Инквизиtor - Елизавета Домина

москвичка 25 лет. Мирон, скучающим взглядом, оценивал стоимость тюнинга. Ботекс, грудь силикон, импланты в ягодицах, липосакция, блефоропластика, круговая подтяжка, наращивание волос. Она размахивала руками, рассказывая про любовь к сексу, что ей его не хватает, поэтому она тут. После пятого стакана виски, клиент был готов к сближению.

― Нина из Иванова, тридцать восемь лет, детей нет, замужем не была. Пьяный отчим изнасиловал в шестнадцать, маме рассказывать, не стала. Два года до достижения восемнадцати плакала в подушку, в ожидании момента, когда можно прекратить домогательства ненавистного мужчины. Когда исполнилось восемнадцать, нашла в интернете объявление о наборе танцовщиц стриптиза с проживанием и обучением. Приехала сюда, оказалось ‒бордель. Пути обратно не было, ломало от ситуации долго, но это казалось лучше, чем в Иваново: хоть какой-то просвет был. Если бы не употребление систематическое транквилизаторов и психотропных веществ, давно бы сорвалась с катушек. А так, вроде держишься. Скажи мне, встанет у меня на тебя, после того, что я тебе рассказал? Ты же мужчин ненавидишь.

― Мне, в принципе, похрен, встанет у тебя или не встанет: время оплаченное идёт, и можешь хоть до одури упиваться своими фантазиями. Не встанет, потом подрочишь, утром, тебе не впервой. Не от хорошей жизни в проституцию бабы приходят и не надо играть в высшую справедливость, когда вы сами, мужчины, в этом виноваты. Вместо того, чтобы сейчас меня тут дрючить, шёл бы и решал проблемы, чтобы после меня сюда молодые не приходили.

― Лихо ты! Ладно, минет по-быстрому и свободна!

Нина вытащила из сумки презерватив, профессионально губами натянула его до основания на член. Но как бы она ни старалась работать ртом, её высказывание, крутилось в голове у мужчины, член вяло болтался в латексе.

― У тебя с потенцией проблема. Моей вины в этом нет! ― оторвавшись от члена, резюмировала она.

― Нет у меня никаких проблем, просто на тебя не встаёт. Можешь уходить.

Игры разума

Утром, при входе в отдел, в фойе, Мирона ждал Вадим.

― Привет! Ты как? ― начал он разговор.

― Хорошо. С чего это, ты, моим «как» интересуешься?

― Вопрос у меня к тебе не совсем стандартный: с Апостолом ерунда происходит, ― Вадим осмотрелся по сторонам.

― А я причём?

― Я знаю, ты у нас вроде как спец в области оккультных воздействий.

― И что, Пётр Сергеевич по потолку ползает? ― ухмыльнулся Мирон, подходя к автомату с кофе.

― Не совсем так, но действовать надо незаметно и незамедлительно, пока его белые братья не укатали.

― До такой степени? Стоило мне на две недели отлучиться и у вас тут уже веселье полным ходом? ― Мирон, помешивая пластиковой палочкой кофе в стаканчике, передал кожаную папку Вадиму. ― Подержи, неудобно.

― Нам надо действовать сообща. Началось это всё после Дома Музыки.

Мирон с трудом сдержал смех:

― Очень познавательно. Что он там делал?

― Мы там вместе были, ― таинственно произнёс Вадим.

― Забавное признание. Я в личные дела не лезу! ― попытки Вадима донести смысл ситуации вызвали у собеседника явный сарказм.

― Мы пошли на операцию. Я должен был взять Объект в разработку, в итоге, Апостол прислал сообщение «Отбой!». Я вышел из здания и увидел, как они вместе уехали оттуда.

― Пётр Сергеевич с Объектом? ― уточнил Мирон.

― Да, они сначала спустились по лестнице, она его держала под руку, потом сели в машину и уехали.

― Тебя что смущает, что старый у тебя Объект увёл?

― Не смущает меня это: она тёпленькая, неадекватная инопланетянка. Баба вроде молодая, а классическая музыка, бусы какие-то не шее. Явно не мой типаж.

― Ты тут жену ищешь себе или работаешь? ― Мирон допил кофе, смял стаканчик, бросил в урну, протянул руку за папкой. ― Напоминает ущемлённое эго эти твои беседы. Не люблю сплетни.

― Зайди к нему. Потом, если будет желание, попробуем вместе что-то придумать. ― Вадим был убеждён в своей правоте.

Мирон вошёл в приёмную Петра Сергеевича, Инна увлечённо смотрела сериал. Нажав на паузу, вопросительно посмотрела на посетителя.

― Свободен?

― Я сейчас доложу, ― секретарь потянулась к кнопке соединения с начальником.

― Не отвлекайся, я сам!

Войдя в кабинет, подчинённый созерцал странную картину, абсолютно не характерную для шефа. С жёлтой лейкой в руках, тот поливал цветок на подоконнике. Белая рубашка, серые брюки. Апостол редко изменял своему стилю в одежде, предпочитая джинсы. Исключения составляли моменты, когда его вызывали на совещание в управление, но в такие дни он, в принципе, если и заезжал на работу, то только за документами.

― Пётр Сергеевич, добрый день! ― Мирон отвлёк от дел мужчину.

― Мирон, здравствуй, дорогой! Как твоё самочувствие? ― Апостол отставил лейку, сел в рабочее кресло.

Тонкой пеленой перед глазами постаревшего Апостола мерцала перламутровая пыль.

― Спасибо, я в норме. Пришёл рассказать о своих мыслях по поводу Объекта.

― Ты про Анечку? Давай договоримся между нами: дело я тебе не передавал, забудь эту историю. ― Пётр протянул руку в ожидании, когда папка с документами вернётся к нему.

― Понимаете, в чём дело, я хотел бы проверить одну версию! ― настаивал подчинённый.

― Нет там никаких версий, психолог намеренно подставила девушку.

― Да, но там, в деле, есть другой человек, который может быть реальной угрозой.

― Не волнуйся, никаких угроз нет, я сам лично наблюдаю за Объектом. Мы так заработались в этих своих делах, что перестали замечать жизнь вокруг. Всё гоняемся за кем-то, ловим, а жизнь, она же раз ‒ и ускользнула между пальцев.

― Куда ускользнула? ― Мирон насторожился, почувствовав в словах начальника деструктивную установку на самоутилизацию.

― Никто не знает, сколько нам отмерено! Вот мы сидим с тобой, общаемся, а потом раз и всё, нет нас.

― У вас со здоровьем что-то? ― вглядываясь в мимику начальника, спросил Мирон.

―Всё прекрасно, я никогда ещё не чувствовал себя так хорошо! ― перламутровое облако сгустилось.

Мирон понимал, что пробить эту завесу возможно, только если Апостол выйдет на откровенный диалог о том, что реально его интересует.

― Пётр Сергеевич, можно личный вопрос?

― Задавай. А я подумаю, отвечать или нет.

― Вы влюблены?

В ответ в глазах начальника промелькнула характерная ему сосредоточенность. Это уже плюс!

― Откуда такие предположения?

― Давно цветоводством занимаетесь?

Апостол начинал выходить из себя: влезли на его