Коралловый браслет - Анна Малышева

– Сразу! – подтвердила та. – И так нагло, будто свое отнимал, говорю вам! Чуть руку не оторвал!

– Ты его взяла поносить вчера вечером, мне Андрей сказал? Сегодня днем многие браслет видели… ты не заметила у кого-то особой реакции? Может, кто-то слишком внимательно посмотрел?

– Мой папа, – неожиданно заулыбавшись, ответила Анжела. – Он сказал, чтобы я не врала, будто это Васин подарок. Серебро, кораллы… У моего мужа не хватило бы вкуса такое купить, и у меня тоже! Так что интрига не удалась, получается, я его вообще брала зря, – с покаянным видом обратилась она к подруге. – Ты не сомневайся, мы возместим стоимость! Я понимаю, память о маме не возместишь, но что же делать, если так получилось…

– А вот этого я не знаю, – снова вмешался внимательно слушавший Илья. – Это была какая-то реликвия?

– Мамино наследство, – сухо ответила Маша, не желая вдаваться в подробности.

Но Анжеле ее ответ показался слишком кратким. Расширив светло-голубые глаза, так что они стали совсем круглыми, молодая женщина импульсивно добавила:

– А Машину маму похоронили только позавчера, понимаете? Царствие ей!.. – Она широко перекрестилась и снова запахнула на груди расползавшийся халат. – А браслет она Маше подарила на день рождения, вот только неделю назад…

– В квартиру он тебя не пытался втолкнуть? – неожиданно перебил Илья. Щелкнув зажигалкой, он затянулся и разогнал повисший перед лицом дым. Его взгляд стал настороженным и жестким. – Обратно в дверь, из которой ты вышла?

– Н-нет… – не сразу сориентировалась Анжела. – А почему… То есть, думаешь, он хотел и квартиру ограбить?

– В том-то и дело, что, кажется, нет. – Илья курил, глядя в стену совсем рядом с Машиным лицом. Он как будто ее не видел. – На площадке две квартиры, из одной выходит девушка в халате. Ценностей при ней явно – ноль. Разве часы недорогие, может, мобильник. Серьги там, крестик… – Он указал дымящейся сигаретой на ухо Анжелы, где покачивалась золотая сережка в виде сердечка: – Уши он тебе не рвал, в карманы не лазил, в квартиру втолкнуть не пытался. Спрашивается, чего он полез на этот браслет? Серебро и кораллы, как я понял? Маша, штучка в кафе не из этой серии?

– Из этой, – кивнула девушка, безуспешно пытаясь поймать его взгляд. – Это подвеска или брелок.

– Можно принять за сталь и пластик… Восемь человек из десяти так решат. А он на него кинулся. На серьги – никакого внимания. Подготовился еще, лампочку снял. Получается, ему только браслет был нужен. – И внезапно повеселевшим голосом Илья добавил: – А раз так, его будет легче искать! Брал кто-то свой, из окружения!

– Ты, часом, не мент? – Склонив голову на бок, Анжела критически оглядывала приятеля подруги. Маша промолчала, хотя тот же вопрос вертелся и у нее на языке.

– Бывший, – легко ответил тот, закуривая одну сигарету от другой.

– На пенсии, что ли? Такой молодой? За какие такие заслуги? – Анжела окончательно приняла развязный тон, узнав, что ее новый знакомый – слуга закона. Милиционеров и прочих представителей власти Анжела презирала с чисто подростковым озлоблением. Такая позиция сохранилась у нее еще со школьных времен, когда она водилась исключительно с «плохими парнями», некоторые из которых могли похвастаться даже отсидкой.

– За особые. – Уловив ее недобрую иронию, Илья тоже заговорил с вызовом: – Боевые.

– Значит, ты герой? – холодно заметила молодая женщина, поднимаясь со стула и кивая подруге: – Увидимся еще. – И вышла.

Маша ее не останавливала и вздрогнула, когда Анжела хлопнула дверью. Илья рассмеялся:

– Что это? Аллергия на ментов?

– Не обращай внимания. – Девушка собрала со стола пустые кружки и пристроила их в переполненную раковину.

Илья поднялся и, подойдя к Маше сзади, откашлялся:

– Мне уйти или остаться?

– Уходи, конечно. – Повернувшись, она решительно взглянула мужчине в глаза. Он смотрел на нее серьезно, без своей обычной смешливости, но Маша выдержала этот взгляд.

– Потому что я бывший мент? – осведомился он.

– Мне все равно, кем ты там был… Просто хочу остаться одна. И спасибо за окно! – поспешила добавить девушка.

Отводя глаза, Илья пожал плечами и сунул в карман пачку сигарет:

– Что ж, я не навязываюсь… Только, если этот тип охотился конкретно за браслетом, учти, ему достался неполный комплект, и он может это знать. Подвеска-то у тебя! Может, еще что-то есть? Серьги, кулон? Смотри, во второй раз тебя подруга не прикроет! Она вон какая девушка здоровая, хоть уголь в шахте рубить, и то не отбилась, а ты…

– Что – я? – лукаво поинтересовалась Маша. Она сама не знала, чего ей хочется по-настоящему – чтобы он ушел или остался? В отличие от подруги, Маша не испытывала никакого предубеждения против представителей закона и даже уважала их. – А кстати, почему ты все-таки ушел из органов?

– Закрыл одно дело, – после краткой заминки ответил Илья. – Принял взятку у подследственного. А у него оказалась камера в сумке и деньги меченые. В общем, меня свои же коллеги хотели выжить, пошли на скандал. – И так как потрясенная Маша молчала, добавил: – Я мог бы тебе наврать с три короба про геройский подвиг и бандитскую пулю… Но уж очень ты девушка хорошая. – И помедлив секунду, вышел из кухни.

Маша с замиранием сердца услышала, как за ним закрывается входная дверь. «А у меня нет даже его телефона!» – с запоздалым отчаянием подумала она.

Вечер, который обещал быть волнующим и даже романтичным, оканчивался безобразно и нелепо. Маша раздраженно затушила тлеющий окурок в переполненной пепельнице, потом в сердцах вытряхнула ее в помойное ведро. Принялась мыть посуду, но тут же завернула кран и отряхнула мокрые руки. Она была бесконечно зла на себя за нерешительность и за то, что позволила Илье исчезнуть. «А если не вернется? Опять ждать, надеяться, зависеть… Надоело! Это в пятнадцать лет интересно гадать, позвонит мальчик после дискотеки или нет… А я устала, я так не хочу больше!»

Она прошла в ванную, собираясь принять душ, но, наткнувшись на разбросанные повсюду обрывки бинтов и окровавленную вату, испачканную зеленкой, внезапно сорвала с вешалки полотенце Андрея, швырнула его на пол и расплакалась.

– Что я вам, нанялась убирать за всеми? – сквозь слезы выдавила она, неизвестно, к кому обращаясь.

Ей было невыносимо горько и обидно, но кто ее обидел, Маша толком не понимала. Захлебываясь рыданиями, она опустилась на колени, сгребла с плиток пола мусор и выбросила его в ведро под раковиной. Подняла полотенце и прижала его к лицу, пытаясь остановить слезы. Махровая ткань пахла дорогим одеколоном. Андрей начал им душиться с подачи Зои, она выбрала ему запах по своему вкусу, и Маша напрасно пыталась намекать брату, что такой запах больше подходит банковскому служащему. Одеколон даже как будто немного пах деньгами. Девушка с отвращением скомкала полотенце и запихала его в стиральную машину.