Орфей спускается в ад - Уильямс Теннесси

Лейди. Что?

Джейб. Да вон на шоссе кто-то горланит. Вроде цирковойзазывала с органчиком.

Лейди. Нет, это не цирковой зазывала! Рекламное шествие— объявляют о торжественном открытии кондитерской Торренс сегодня вечером.

Джейб. Как ты сказала — что они там объявляют?

Лейди. Открытие нашей кондитерской! Утром обойдут весьГлориоз Хилл, а днем — весь Сансет и весь Лайон. Иди поскорее сюда, Джейб, и тыувидишь их. Они как раз проходят мимо. (Возбужденная, бежит к двери,распахивает.)

Музыка все ближе и ближе.

Джейб. Шустрая у меня женушка, мисс Портер! Во что мневлетит эта проклятая затея?

Лейди. Пустяки, Джейб. Совершеннейшие пустяки — неповеришь, как дешево. (Она разговаривает теперь с истерической оживленностью.)Я наняла их за бесценок.

Джейб. И большой этот самый «бесценок»?

Лейди (закрывает дверь). Сущая ерунда: семь пятьдесят вчас! А обойдут все три города в графстве!

Звуки затихают вдали.

Джейб (с немой яростью). Шустрая у меня женушка, миссПортер!.. Шустрая, говорю! (Выключает свет в кондитерской.) Папаша ее,Итальяшка, тоже шустрый был старичок, да сгорел!

Лейди вскрикивает.

(Медленно, с угрожающей усмешкой.) У него был виноградник насеверном берегу Лунного озера. Новая кондитерская вроде бы смахивает на этотвиноградник. Но Итальяшка дал маху. Здорово дал маху. Вздумал привечатьчерномазых. И мы сожгли его. Спалили и дом и сад со всеми виноградными лозами.И сам Итальяшка сгорел, пытаясь погасить огонь! (Отворачивается.) Мне, пожалуй,пора наверх.

Лейди. Ты сказал — «мы»?

Джейб. Меня чего-то трясет...

Сиделка (поддерживая его за руку). Да-да, пойдемтенаверх.

Джейб. Пошли... (Идет с сиделкой к лестнице.)

Снова доносятся звуки органчика.

Лейди (кричит). Джейб, ты сказал — «мы»? Ты сказал: «Мысожгли»?

Джейб (остановившись у нижних ступенек лестницы иобернувшись к ней). Да, я сказал: «мы»! Я сказал: «Мы сожгли». Ты неослышалась, Лейди.

Сиделка. Потихоньку, ступенька за ступенькой,ступенька за ступенькой... Не волнуйтесь, мистер Торренс, не волнуйтесь...

Они медленно поднимаются вверх.

Шествие проходит перед самой лавкой, зазывалу, быть может,даже видно в окно.

Голос зазывалы (выкрикивает в рупор). Незабудьте, друзья, сегодня вечером торжественное открытие кондитерской Торренс!Бесплатная выпивка! Раздача подарков! Не забудьте: сегодня вечеромторжественное открытие кондитерской!

Возгласы его стихают.

Джейб и сиделка скрываются наверху.

Органчик умолк.

Хриплый крик Джейба.

Сиделка (сбегает вниз, кричит). У него кровь хлынулагорлом! (Бежит к телефону.) Доктора Бьюкенена! (Повернувшись к Лейди.) У вашегомужа кровь горлом!

Снова громкая, бравурная мелодия органчика.

Лейди (она, видимо, так и не слышала, что ей сказаласиделка. Вэлу). Вы слышали, что он сказал? Он сказал — «мы» это сделали! «Мы»сожгли дом... сад... виноградные лозы... Итальяшка сгорел, сражаясь с огнем...

Свет на сцене меркнет, звуки органчика затихают.

Наступил вечер. Заходит солнце.

Вэл один. Стоит как вкопанный, почти у самого просцениума, вцентре, застыл в настороженной позе — так, прислушиваясь, стоят дикие животные,почуявшие близкую опасность. Слегка нахмурившись и повернув налево голову,внимательно вглядывается за пределы сцены. Отрывисто пробормотав что-то,достает сигарету и подходит к входной двери. Открывает ее и стоит у порога,всматриваясь куда-то в даль. Весь день, не переставая, шел дождь и вскорепольет снова, но как раз сейчас ослепительное солнце проглянуло на мгновениесквозь разрывы в облаках.

Почти одновременно неподалеку — женский крик: громкий,хриплый крик восторга и ужаса. Женщина подбегает ближе — крик повторяется. Заокном появляется Ви Толбет, ослепленная и словно обезумевшая; одной рукойприкрывает глаза, другой — судорожно ощупывает стену, пытаясь найти вход вмагазин; дышит тяжело и прерывисто.

Вэл отступает в сторону, берет ее за руку, чтобы помочьвойти. Несколько мгновений она стоит, ничего не видя перед собой, бессильноприслонившись к овальному стеклу двери и пытаясь отдышаться.

Ви. Я... Я... ослеплена!

Вэл. Вы ничего не видите?

Ви. Да!.. Ничего!..

Вэл (подводя ее к ступу перед прилавком). Присядьте,миссис Толбет.

Ви. Где?

Вэл (осторожно подталкивая ее). Вот здесь.

Ви со стоном опускается на стул.

Что у вас с глазами, миссис Толбет?

Ви (протяжно и глубоко вздохнув). Видение!.. Глазам моимпредстало видение, которого я ждала, о котором молилась всю свою жизнь!

Вэл. Вам предстало видение?

Ви. Да!.. Очи спасителя! Их взор ослепил меня.(Наклонившись вперед, с болью прижав руку к глазам.) Взор спасителя выжег мнеглаза!

Вэл. Откиньтесь на спинку.

Ви. Глазницы горят огнем!..

Вэл (идет в кондитерскую). Я приготовлю вам холодныепримочки для глаз.

Ви. О, я заранее знала, что мне предстанет видение: все,все предсказывало это!..

Вэл (в кондитерской, у холодильника). Да, это, наверное,не может не потрясти — иметь видение! (Он произносит это негромко и оченьсерьезно, накалывая кусочки льда и заворачивая их в носовой платок. Подходит кней.)

Ви (с детской наивностью). Я полагала, что увижу спасителявчера, в страстную пятницу. Но я ошиблась. Если бы вы знали, как я былаогорчена. Весь день я томилась, ждала этого видения, но день прошел, и ничегоособенного не случилось. Но сегодня...

Вэл кладет примочку ей на глаза.

...сегодня я уже примирилась, взяла себя в руки и вышла издому, чтобы помолиться в пустой церкви и поразмышлять о завтрашнем воскресенииХристовом. И вот, когда я шла по дороге, погруженная в мысли о таинстве пасхи,— пелена (произносит это слово врастяжку, с содроганием) — пелена вдруг словнопала с глаз моих. Свет!.. Ослепительный свет!.. Он будто иглами пронзил мнеглаза...

Вэл. Свет?

Ви. Да-да, свет!.. Мы ведь живем между светом и тенью...Свет и тень, свет и тень — таков мир, в котором мы живем...