стала одной из худших на тренировке. Грета до сих пор не выходит из своей комнаты. Как бы у неё не случился нервный срыв. Вот поэтому я и несу ей лекарство. Не все девушки такие же стойкие, как я.

— Весьма благородно, — оценил я, почувствовав искреннюю жалость к Грете. Бедолага. Надеюсь, она справится со своими эмоциями.

— Ты тоже поступил очень благородно, там, на полигоне, — напомнила девушка, а затем мило покраснела, отвела взор и глухо добавила: — Если бы ты не избавил мою кожу от яда, то последствия могли бы быть ужасными. А так — у меня даже шрамов не осталось.

— Я безмерно рад за вас, — натянуто улыбнулся я, видя перед собой заплаканный образ Греты.

Параллельно мой мозг отметил, что в академии, кажется, дворян лечили получше, чем простолюдинов. У меня-то шрамы от когтей той лесной кошки остались.

Между тем Меццо подняла на меня цепкий взгляд и с некими новыми, откровенными нотками проговорила:

— Я так полагаю, что ты откажешься от денег или любых других благ, ежели мне заблагорассудиться одарить тебя ими за твою помощь?

— Всё верно, ваша светлость, — серьёзно ответил я, косясь на немногочисленных перваков. Они шныряли по коридору, но не обращали на нас никакого внимания.

— А для чего ты тогда помогаешь мне? — в лоб спросила Меццо и вцепилась в мою лицо предельно внимательным взором.

Она словно боялась пропустить нечто важное, что могло отразиться на моей физиономии. Но у меня не дрогнул ни один мускул. Я даже бровью не повёл, когда услышал её прямолинейный вопрос.

И тогда маркиза продолжила, буравя меня взглядом:

— Деньги тебе не нужны, наставничество — тоже. Ты ничего не просишь, что совсем нехарактерно для простолюдина. Ради чего ты помогаешь мне? И не надо говорить о благородстве. Я не поверю.

— Покровительство, — нехотя выдал я и картинно упёр взор в пол. — Ваш род силён. И ежели у меня когда-нибудь возникнут проблемы со студентами-аристократами, то вы бы могли помочь мне разрешить их.

— Ах вот оно что… — облегчённо вздохнула Меццо. — Теперь мне всё ясно. Всё оказалось намного прозаичнее. А то мне в голову пришла бредовая мысль, что ты пытаешься завоевать мою симпатию. Благо, ты оказался не настолько безумен.

— Ага, — поддакнул я и робко улыбнулся.

— Будь покоен, Виктор, ты получишь мою защиту, ежели потребуется, — величаво произнесла девушка, гордо держа голову.

— Благодарю вас, ваша светлость.

Она кивнула и царственной походкой двинулась по коридору. А я потопал в другую сторону. Проник в свою комнату и стал размышлять над новыми возможностями. Покровительство Меццо вполне может помочь мне разобраться с Громовым и де Монпасье. Я принялся крутить эту мысль, рассматривая её под всеми углами. Но в какой-то момент меня отвлёк писк под кроватью. Эдуард снова хотел жрать. Надо бы покормить его. Однако я не стал сразу насыпать ему горку корма. Вместо этого я принялся тренировать крыса, выдавая по чуть-чуть еды за каждую верно выполненную команду.

И таким образом я развлекал себе до ужина. А потом вместе с Васькой и Пашкой спустился в столовую. Греты там не оказалось, а вот Меццо, Громов и де Монпасье присутствовали. Последние двое даже не смотрели в мою сторону. А вот маркиза пару раз глянула. И сей факт не преминул подметить глазастый Васька.

— Ого, — удивлённо выдохнул он, округлив зенки. — А лёд, кажется, тронулся. Но она всё равно тебе не ровня, Вик. Забудь о ней. Пашка, ну хоть ты ему скажи…

— Он большой мальчик. Сам решит, — хмуро промычал Ёж, не отрываясь от еды.

— Тоже мне друг, — недовольно выдохнул Васька и следом бросил: — Ты чего весь день мрачный ходишь? Из-за уха?

— Отстань, — буркнул парень.

Крепыш сумрачно на него глянул, но смолчал. Да и я не стал ничего говорить. Так что ужин прошёл в тягостном молчании. А уже после него я завалился спать. И продрых до без четверти час.

Проснувшись, первым делом глянул за окно, дабы оценить погоду. Там царила тёмная беззвёздная ночь. Ветер не качал деревья, а дождь не поливал землю. Отлично. Я не промокну. Но плащ с капюшоном стоит всё равно надеть, чтобы скрыть свою внешность.

И тут я вспомнил о том перстне, который отыскал в животе мумифицировавшегося человека. Надо передать находку Веронике, дабы она её продала.

Я достал перстень из висящих на спинке стула трико и посмотрел на украшение в тусклом свете луны. Рубин загадочно переливался в серебристом сиянии, завораживая взгляд. И я засмотрелся на него.

Мой взор наслаждался блеском камня пару десятков секунд, а затем я решительно убрал цацку в карман и произнёс:

— Нет, не буду продавать. Лучше оставлю себе. Деньги же у меня есть. Ну или подарю кому-нибудь эту красоту. Правда, грубо выполненное из золота основание — немного портит вид перстня, но дарёному коню в зубы не смотрят.